Немецкий "Плащ" на сцене Театра оперы и балета

Наслаждение началось уже со вступления оперы "Плащ" (Il Tabarro) Джакомо Пуччини.

Оркестр под уверенным руководством очаровательной Корнелии фон Керссенброф, выглядевшей такой стройной и хрупкой в дирижёрском смокинге, оказался невероятно чутким и трепетным в своей сбалансированности. Первые осторожные "ходы" деревянных духовых (типично для Пуччини пентатонное течение реки - свидетельницы разыгрываемой семейной драмы) таинственно завораживали, а последующие протестующие "всполохи" струнных, чередующихся с тяжестью медных, срывались волновыми лавинами, будто погребая, подминая под себя всё вокруг.

У каждого дирижёра своё видение музыкальной составляющей спектакля, и невидимые нити-флюиды, исходившие от рук маэстро и подчиняющие оркестр на протяжении всей оперы, моментами просто потрясали своим эмоциональным наполнением. И воистину волшебное звучание вступления оперы своим мистическим ароматом заворожило с первой ноты до самого последнего крика-отчаяния героини и порождало ассоциацию с инструментальной надгробной эпитафией над могилой утраченных иллюзий всех участников этого непростого любовного треугольника.

Автор этих строк всегда очень придирчива к работе дирижёров, полагая, что успех музыкального спектакля в большей мере зависит от музыкального руководителя постановки, но в этот раз немецкий маэстро с нордической внешностью и такой аристократической фамилией - Корнелия фон Керссенброф - развеяла весь мой скепсис. И, как итог, аплодисменты стоя - дань уважения труду и таланту столь редкой для женщины профессии.

Впрочем, в прошедшем спектакле как-то грешно выделить кого-то особо. Все исполнители были на высоте. На сцене разыгралась настоящая семейная драма, обнажающая все стадии "принципа домино" семейной трагедии (когда одно событие провоцирует дальнейшие действия) и бьющая по обнажённым нервам зрителей. И когда после спектакля в фойе слышны обсуждения зрителей - начиная с музыкальной составляющей от профессионалов до чисто прозаических ("Не того убили, надо было её за неверность!") от рядового зрителя, - то это становится ещё одним подтверждением, что вечер в стенах Театра оперы и балета удался.

А теперь поподробнее...

Нельзя не отметить похвальную смелость руководства Театра оперы и балета, решившегося поставить на сцене пуччиниевский "Плащ" - оперу необычную, оригинальную как по сюжету, так и по музыкальной составляющей. В основе сюжета (по пьесе Дидье Гольда) - бытовая криминальная драма, воплощенная на сцене так реалистично, с позволения сказать, весьма приземлённо, без всяких академических прикрас, разрушая все каноны классического оперного жанра, что, несмотря на почти вековую историю создания, до сих пор вызывает немало споров.

Почти документальная подлинность происходящих на сцене событий - беспощадная и бескомпромиссная, в которой любовь, измена, ревность и смерть сменяют друг друга с калейдоскопической быстротой, без всякого облагораживающего антуража. Недаром многие театры называют эту оперу предвестником итальянского неореализма.

Немецкий режиссер Людвиг Бауман сделал бакинский спектакль "вне времени", подчеркнув, что данная опера, её сюжет и музыка актуальны для нашего времени. Сценография проста и узнаваема, словно трагедийная событийность сюжетной канвы оперы разыгрывается в наши дни. При этом "ток" сценического действия не распадается на цепочку отдельных номеров, а создает ощущение готовой отливки, спаянной замечательным исполнением ведущих солистов оперной труппы театра. Есть немолодой хозяин баржи Микеле (Джахангир Гурбанов), который, убедившись в неверности своей молодой супруги Жоржетты (Афаг Аббасова), убивает её любовника Луиджи (Фарид Алиев), предварительно прикрыв мертвое тело плащом: "Плащ: иногда он скрывает радость, иногда - скорбь. Но иногда под ним кроется преступление!".

Особенно примечательна введённая Л.Бауманом сцена-Пролог, которая объясняет причину охлаждения жены к мужу, и, как следствие, разыгрываемой трагедии. Эта сцена, хотя ее и нет в либретто оперы, весьма органично вписалась в общую постановочную канву. Под звуки уличной шарманки счастливая семья - Микеле, Жоржетта и их ребёнок - фотографируется для семейного альбома. Спустя несколько минут нелепая гибель ребёнка станет водоразделом в отношении супругов.

Выше всяких похвал молодая прима театра Афаг Аббасова. Очаровательное сопрано молодой исполнительницы, наряду с прекрасной внешностью, женским очарованием и великолепной драматической игрой, были с восторгом приняты зрителями. Чувственный и глубоко страдающий образ Жоржетты, созданный А.Аббасовой, - это не хладнокровная и циничная неверная жена, а, скорее, жертва обстоятельств - несостоявшаяся жена, утомленная беспросветной жизнью и пытающаяся забыть о смерти ребенка мать. С гибелью любовника и вовсе теряющая все мечты о беспечной и праздной парижской жизни.

Её партнёр - обладатель сильного, полётного тенора Фарид Алиев продемонстрировал щедрость вокальную и душевную, заворожил прозрачностью дикции, богатством оттенков. Что касается актёрского исполнения - то Ф.Алиев-Луиджи просто очаровал, создав довольно сложный психологический образ - беспечного молодого, страстно влюблённого грузчика (очаровательная не без "огонька" сыгранная сцена приглашения на танец вызвала смех в зале) и, в то же время, сознающий свою беспросветную бедность в арии "Hai ben ragione! meglio non pensare" (Для нас цены совсем жизнь не имеет). Не только любовь, но и общие мечты о лучшей жизни в Париже объединяют его с Жоржеттой. И тем более ужасной и нелепой кажется смерть героя Фарида Алиева.

Микеле - Джаваншир Гурбанов внешне настоящий немолодой капитан (довольно внушительная фактура и седина волос, выдающая возраст). Внутри же созданного Дж.Гурбановым образа - любящий, страдающий мужчина (сутулые плечи, угловатые движения), неловко пытающийся раскрыть свои чувства жене, удержать её любовь. Его робкие знаки внимания, как и трогательная мягкая игрушка умершей дочери, которую он судорожно сжимает в руках, пытаясь пробудить в жене воспоминания об их любви, "гасятся" ложью и пренебрежением его жены. Как бы ни были прекрасны воспоминания, сама Жизнь, подобно реке Сене, на берегу которой и разыгрывается трагедия, ни на минуту не останавливает своё течение.

Нельзя не отметить и прекрасную работу исполнителей второго плана - Нину Макарову в партии непоседливой рыжеволосой "кошечки" Фруджолы, Алиахмеда Ибрагимова в партии безобидного выпивохи Тинки, басовитого Талята Гусейнова в партии Тальпы и Турала Агасиева в партии Уличного певца (в контексте данной постановки - популярного певца шоу-бизнеса, прогуливающегося по набережной реки в окружении толпы восторженных фанаток). Отметим очень слаженное звучание мужского хора (главный хормейстер - Севиль Гаджиева).

В целом, и вокалисты, и дирижёр словно поставили цель растопить эмоции зрителей и им это удалось, как никогда. Приём у публики прошедший спектакль вызвал самый радушный: овации на финальном поклоне были долгими, исполнители дружно (а дамы ещё и изящно) переступали через сценический антураж - скамейку посередине сцены, а случаи стремительного покидания зала после закрытия занавеса и вовсе замечены не были.

Улькяр Алиева,

доктор искусствоведения, профессор