"Отелло" вернулся на бакинскую сцену спустя 30 лет - ФОТО

Целый каскад ярких постановок накануне Нового года решил подарить Театр оперы и балета бакинским зрителям. Уже состоялась блистательная премьера белорусской версии балета "Семь красавиц", которую сменил, пожалуй, самый ожидаемый оперный опус Джузеппе Верди "Отелло".

Премьеру оперы "Отелло" ожидали давно и с нетерпением, о чём свидетельствует и активное обсуждение предстоящей премьеры в социальных сетях, и аншлаг в зале. Последняя постановка оперы на азербайджанской сцене состоялась в начале 80-х. Затем последовала почти 30-летняя пауза, которую уже нынешнее руководство Театра оперы и балета посчитало неприлично долго затянувшейся, представив новую концертную постановку "Отелло".

Предпоследняя опера великого итальянца стала не только вершиной его творчества (как давно объявлено музыковедами - кульминационной точкой гениальности композитора), но и вершиной всего итальянского оперного искусства в целом. Эта опера стала достойным ответом престарелого композитора своим злопыхателям на их нападки по поводу "нафталинового" запашка его опер.

Опера яркая, опера сложная в исполнительском плане, и потому даже на подмостках ведущих мировых оперных сцен постановка "Отелло" - явление редкое, а на постсоветском пространстве и вовсе "штучное" (даже в Большом театре идёт концертная версия оперы). Основная сложность заключается в том, чтобы найти достойных вокалистов. Особенно в титульной партии голос исполнителя должен обладать не только вердиевской пластичностью, но и вагнеровской прочностью, точнее, мощью - чего стоит его первая знаменитая фраза "Esultate!" (Радуйтесь!), утверждающая его превосходство и над вверенными подданными, и над разыгравшейся стихией (опера начинается со сцены бури).

Выбор Азера Зейналов в партии Отелло - выбор мудрый. И в плане профессионального подхода, - Азер Зейналов, исполнитель весьма ответственный, и в плане вокала - голос наиболее подходящий, и в образном отношении, - "в копилке" исполнителя есть яркие драматические роли. Самый яркий номер - это восхитительный Большой любовный дуэт со своей очаровательной партнершей Афаг Аббасовой "Gia nella notte densa" (Ты меня за муки полюбила, я тебя - за сострадание к ним) с его роскошным моментом "Un bacio... un bacio ancora... un altro bacio" (Поцелуй... еще поцелуй... еще один поцелуй), который повторит в финале умирающий Отелло. Автор этих строк, несмотря на знание музыкального текста, с удовольствием заслушалась и, судя по "мёртвой" тишине зала во время исполнения, весь зрительный зал завороженно слушал этот красивейший дуэт в не менее замечательном исполнении.

Чуть менее эмоционально и пластично была исполнена "коронная" ария Отелло "Dio! mi potevi scagliar tutti i mali della miseria" ("Бог! Ты мог дать мне позор, униженье и рабской жизни страшные годы!"), но, вполне возможно, что такова индивидуальная трактовка исполнителя - не взрыв сарацинских эмоций, а тихое отчаяние сильного человека, беспомощного перед муками любви. И, погружаясь, растворившись в глубине бездонной красоты вердиевской музыки, всё же невольно обращаешься, не без восхищения, к сюжетным перипетиям шекспировской трагедии, которая актуальна во все времена. Гордый и бесстрашный полководец - мавританский Лев, оказывается поверженным интригой, в основе которой - банальная зависть.

Эффектная сценически, молодая прима Афаг Аббасова - Дездемона в не менее эффектном ажурном платье, напоминающем творение венецианских кружевниц, весьма правдоподобно передавала невинность и чистоту души своей героини, которая так бездумно, во имя справедливости, пытается вернуть расположение мужа к Касси, не осознавая, что приближает свой конец. "Матовый" оттенок голоса Афаг Аббасовой на протяжении всего исполнения звучал мягко, моментами нежно завораживал, однако публика ждала знаменитую песню об Иве (Piangea cantando) и Ave Maria, которые, подобно лакмусовой бумаге, "высвечивают" класс исполнительницы. В целом, понравилось - были волнующие и нежные интонации, ласкающие слух пиано, экспрессия, отчаяние и даже смирение. Афаг Аббасовой удалось избавиться от некой осторожности премьерного волнения, и её своеобразное дрожащее вибрато зазвучало обволакивающе тепло.

