Наталья Варлей: "Кавказская пленница" на все времена - ФОТО В детстве врачи диагностировали у нее ревмокардит и запретили какую бы то ни было физическую нагрузку. Однако после похода с мамой в цирк маленькая Наташа тайно от родителей записалась в детскую цирковую студию. В 1965-м именно в цирке ее заприметил Георгий Юнгвальд-Хилькевич и пригласил на эпизодическую роль в кинокомедии "Формула радуги". А уже вторая лента - "Кавказская пленница" - обеспечила Варлей негласный по тем временам статус секс-символа СССР

- Наталья Владимировна, такой красивой, как вы в 60-е, не была, кажется, ни одна актриса. Связано ли это как-то с вашей родословной?

- Что касается меня, то я никогда не считала себя красивой. Наоборот, всегда ужасно комплексовала по поводу своей внешности, тем более что красавиц в кино в те времена было много. Только с 90-х в кино и на эстраде стали появляться одноликие Барби.

А насчет родословной скажу так: иногда ведь непонятно, откуда что берется. Спросишь у красавицы первого ранга, кто у нее папа с мамой, а там все сплошь хлебопашцы из глухой деревушки. Во мне лично много кровей намешано. Если говорить об отцовской линии, то фамилия Варлей - уэльская. По семейному преданию, оттуда приехали наши предки, два брата-жокея. Когда в новые времена все перестали скрывать свое дворянское происхождение, выяснилось, что на самом деле они были не жокеями, а владельцами конного завода.

За многие десятилетия в нашем роду все, конечно, перемешалось: появились и русские, и мордвины, и немцы. Девичья фамилия моей бабушки по маминой линии была Барбот де Марни. Это от французского офицера Жоржа де Марни, который приехал на службу к Екатерине Великой, потом женился на русской девице и остался жить в России.

Между прочим, Алексей Константинович Толстой, сочинивший "Князя Серебряного", входит в наше генеалогическое древо. А еще Иван Кулибин - изобретатель первой паровой машины. Правда, уверенности в себе такое родство еще никому не придавало.

- В вашем дипломе об окончании циркового училища значится: "Воздушный эквилибр на штейн-трапеции с музыкальными инструментами". Чем вас привлекла эта необычная цирковая специализация?

- Если быть точным, то там написано просто: "Артистка-эквилибристка". Штейн-трапеция - это утяжеленная трапеция. Изначально репетировала я совсем другой номер, но на втором курсе надорвала плечо, поэтому силовые упражнения уже не могла выполнять. И мой педагог, зная, что я в детстве семь лет занималась на фортепьяно, придумал мне следующий номер: я в балетной пачке поднимаюсь под купол цирка, сверху ко мне спускают стульчик, к которому прикреплено концертино - старинная гармонь с хроматическим звукорядом. Я ставлю стульчик на трапецию на две ножки, сажусь, беру в руки инструмент и играю "Осеннюю песню" Чайковского. Затем на этой же качающейся трапеции я танцую с кастаньетами под музыку из балета Глазунова "Раймонда". Этот номер я долго репетировала. Сначала поднималась на один метр над манежем, затем на два, на три. Помню, когда дело дошло до четырех метров, я дрожала как осиновый лист, так мне было страшно. Но когда поднялась на десять, страху поубавилось, как ни странно.

Сложности с этим номером у меня были в Волгограде - первом городе, куда я попала после выпуска. Там большую часть года дуют сильные степные ветра - суховеи. Тренировалась я в шапито, которое насквозь продувалось. И моя трапеция раскачивалась не на шутку, удержать равновесие было очень сложно. Самое удивительное, что у меня природная боязнь высоты! Я никогда не смотрю вниз с балкона. Во время репетиций меня морально поддерживали однокурсники: стояли в проходах и, что называется, воодушевляли, когда я поднималась под купол.

Я рвалась в воздушные гимнасты, потому что в этой профессии можно испытать чувство полета, которого человек по своей природе лишен. Когда я ушла из цирка и поступила в Щукинское училище на курс Катина-Ярцева, мне приснился сон, в котором я выполнила свой цирковой номер от А до Я: прихожу в цирк, разминаюсь, гримируюсь, одеваюсь, поднимаюсь под купол и летаю. Потом я поклонилась, вернулась в гримерную, села и осознала, что это всего лишь сон. Проснулась и разрыдалась. Потом мне уже снились цирковые сны, в которых были одни лишь неприятности: то я в плохой физической форме, то вообще пытаюсь взобраться под купол цирка, забыв надеть нижнюю часть костюма.

- Известны случаи, когда артисты делали успешную карьеру и в цирке, и в кино одновременно. Например, Юрий Никулин. Почему вы оставили цирковую карьеру?

- Эти профессии трудносовместимы. Сниматься я начала рано. Первую роль сыграла у Эльера Ишмухамедова в его курсовой работе "Новогодний праздник отца и маленькой дочери" по рассказу Грина. Были и работы во множестве телефильмов. Рядом с ярким существованием в кино цирковая жизнь выглядела монотонной. Поймите, я начинала в цирке уже с такого грандиозного сольного номера, который до сих пор никто не решается повторить, настолько он уникален. После такого двигаться дальше было крайне сложно. Разве что придумывать новые яркие номера или трюки.

В общем, свою мечту стать воздушной гимнасткой я осуществила. Поставленной в детстве цели добилась. Но в цирке дни проходили по одному сценарию, все время этакий "день сурка". Вставала, гуляла, наспех перекусывала. Дальше - под купол, а на ужин одни и те же "захватывающие" разговоры о том, как кто-то не так приземлился или кто кому на уши наступил.

Когда поступала в Щукинское училище, тогдашний ректор Борис Захава запретил мне сниматься. Я до сих пор считаю это неправильным. Сниматься нужно, особенно девочкам. Я пришла в училище в 19 лет, а ушла в 23. И потеря этих лет, когда я могла играть совсем юных героинь, для актерской карьеры невосполнима. Я, конечно, хороших ролей потеряла немало. Например, роль в кинофильме 1969 года "Пять дней отдыха", где мне предстояло поработать в кадре с Олегом Ефремовым. Моя проба на роль голодающей девочки была самой лучшей. Похудела специально, а меня не отпустили. Птушко после "Вия" начал снимать сказку "Руслан и Людмила" и меня звал на роль Кончаковны.

Зато сейчас сниматься никто не запрещает. Но возникает уже другой вопрос: зачем? Сниматься в сериалах ради так называемой "славы"? А начинающие девчонки только этого сегодня и хотят -славы, денег. Нынче иные нормы нравственности, другое отношение к профессии. Финансово меня всегда умудрялись обмануть, но нет ни одной роли в кино, а их у меня около 60, которую я не хотела бы играть. Другое дело, что на долю каждой моей картины выпал различный по масштабам успех.

- Кого вы считаете своим учителем актерского мастерства?

- Безусловно, для меня им стал Юрий Васильевич Катин-Ярцев, художественный руководитель моего курса в Щукинском училище. Курс наш был колоритный: Наталья Гундарева, которая поступила в училище, уже будучи профессиональной актрисой, Юра Богатырев, Костя Райкин. И я - маленькая Наташа Варлей, спортсменка-комсомолка из "Кавказкой пленницы", на фоне таких титанов... Студенты-актеры - народ жестокий. Но я, слава богу, соответствовала требованиям актерской профессии.

Ну, а в кино учителем, конечно же, стал Леонид Иович Гайдай и великие артисты, с которыми мне посчастливилось работать: вся команда "Пленницы" и "Вия". А также Лавров, Стржельчик, Мартинсон. Сегодня такие величины в кино можно по пальцам пересчитать.

- Как вам работалось на первом советском фильме ужасов "Вий"?

- В таком жанре больше необходимо, наверное, не собственно мастерство, а своеобразное наитие. Я просто хороший проводник. Четко чувствую, чего от меня хотят. Помню, как Марина Неелова трясла за грудки режиссера Бориса Фрумина, у которого мы снимались в подростковой драме "Ошибки юности". И все спрашивала: "Что я здесь делаю? Какие у меня задачи?" А он отвечал: "Марин, ты просто играй. А я тебе скажу, что так, а что не так". То есть он не всегда мог точно объяснить задачу, но, разбирая сцену, всегда мне что-то такое долго наговаривал, нашептывал. И я, как бы впадая в гипнотическое состояние, интуитивно начинала действовать в правильном направлении.

Думаю, это и есть главная магия, которая случается между режиссером и актером. Такая же телепатия существует и между влюбленными.

Но возвратимся к "Вию". Режиссеры Георгий Кропачев и Константин Ершов до меня почти отсняли в роли Панночки актрису Александру Завьялову. Потом на картину пришел Александр Птушко и снял ее с роли. А ведь эта актриса с ее "пыхающими" глазами, по сути, и есть в чистом виде та самая "ведьма". Но в кино, для того чтобы было страшно, нужно выполнять простые действия. Вот Панночка хочет дотянуться до перепуганного Хомы Брута. Факт того, что она мертвая, сам сделает свое дело. И никаких "пыхающих" глаз не понадобится.

В этой картине, на мой взгляд, самое неудачное - это образ самого Вия. Его очень хотели сделать нарочито страшным. А на экране получилось, наоборот, комично.

А вы видели новую экранизацию "Вия" с Евгенией Крюковой и Валерой Николаевым? Я сама - очень доброжелательный зритель, всегда себя заставляю досмотреть фильм до конца, что бы мне там ни показывали. Но тут, скажу честно, я то и дело нажимала на ускоренную перемотку диска, прогоняя целые куски, потому что скучно и не страшно. Там нет ни гоголевской глубины, ни актерских работ. Зачем было за это браться? Во имя чего?

- Многих актрис в советские времена пытались сманить в эмиграцию. К вам такие предложения не поступали?

- Честно говоря, никогда об этом всерьез не задумывалась. Я снималась в совместных картинах с Германией, с Чехословакией. Такой заграницы мне вполне хватало. Были у меня поклонники-иностранцы, которым непременно хотелось на мне жениться, чтобы увезти к себе. Например, когда мы снимали в Праге фильм "Соло для слона с оркестром", к нам в гостиницу приехал необыкновенной красоты парень. Мне от него пришлось буквально спасаться бегством, потому что он все время хотел меня куда-то увезти.

А когда я еще училась в "Щуке", там побывала делегация бельгийских студентов во главе с молодым человеком с романтическим именем Люсьен. И этот Люсьен крайне серьезно был настроен по отношению ко мне. После отъезда из СССР начал забрасывать меня письмами, зазывая замуж. Вскоре меня вызвали на Лубянку и стали задавать по этому поводу разные наводящие вопросы. Выходит, мою почту помимо меня читала куча народу. Я ужаснулась и перестала отвечать. Так на корню и заглохла моя связь с заграницей. Хотя сейчас выяснилось, что у нас полно родственников за границей и по папиной, и по маминой линии.

- А смогла бы любовь в вашей жизни отодвинуть на второй план профессию?

- Конечно! Есть такое понятие - сублимация. Моя не очень состоявшаяся личная жизнь перетекла в любовь к моим детям и ко всем домочадцам вообще, коих очень много. Я прекрасно понимаю, что подмены существовать не должно. Понимаю, что любовь к мужчине - это одно, к детям - совершенно другое, на экране - третье. Но так уж жизнь сложилась. Все, что у меня не состоялось, в моих стихах.

Профессия может, конечно, заменить нам любовь, но не детей. С последним моим мужем у нас не сложилось именно из-за моего младшего ребенка. Они не смогли найти общий язык. Можно было, конечно, пожить отдельно, как нам и советовали, но я боялась оставлять детей одних в подростковом возрасте. Они могут почувствовать себя брошенными и притулиться куда-то не туда.

Так, к несчастью, произошло с моим первым мужем Володей Тихоновым. Его родители Нонна Викторовна Мордюкова и Вячеслав Васильевич Тихонов после развода делили его как могли. А поскольку большую часть времени были на съемках, то оставляли его на бабушек, дедушек, тетей и дядей. Вот и получилось так, что дворовая компания стала для него основным авторитетом в жизни. Ситуация зашла в такой тупик, что ее уже потом никто и ничто не в силах был исправить.

- А какой путь избрали в жизни ваши дети? Пытались ли вы повлиять на выбор ими профессии?

- Мой старший сын долго не мог мне простить, что я не позволила ему стать водителем-дальнобойщиком. Такая я, оказывается, недобрая мать. Ребенок хотел водить большегрузные рефрижераторы. Была в этом, наверное, какая-то подростковая романтика. Психологически давить на ребенка, конечно, нехорошо, но теперь, когда у меня уже внуки пошли, понимаю, что все-таки это делать надо. Кстати, "давить" - это целое искусство. Вот, например, младшему сыну, который занимается режиссурой, если что и посоветую, он обязательно сделает все наоборот. Дети часто недооценивают опыт старших. Суметь донести хотя бы часть знаний - уже успех на родительском поприще. У меня есть большое подозрение, что я для них не актриса Наталья Варлей, а просто тетка с сумками, топчущаяся у плиты и уговаривающая их поесть свою стряпню.

Нажмите на фотографии для увеличения: