Первый азербайджанец Петербургской консерватории
Об Узеире Гаджибейли написано немало трудов, и все же один аспект не так знаком широкой публике. Узеир бек стал первым азербайджанским студентом, зачисленным в прославленную Петербургскую консерваторию. И на этом небольшом, но чрезвычайно важном моменте жизни Узеира Гаджибейли хотелось бы остановиться чуть подробнее.
А.К.Глазунов и Уз.Гаджибейли
Директор С.-Петербургской Консерватории Императорского Русского Музыкального общества Александр Константинович Глазунов был в некотором замешательстве. Безусловно, у этого смуглого, полноватого, по-восточному мягкого и обходительного в словах и движениях молодого человека большой талант. И эти глаза - за стеклами очков они горели удивительным фанатичным огнем, когда он рассказывал о возможности взаимодействия, синтеза музыкальных культур Востока и Запада. Высокие экзаменационные оценки по теории и... низкая оценка по фортепианной игре - как гласит вместо оценки запись комиссии - "почти не играет". А.Глазунов вновь перечитал его Прошение:
"Желаю поступить в С.-Петербургскую Консерваторию, чтобы получить полное музыкальное образование, и, избирая для изучения теорию композиции, покорнейше прошу принять меня в консерваторию.
Принимая на себя обязанность соблюдать все правила, установленные для учащихся в консерватории, имею честь представить вместе с копиями следующие документы: 1) Паспорт, 2) Метрическое свидетельство, 3) Свидетельство о полученном образовании, 4) Свидетельство о бекском (дворянском - ремарка У.А.) звании и 5) Свидетельство о привитии оспы. Узеир Гаджибеков.
Жительство имею: - С.-Петербург, Екатерининский Канал, дом 126, кв.77".
Судя по документам, ему 28 лет. Не юноша, но еще не зрелый муж. В послужном списке значатся музыкально-сценические произведения. "Безусловно, у молодого человека большой талант... Посоветую ему зимой вновь испробовать свои силы, а оставшееся время использовать, чтобы возместить обнаруженные недочеты".
Признание таланта и совет Глазунова подготовиться к повторному поступлению в консерваторию стал решающим для Узеира Гаджибейли. Несмотря на материальные трудности, он остается в Петербурге, берет частные уроки у Б.Левензона, выпускника Петербургской консерватории, занимавшегося по теории композиции у Н.А.Римского-Корсакова, и 25 ноября 1913 года подает второе прощение о приеме.
В начале января 1914 года - повторные экзамены. Вновь комиссия полностью одобрила музыкально-теоретическую подготовку Гаджибейли и вновь "камнем преткновения" стало качество фортепианной игры. Возможно, не без подсказки Глазунова Узеир бек переписывает свое прошение, в котором указывает, что избирает "для изучения игру на органе". Де-факто орган Уз.Гаджибейли мало интересовал, но ему нужен был повод, чтобы де-юре он смог быть зачислен в Петербургскую консерваторию.
Счастливый Узеир бек получает поздравления от тройки его ближайших друзей - Муслима Магомаева, Гусейн Гулу Сарабского и Мамед Ханафи Терегулова, которым Уз.Гаджибейли, уезжая на учебу в Москву и Петербург, передал руководство труппой своего театра. В ответном письме к М.Магомаеву Узеир бек пишет: "Да! Наконец, я в стенах Консерватории. Я поступил в класс гармонии, т.е. именно в тот класс, куда принимают теоретиков; если бы я хорошо играл на фортепиано, то мог бы поступить в класс контрапункта, т.е. на один класс выше; но попасть сразу в класс контрапункта очень трудно, и я не знаю ни одного примера, чтобы кто-нибудь поступил бы в класс контрапункта, ибо даже очень хорошо подготовленным советуют год остаться в классе гармонии...".
В конце зимы он работает как одержимый. В одном из своих писем Уз.Гаджибейли признается М.Магомаеву: "Каждый день работаю по 6-7-8 часов! В начале мая переходные экзамены, поэтому надо усиленно работать".
Непонятно, где он находит время, чтобы появляться вместе с женой - Мелеке ханум в театрах. "Жизнь наша протекает очень однообразно, хотя иногда позволяем себе быть на симфонических концертах, что мне необходимо; кроме того, я каждую субботу слушаю в Консерватории лучший оркестр и как ученик Консерватории имею доступ в Мариинский театр в году несколько раз за 50 коп.; один раз был и слушал "Лоэнгрина" Вагнера. Вот театр, так театр! Туда попасть очень трудно; бедные студенты и курсистки, чтобы добыть себе билеты, целую ночь дежурят у ворот театра. Завтра с Мелеке идем на симфонический концерт под управлением директора консерватории Глазунова".
А.Глазунов, несмотря на всю свою занятость, при встречах интересуется успехами своего подопечного. Уз.Гаджибейли смущен, но внимание известного русского композитора к его творческим успехам чрезвычайно льстит Узеир беку. Глазунов одобряет его прилежание, Глазунов дает совет, прощается - и окрыленный Уз.Гаджибейли с удвоенной энергией начинает "корпеть" над очередным заданием по гармонии под руководством замечательного композитора и педагога Василия Павловича Калафати (попутно отметим, что у Калафати учились Б.В.Асафьев, И.Ф.Стравинский, В.В.Щербачёв). На всю жизнь Уз.Гаджибейли сохранит уважение к своим наставникам и, прежде всего, к Глазунову. В последующем он всегда будет тепло вспоминать Глазунова и, по мере, возможностей поддерживал связь.
Безденежье
"Лицевая" сторона крупных городов, предоставляющая столько возможностей для реализации творческого потенциала молодых талантливых художников, имеет и другую, "изнаночную" сторону - неприглядную, безденежную.
Semper idem - Всегда одно и тоже. Два потока времени "раздробили" жизнь Уз.Гаджибейли в Петербурге. Один уже обрел в бессмертном звучании его нового произведения - музыкальной комедии "Аршин мал алан", работу над которой он завершил в Петербурге. Другой - полон повседневных мелочных забот, житейских тягот. Узеир бек с нетерпением ожидает денег из Баку, сообщает о своих скромных расходах:
- плата за учение в консерватории - 126 р. 20 к.
- за комнату - 25 р .
- за пользование пианино - 14 р. (за два месяца)
- питаюсь дома, ибо ресторанные обеды разоряют человека во всех отношениях...
Уз.Гаджибейли то просит М.Магомаева выслать причитающиеся ему деньги по почте, "чтобы не тратить на телеграмму", то с нетерпением ждет телеграфного перевода "ибо денег совсем нет, Мелеке показала мне последние рубли".
В конце мая Узеир бек с успехом сдает экзамен по гармонии, он делится своими будущими планами со своим лучшим другом - Муслимом Магомаевым, которому он был глубоко благодарен за моральную и материальную поддержку: "Теперь, так как, возможно, что я останусь, то значит, пока мы не увидимся, поэтому прошу тебя высказать свое мнение относительно дальнейшей работы с сентября месяца. Этот год мы провели без нужды, благодаря чему я имею возможность спокойно заниматься своим делом, в результате чего я поступил в Консерваторию. Всем этим я обязан исключительно твоему искреннему желанию помочь мне; ради исполнения этого желания ты принес в жертву свой покой и здоровье, сумею ли я за это тебя отблагодарить - это покажет будущее. От души желаю, чтобы ты провел лето в полном покое и благотворно отдохнул. Что же касается дальнейшей работы, то я предоставляю твоему расположению это дело. Большего просить я от тебя не могу, ибо ты для меня слишком много сделал ...".
Мечты
Man proposes, God disposes. Человек предполагает - Бог располагает.
Узеир Гаджибейли уедет из Петербурга пасмурным июльским утром 1914 года, таким же серым, как и шинель снующих по вокзалу военных, отправляющихся на западный фронт. В его багаже самое ценное - ноты, учебник "Основы оркестровки" Н.А.Римского-Корсакова, конспекты лекций его учителей. И мечты... Мечты о том, что и в Баку когда-нибудь откроется консерватория и, что когда-нибудь произведения азербайджанских композиторов зазвучат на сцене Мариинского театра, и, конечно же, о том, что он когда-нибудь вернется в Петербург с партитурой своей новой "большой" оперы...
А мир был занят другой музыкой - монотонный ритм машин крупповских заводов, остинатный бас пушечной пальбы британских канонерок, фальцетный свист казачьих нагаек возвещали о начале Первой мировой войны...
В 1921 году по инициативе Узеира Гаджибейли свои двери впервые откроет Азербайджанская Государственная Консерватория - первое высшее музыкальное учебное заведение на Востоке. В качестве преподавательского состава он пригласит лучших педагогов и выпускников Петербургской Консерватории - Л.Е.Аба, М.Е.Попова, М.И.Черняховского, С.И.Берольского.
По рекомендации Узеир бека в начале сороковых на учебу к наиболее талантливому ученику М.О.Штейнберга - Дмитрию Шостаковичу отправятся Гара Гараев и Джовдет Гаджиев.
Так переплетаются линии судеб великих музыкантов...
***
Узеир бек вернется в Петербург спустя... семьдесят лет. В Ленинграде на сцене Ленинградской филармонии с поистине грандиозным успехом пройдет юбилейный вечер, посвященный 100-летию со дня рождения основоположника современного профессионального азербайджанского музыкального искусства. Основу вечера составят музыкальные номера его вершинного произведения - оперы "Кёроглы". После этого вечера выдающийся дирижер второй половины ХХ века Евгений Мравинский подойдет к своему ученику Исмаилу Гаджиеву (сыну Джовдета Гаджиева) и произнесет слова признания гения Узеир бека, скажет о том, что он еще раз убедился в том, что творчество Узеира Гаджибейли по своему значению, художественному уровню стоит наравне с великими классиками прошлого.
Так протягиваются нити культурных связей двух городов, двух стран...
Заметили ошибку в тексте? Выберите текст и сообщите нам, нажав Ctrl + Enter на клавиатуре