А вот кто действительно приятно удивил - так это Антон Ферштандт в партии душегуба Яго. Внушительный и презентабельный Антон Ферштандт с его басово-баритональным вокалом создал весьма интересный облик Яго. Яго-А.Ферштандт - это не вкрадчиво-извивающийся змеевидный отросток в человеческом облике, который, подобно опытному манипулятору, цепко держит и ловко дергает за нити своих "кукол", а, скорее, солидный сардонический злодей, осознающий свою власть и силу и спокойно, несуетливо, методично добивающий своих жертв. Яго-А.Ферштандт на протяжении всей постановки держал зрителя в центре внимания - будь то в "Застольной песне" или в знаменитом монологе "Credo in un Dio crudel" (Верю в творца жестокого). А какой эффектный жест при его язвительных словах "Ессо il Leone!.." (Вот ваш Лев!) в сторону Отелло-Зейналова и застыл во "мхатовской" паузе, вплоть до финального аккорда сцены, - просто загляденье!

Благодаря невероятной артистичности всех троих основных исполнителей - А.Зейналова, А.Аббасовой и А.Ферштандта, концертная постановка превратилась в мини-спектакль. Ещё бы и злополучный платок на сцену, вокруг которого и вращается интрига Яго, и зритель получил бы вполне полноценный спектакль. Тем более исполнители "второстепенных" партий - Алиахмед Ибрагимов (Кассио), Турал Агасиев (Родриго), Джахангир Гурбанов (Монтано), Сабина Асадова (Эмилия) и Талят Гусейнов (Лодовико) - весьма прилично справились со своими ролями.

Отметим и добросовестную работу хора под руководством Севиль Гаджиевой. К женскому хору особых претензий нет, а благодаря ясному делению мужского хора на "голоса" в начальной сцене бури, стало отчётливо слышно, как халтурят тенора - звук либо "открытый" и резкий, либо его и вовсе не слышно на фоне приемлемо звучавших баритонов и басов.

А вот кого и публика, и сами музыканты оркестра восторженно приветствовали, так это появление отечественного мэтра Рауфа Абдуллаева за дирижёрским пультом (одна почитательница таланта маэстро, не дождавшейся финала, уже после антракта, во время его выхода во втором отделении, умудрилась вручить ему букет). Спустя тридцать лет маэстро вновь осуществил музыкальное руководство оперой великого итальянца, который утверждал, что "Хорошая инструментовка состоит не в разнообразии и необычности эффектов - она хороша, когда нечто выражает". В руководстве Р.Абдуллаева было целомудрие - мудрость целого - когда вся музыкальная ткань "выстраивается" из общего, основного образно-эмоционального "тона", не дробясь на отдельно выпадающие части. В то же время, в цельном оркестровом "полотне" оперы были и нежнейшие проникновенные лирические моменты, и зловещие драматургические переломные, когда зрители "кожей" ощущали драматизм, неизбежность надвигающей трагедии. И оркестранты не подвели маэстро, который в знак благодарности на финальном поклоне бросил своим подопечным в оркестровую яму букет цветов.

Но настоящий сюрприз и зрителей, и самого исполнителя главной партии ожидал в конце. На финальном поклоне неожиданно на сцену внесли композицию из цветов с цифрой "50". В зале прошёлся шёпот: "У кого юбилей?". Только по смущённому и растроганному виду Азера Зейналова стало ясно, что известный отечественный тенор уже переступил порог своей полувековой жизни и публика, словно договорившись, стоя в течение несколько минут приветствовала самого юбиляра и его коллег по сцене. Что же, самый лучший подарок исполнителю - это постановка с его участием. И такой подарок и Азеру Зейналову, и бакинской публике подарило руководство Театра оперы и балета, представив долгожданную премьеру "Отелло", которая стала поистине знаковым событием в музыкально-театральной жизни страны.

Нажмите на фотографии для увеличения: