https://news.day.az/society/68445.html
20 января: Трагедия или массовый подвиг?
Интервью с очевидцем и участником январских событий.
Вот уже 17 лет в обществе не стихают споры, как оценивать случившееся в этот день.
Как трагедию - согласно официальной точке зрения или как пик национально-освободительного движения, как победу духа над броней - сообразно мнению многих участников январских баррикад? Что привело к обрушению мощи армии империи зла против безоружных храбрецов? Можно ли было предотвратить гибель людей?
На эти и другие вопросы корреспондента Day.Az отвечает участник и очевидец январских событий, глава тогдашнего Совета воинов-интернационалистов Насиминского района, конфликтолог, руководитель Исследовательско-аналитического Центра "Мир, демократия и культура" Рауф Раджабов.
- Рауф бей, какие, по-вашему, события сделали произошедшее 20 января неизбежным?
- 6-8 января 1990 года прошла 3-я конференция Народного Фронта Азербайджана (НФА), на которой произошло отделение либеральной части этой организации. НФА покинули Зардушт Ализаде, Ариф Юнусов, Лейла Юнус и другие, которые не захотели остаться в одном лагере с ультра-радикалами, возглавившими его, опираясь на потворствующее им агрессивно-послушное большинство. Теперь у "необольшевиков", рвущихся к власти, как это в 1917 году делали ненавидимые ими большевики-ленинцы, были развязаны руки. Балом правил заплесневелый принцип: кто не с нами - тот против нас!
13 января состоялось заседание Правления НФА, на котором было принято противоречащее не только республиканскому и союзному законодательству, но и уставу этой организации, решение о формировании Национального совета обороны (НСО) и передаче ему всех своих функций. В совет вошли Неймат Панахов, Этибар Мамедов, Рагим Газиев, Халиг Бахадур и возглавивший его Абульфаз Алиев (позднее Эльчибей).
Напомню, к тому времени на боевом счету радикалов был захват власти в нескольких районах Азербайджана, и разрушение государственной границы с Ираном. 13-го же декабря, сразу после образования СНО, был проведен митинг, на котом прозвучал призыв выходить на улицы и площади, строить баррикады, блокировать расположение войсковых частей, создавать блокпосты на въездах в город. Там же на площади стало известно, что в поселке Баилово армяне убили одного и тяжело ранили другого азербайджанца, пытавшихся проверить наличие в их квартире оружия. Именно это известие послужило спусковым крючком для спровоцированных КГБ СССР столкновений радикально настроенной части беженцев из Армении с остававшимися в Баку армянами.
Когда говорится о блокировании мест расположения войсковых частей в Баку, многие думают, что речь идет о Сальянских казармах. На самом деле, войска были дислоцированы и в других местах города. Например, достаточно крупный отряд советских войск (около тысячи человек) размещался в гостинице "Нахичевань" (сейчас "Хьятт Редженси"), которую тоже блокировали народнофронтовцы. В Баку тогда находились тысячи солдат и офицеров внутренних войск МВД СССР. В то же время большинство местных милиционеров были еще с середины декабря 1989 года безоружными. У тех же, у кого оно оставалось, табельные пистолеты были отняты 10 января. Во всех 11 РОВД города! Были вооружены лишь приданные "для подкрепления" РОВД милиционеры из других мест Советского Союза.
- Мой сосед наблюдал, как группа из 10-15 разъяренных хулиганов избивала на его глазах одного человека буквально в 20 метрах от наряда внутренних войск. Когда он обратился к ним с просьбой о вмешательстве, его грубо послали и сказали, что мы в ваши дела не вмешиваемся. Мол, хотите - режьте друг друга, хотите - стройте баррикады.
- Такое отношение было везде. Напомню, что к 11 января в Баку и его окрестностях было сосредоточено 12 тысяч внутренних войск МВД СССР. Если добавить к ним тысячу вэвэшников из гостиницы "Нахичевань" и несколько тысяч солдат и офицеров, размещенных в Сальянских казармах, становится очевидным, что сил для предотвращения беспорядков, происходивших в Баку с 13 по 15 января, было хоть отбавляй, и никакой необходимости во вводе новых войск не имелось!
Что же касается пикетов, на самом деле они преградой не являлись и больше носили символический характер. Те же вэвэшники, пикетированные до того с трех сторон, в ночь на 20 января, в считанные минуты выломав несколько окон и дверей гостиницы, оказались на свободе и напали на безоружных людей. Я уже не говорю о бронетехнике, которая в какие-то мгновения превратила в груду металлолома автобусы и легковушки, стоявшие в пикетах возле Сальянских казарм и станции метро "20 января".
- И все-таки, именно беспорядки послужили предлогом армии для вхождения в Баку...
- Они были, но силами рядовых членов НФА и бакинской милиции были уже 15 января ликвидированы. Были спасены десятки тысяч людей, а общее число жертв трехдневных беспорядков не достигло и 20. Понятно, что каждая человеческая жизнь бесценна, но для такого мегаполиса, как Баку, эти цифры сопоставимы с ежедневной хроникой происшествий. Кстати, не могу не отметить следующее - многие азербайджанские семьи прятали у себя знакомых армян. Это было сплошь и рядом, и этот факт признавали потом большинство спасенных людей...
А войска в Баку направил Горбачев, которому отсюда шли телеграммы чуть ли не о конце света в одной, отдельно взятой советской республике. Кроме того, он и другие члены ЦК КПСС прекрасно знали, что на предстоящих выборах в Верховный Совет Азербайджана с огромным преимуществом победит НФА, вслед за чем, республика неминуемо выйдет из состава СССР. Это и есть главная причина, а все остальное - сказки для наивных. Нам устроили провокацию гигантских масштабов. До поры до времени преподносили то, что мы хотели слышать и видеть. То есть эффективность силового давления. Провел митинг - получай уступки от власти. Остановил движение поездов - получай новые, куда большие.
Один из наших воинов-афганцев оказался свидетелем невероятного эпизода. Толпа беженцев окружила 3 БТРа, "почему-то" оказавшихся у станции метро "Гянджлик". Раздавались голоса с призывами закидать бронетехнику бутылками с керосином. Член СНО, бывший преподаватель математики, Рагим Газиев и его люди безуспешно просили толпу разойтись. Но их не узнавали, и потому не слушали. Тут появилась патрульная машина, из которой вышло несколько человек с повязками НФА. По их призыву люди разошлись, БТРы были препровождены с эскортом из нескольких легковушек в Сальянские казармы. Там Газиев потребовал встречи с командиром части. Вместо последнего на переговоры вышел его зам, которому член СНО сделал "официальное" предупреждение. Суть этого нелепого ультиматума была в том, что при следующем выводе бронетехники за пределы войсковой части совет обороны... не гарантирует как ее целостность, так и безопасность членов экипажей.
Как рассказывает очевидец, легкость, с которой замкомчасти согласился с Газиевым, буквально насторожила всех, кто там был. Но не горе-математика, который через 2 года, будучи министром обороны не баррикад, а всей страны, прилюдно обещал пустить себе пулю в лоб, если падет Шуша, но потом, по зрелому размышлению, передумал..
- Не блистало доблестью в месяцы и дни, предшествовавшие 20 января и тогдашнее руководство Азербайджана во главе с Абдурахманом Везировым...
- Безусловно, сплоховали и Везиров, и все другие члены ЦК АзКП и правительства. Кроме того, фактически устранились от власти все исполнительные органы. Правда, что-то пытался предпринять ЦК ВЛКСМ Азербайджана, но авторитет комсомольской организации был низок. Тем не менее, вечером 17 января в ЦК под руководством Сахиба Алекперова (сейчас он глава ИВ Сабаильского района) состоялась встреча общественности города, на которую были приглашены и лидеры НФА, но они прислали вместо себя несколько рядовых членов своей организации. Выступающие пытались убедить "фронтовиков", что армия обязательно выполнит приказ и потому нельзя препятствовать ее движению, однако те говорили, что подчиняются только СНО.
После совещания мы остались и составили обращение к гражданам республики, в котором призывали их разобрать баррикады и разойтись по домам. Обращение было размножено, вывешено в людных местах, но, увы, на него не обратили должного внимания...
Знаете, все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Не дав полную оценку событиям января 1990 года, мы не сможем шагать к благоденствию, не оглядываясь время от времени назад.
- С Везировым и его окружением все ясно. Но вот некоторые называют лидеров НФА "подснежниками", кремлевскими шпионами. Насколько это оправданно?
- А вы вспомните, как в считанные дни во всех республиках СССР появились народные фронты. Причем в лидеры, как правило, выбивались вчерашние лаборанты, младшие научные сотрудники. Их называли еще людьми Примакова. И, между прочим, подснежниками тоже! И в бакинском январском снегу такие "цветочки" нашлись и даже зацвели пышным цветом! Неудивительно, что когда к Исе Гамбару - спикеру парламента в 1992 году - обратились с предложением рассекретить архивы КГБ и назвать стране всех секретных агентов Кремля, он ответил категорическим отказом.
А в декабре прошлого года один из лидеров "Мусавата" Сульхаддин Акпер, возглавлявший во время правления НФА известное секретное ведомство, заявил, что перечень имен агентов КГБ даже сейчас разглашению не подлежит. Причем, несмотря на то, что это было сделано в Словакии, Венгрии, Польше и ряде других стран бывшего социалистического лагеря и к никаким эксцессам не привело.
Единственный минус для экс-агентов в этих странах - то, что они не имеют права заниматься политической деятельностью. Думаю, именно это обстоятельство смутило в 1992-м и продолжает смущать сейчас лидеров радикальной оппозиции.
- И все же, если абстрагироваться от формально недоказуемого, остается неясным следующий момент. Как могли лидеры НФА предпочесть легитимному приходу к власти эскалацию напряжения со всеми вытекающими из нее негативными последствиями, в том числе и лично для них?
- Тут два варианта: либо они были, простите, настолько глупы, что не видели дальше собственного носа, либо слепо исполняли чужую волю. В обоих случаях они несут ответственность - хотя бы моральную - и потому должны покинуть политическую сцену, освободив место новой, не деморализованной ошибками прошлого конструктивной оппозиции, в которой нуждаются, как власти, так и все остальное общество.
- Можно ли было 20 января избежать столь больших жертв, или нет, поскольку империя решила примерно наказать непослушную окраину, чтобы другим было неповадно? Говорили, что согласно другому, альтернативному плану КГБ, в случае отсутствия баррикад, в наступающие войска с крыш жилых домов стреляла бы специальная агентура и жертв от ответных выстрелов было бы не меньше?
- Жертв избежать было можно. Об этом я говорил тогда, и повторяю сейчас. Когда в ночь с 21 на 22 ноября 1988 года площадь Азадлыг, где с 17 ноября шел непрерывный митинг, должны были захватить советские войска, мы, бывшие воины-афганцы, вышли к ним навстречу, объяснили обстановку, приняли на себя некоторые обязательства и смогли предотвратить штурм, который неизбежно привел бы к большим жертвам.
Для войск были открыты все улицы, все площади, за исключением "Азадлыг". Кстати, и в ту ночь с площади сбежали все трибунные завсегдатаи, за исключением покойного поэта Халила Рзы. Безусловно, если бы руководство НФА нас послушало, никаких жертв не было бы и 20 января.
Мы поздним вечером 19 января выявили еще один факт, на который в руководстве НФА не обратили никакого внимания. В микрорайонах (1,2,3,4,5,9), расположенных на пути войск, которые должны были войти в город через несколько часов, носились "Москвичи-412", с которых специально - для создания большего шумового эффекта - были сняты глушители. Другие машины с громкоговорителями призывали всех жителей прийти на баррикады.
Было много других факторов, нагнетающих обстановку, но, больше всех "постарался" СНО, решивший остановить армию автобусами и легковушками.
- Была ли возможность вместо пикетирования армии организовать пассивное гражданское сопротивление, наподобие прибалтийского?
- Она, конечно, была до 20 января. Более того, акцию пассивного гражданского неповиновения можно было начать и 22 января, когда тысячи коммунистов сжигали свои партбилеты, когда сотни милиционеров срывали с себя погоны, когда миллионное людское море, не обращая внимания на раздававшиеся выстрелы (возле нынешнего Президентского аппарата), несло хоронить своих героев.
Но этого не случилось - опять-таки вследствие трусости попрятавшихся по углам лидеров НФА. Народ, особенно в районах, был принужден питаться в основном слухами - не работало радио, телевидение, не издавались газеты. А из Москвы вовсю шел слив черной дезы. Центральные газеты подавали нас союзным читателям как оборотней, а оккупационную армию бесстыже называли освободителями "простых бакинцев".
И все же, хоть и неорганизованное и недостаточно мощное, народное сопротивление оккупантам было. Помню, 21 января сотни людей, рискуя получить пулю в спину, расклеивали на стенах домов постановление горсовета города Гянджи, осудившего преступление советских войск в Баку.
А поздним вечером 22 января сказал свое веское слово Верховный Совет республики, оценивший вторжение войск, посланных Центром в Азербайджан как агрессию. Это решение тоже было размножено и расклеено на видных местах. Напомню также, что в течение всех 40 дней, пока длился траур, не работали заводы и фабрики...
- И напоследок. Что делали в ночь с 19 на 20 января вы и руководимые вами воины-афганцы?
- До ввода войск мы пытались уговорить участников баррикад разойтись по домам, но, увы, нас не слушали. Вера в то, что советская армия не применит оружия против части своего народа, буквально ослепляла многих из них. Тогда мы остались, хотя и были уверены: армия выполнит приказ.
Дело было не в каком-то особом героизме. Просто мы, в отличие от других, прошли Афганистан, видели кровь, переживали потерю близких, и потому могли оказать людям какую-то помощь, предотвратить панику. После ввода войск мы всю ночь ездили по искореженным бронетехникой баррикадам, спасали раненых. Утром я забрал супругу и дочку из роддома, и... вернулся в райисполком, где у нас, воинов-афганцев, была своя комната. Мы и в последующие дни старались помогать гражданам своей маленькой, но гордой республики. И не тушевались перед российскими военными...
Помню, 23 января в Насиминском районном военкомате с участием тогдашнего его главы Асифа Аббасова была проведена встреча военных с общественностью, на которой я представлял воинов-афганцев. Присутствовал генерал и несколько полковников, но большая их часть была не руководителями захватившей Баку военной группировки, а представляла Ставку войск южного направления. Мне удалось взять слово и охарактеризовать действия военных как операцию по захвату города. Я им сказал, что когда воевал в Афганистане, знал, что мы сражаемся с душманами и спросил: "А против кого применяли огневое воздействие оккупировавшие Баку войска - против своего же народа?" Естественно, мой вопрос остался без ответа, но потом ко мне подошли Асиф муаллим (сейчас проректор Академии авиации) и несколько других партхозруководителей, и, пожав руку, поблагодарили за то, что я фактически озвучил не только свой, но и их протест...
Кстати, давайте не забывать, что протест против оккупантов выражали не только в Азербайджане, но и далеко за его пределами. Как можно забыть, без преувеличений, геройский поступок покойного Гейдара Алиева, который, живя в Москве под негласным домашним арестом, сумел прийти в постпредство республики и рассказал российским и иностранным корреспондентам правду о 20 января, и открыто назвал Горбачева палачом азербайджанского народа..
Шахлар Алиев
Day.Az
Материал по теме:
- Январская Трагедия
20 января: Трагедия или массовый подвиг?
Как трагедию - согласно официальной точке зрения или как пик национально-освободительного движения, как победу духа над броней - сообразно мнению многих участников январских баррикад? Что привело к обрушению мощи армии империи зла против безоружных храбрецов? Можно ли было предотвратить гибель людей?
На эти и другие вопросы корреспондента Day.Az отвечает участник и очевидец январских событий, глава тогдашнего Совета воинов-интернационалистов Насиминского района, конфликтолог, руководитель Исследовательско-аналитического Центра "Мир, демократия и культура" Рауф Раджабов.
- Рауф бей, какие, по-вашему, события сделали произошедшее 20 января неизбежным?
- 6-8 января 1990 года прошла 3-я конференция Народного Фронта Азербайджана (НФА), на которой произошло отделение либеральной части этой организации. НФА покинули Зардушт Ализаде, Ариф Юнусов, Лейла Юнус и другие, которые не захотели остаться в одном лагере с ультра-радикалами, возглавившими его, опираясь на потворствующее им агрессивно-послушное большинство. Теперь у "необольшевиков", рвущихся к власти, как это в 1917 году делали ненавидимые ими большевики-ленинцы, были развязаны руки. Балом правил заплесневелый принцип: кто не с нами - тот против нас!
13 января состоялось заседание Правления НФА, на котором было принято противоречащее не только республиканскому и союзному законодательству, но и уставу этой организации, решение о формировании Национального совета обороны (НСО) и передаче ему всех своих функций. В совет вошли Неймат Панахов, Этибар Мамедов, Рагим Газиев, Халиг Бахадур и возглавивший его Абульфаз Алиев (позднее Эльчибей).
Напомню, к тому времени на боевом счету радикалов был захват власти в нескольких районах Азербайджана, и разрушение государственной границы с Ираном. 13-го же декабря, сразу после образования СНО, был проведен митинг, на котом прозвучал призыв выходить на улицы и площади, строить баррикады, блокировать расположение войсковых частей, создавать блокпосты на въездах в город. Там же на площади стало известно, что в поселке Баилово армяне убили одного и тяжело ранили другого азербайджанца, пытавшихся проверить наличие в их квартире оружия. Именно это известие послужило спусковым крючком для спровоцированных КГБ СССР столкновений радикально настроенной части беженцев из Армении с остававшимися в Баку армянами.
Когда говорится о блокировании мест расположения войсковых частей в Баку, многие думают, что речь идет о Сальянских казармах. На самом деле, войска были дислоцированы и в других местах города. Например, достаточно крупный отряд советских войск (около тысячи человек) размещался в гостинице "Нахичевань" (сейчас "Хьятт Редженси"), которую тоже блокировали народнофронтовцы. В Баку тогда находились тысячи солдат и офицеров внутренних войск МВД СССР. В то же время большинство местных милиционеров были еще с середины декабря 1989 года безоружными. У тех же, у кого оно оставалось, табельные пистолеты были отняты 10 января. Во всех 11 РОВД города! Были вооружены лишь приданные "для подкрепления" РОВД милиционеры из других мест Советского Союза.
- Мой сосед наблюдал, как группа из 10-15 разъяренных хулиганов избивала на его глазах одного человека буквально в 20 метрах от наряда внутренних войск. Когда он обратился к ним с просьбой о вмешательстве, его грубо послали и сказали, что мы в ваши дела не вмешиваемся. Мол, хотите - режьте друг друга, хотите - стройте баррикады.
- Такое отношение было везде. Напомню, что к 11 января в Баку и его окрестностях было сосредоточено 12 тысяч внутренних войск МВД СССР. Если добавить к ним тысячу вэвэшников из гостиницы "Нахичевань" и несколько тысяч солдат и офицеров, размещенных в Сальянских казармах, становится очевидным, что сил для предотвращения беспорядков, происходивших в Баку с 13 по 15 января, было хоть отбавляй, и никакой необходимости во вводе новых войск не имелось!
Что же касается пикетов, на самом деле они преградой не являлись и больше носили символический характер. Те же вэвэшники, пикетированные до того с трех сторон, в ночь на 20 января, в считанные минуты выломав несколько окон и дверей гостиницы, оказались на свободе и напали на безоружных людей. Я уже не говорю о бронетехнике, которая в какие-то мгновения превратила в груду металлолома автобусы и легковушки, стоявшие в пикетах возле Сальянских казарм и станции метро "20 января".
- И все-таки, именно беспорядки послужили предлогом армии для вхождения в Баку...
- Они были, но силами рядовых членов НФА и бакинской милиции были уже 15 января ликвидированы. Были спасены десятки тысяч людей, а общее число жертв трехдневных беспорядков не достигло и 20. Понятно, что каждая человеческая жизнь бесценна, но для такого мегаполиса, как Баку, эти цифры сопоставимы с ежедневной хроникой происшествий. Кстати, не могу не отметить следующее - многие азербайджанские семьи прятали у себя знакомых армян. Это было сплошь и рядом, и этот факт признавали потом большинство спасенных людей...
А войска в Баку направил Горбачев, которому отсюда шли телеграммы чуть ли не о конце света в одной, отдельно взятой советской республике. Кроме того, он и другие члены ЦК КПСС прекрасно знали, что на предстоящих выборах в Верховный Совет Азербайджана с огромным преимуществом победит НФА, вслед за чем, республика неминуемо выйдет из состава СССР. Это и есть главная причина, а все остальное - сказки для наивных. Нам устроили провокацию гигантских масштабов. До поры до времени преподносили то, что мы хотели слышать и видеть. То есть эффективность силового давления. Провел митинг - получай уступки от власти. Остановил движение поездов - получай новые, куда большие.
Один из наших воинов-афганцев оказался свидетелем невероятного эпизода. Толпа беженцев окружила 3 БТРа, "почему-то" оказавшихся у станции метро "Гянджлик". Раздавались голоса с призывами закидать бронетехнику бутылками с керосином. Член СНО, бывший преподаватель математики, Рагим Газиев и его люди безуспешно просили толпу разойтись. Но их не узнавали, и потому не слушали. Тут появилась патрульная машина, из которой вышло несколько человек с повязками НФА. По их призыву люди разошлись, БТРы были препровождены с эскортом из нескольких легковушек в Сальянские казармы. Там Газиев потребовал встречи с командиром части. Вместо последнего на переговоры вышел его зам, которому член СНО сделал "официальное" предупреждение. Суть этого нелепого ультиматума была в том, что при следующем выводе бронетехники за пределы войсковой части совет обороны... не гарантирует как ее целостность, так и безопасность членов экипажей.
Как рассказывает очевидец, легкость, с которой замкомчасти согласился с Газиевым, буквально насторожила всех, кто там был. Но не горе-математика, который через 2 года, будучи министром обороны не баррикад, а всей страны, прилюдно обещал пустить себе пулю в лоб, если падет Шуша, но потом, по зрелому размышлению, передумал..
- Не блистало доблестью в месяцы и дни, предшествовавшие 20 января и тогдашнее руководство Азербайджана во главе с Абдурахманом Везировым...
- Безусловно, сплоховали и Везиров, и все другие члены ЦК АзКП и правительства. Кроме того, фактически устранились от власти все исполнительные органы. Правда, что-то пытался предпринять ЦК ВЛКСМ Азербайджана, но авторитет комсомольской организации был низок. Тем не менее, вечером 17 января в ЦК под руководством Сахиба Алекперова (сейчас он глава ИВ Сабаильского района) состоялась встреча общественности города, на которую были приглашены и лидеры НФА, но они прислали вместо себя несколько рядовых членов своей организации. Выступающие пытались убедить "фронтовиков", что армия обязательно выполнит приказ и потому нельзя препятствовать ее движению, однако те говорили, что подчиняются только СНО.
После совещания мы остались и составили обращение к гражданам республики, в котором призывали их разобрать баррикады и разойтись по домам. Обращение было размножено, вывешено в людных местах, но, увы, на него не обратили должного внимания...
Знаете, все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Не дав полную оценку событиям января 1990 года, мы не сможем шагать к благоденствию, не оглядываясь время от времени назад.
- С Везировым и его окружением все ясно. Но вот некоторые называют лидеров НФА "подснежниками", кремлевскими шпионами. Насколько это оправданно?
- А вы вспомните, как в считанные дни во всех республиках СССР появились народные фронты. Причем в лидеры, как правило, выбивались вчерашние лаборанты, младшие научные сотрудники. Их называли еще людьми Примакова. И, между прочим, подснежниками тоже! И в бакинском январском снегу такие "цветочки" нашлись и даже зацвели пышным цветом! Неудивительно, что когда к Исе Гамбару - спикеру парламента в 1992 году - обратились с предложением рассекретить архивы КГБ и назвать стране всех секретных агентов Кремля, он ответил категорическим отказом.
А в декабре прошлого года один из лидеров "Мусавата" Сульхаддин Акпер, возглавлявший во время правления НФА известное секретное ведомство, заявил, что перечень имен агентов КГБ даже сейчас разглашению не подлежит. Причем, несмотря на то, что это было сделано в Словакии, Венгрии, Польше и ряде других стран бывшего социалистического лагеря и к никаким эксцессам не привело.
Единственный минус для экс-агентов в этих странах - то, что они не имеют права заниматься политической деятельностью. Думаю, именно это обстоятельство смутило в 1992-м и продолжает смущать сейчас лидеров радикальной оппозиции.
- И все же, если абстрагироваться от формально недоказуемого, остается неясным следующий момент. Как могли лидеры НФА предпочесть легитимному приходу к власти эскалацию напряжения со всеми вытекающими из нее негативными последствиями, в том числе и лично для них?
- Тут два варианта: либо они были, простите, настолько глупы, что не видели дальше собственного носа, либо слепо исполняли чужую волю. В обоих случаях они несут ответственность - хотя бы моральную - и потому должны покинуть политическую сцену, освободив место новой, не деморализованной ошибками прошлого конструктивной оппозиции, в которой нуждаются, как власти, так и все остальное общество.
- Можно ли было 20 января избежать столь больших жертв, или нет, поскольку империя решила примерно наказать непослушную окраину, чтобы другим было неповадно? Говорили, что согласно другому, альтернативному плану КГБ, в случае отсутствия баррикад, в наступающие войска с крыш жилых домов стреляла бы специальная агентура и жертв от ответных выстрелов было бы не меньше?
- Жертв избежать было можно. Об этом я говорил тогда, и повторяю сейчас. Когда в ночь с 21 на 22 ноября 1988 года площадь Азадлыг, где с 17 ноября шел непрерывный митинг, должны были захватить советские войска, мы, бывшие воины-афганцы, вышли к ним навстречу, объяснили обстановку, приняли на себя некоторые обязательства и смогли предотвратить штурм, который неизбежно привел бы к большим жертвам.
Для войск были открыты все улицы, все площади, за исключением "Азадлыг". Кстати, и в ту ночь с площади сбежали все трибунные завсегдатаи, за исключением покойного поэта Халила Рзы. Безусловно, если бы руководство НФА нас послушало, никаких жертв не было бы и 20 января.
Мы поздним вечером 19 января выявили еще один факт, на который в руководстве НФА не обратили никакого внимания. В микрорайонах (1,2,3,4,5,9), расположенных на пути войск, которые должны были войти в город через несколько часов, носились "Москвичи-412", с которых специально - для создания большего шумового эффекта - были сняты глушители. Другие машины с громкоговорителями призывали всех жителей прийти на баррикады.
Было много других факторов, нагнетающих обстановку, но, больше всех "постарался" СНО, решивший остановить армию автобусами и легковушками.
- Была ли возможность вместо пикетирования армии организовать пассивное гражданское сопротивление, наподобие прибалтийского?
- Она, конечно, была до 20 января. Более того, акцию пассивного гражданского неповиновения можно было начать и 22 января, когда тысячи коммунистов сжигали свои партбилеты, когда сотни милиционеров срывали с себя погоны, когда миллионное людское море, не обращая внимания на раздававшиеся выстрелы (возле нынешнего Президентского аппарата), несло хоронить своих героев.
Но этого не случилось - опять-таки вследствие трусости попрятавшихся по углам лидеров НФА. Народ, особенно в районах, был принужден питаться в основном слухами - не работало радио, телевидение, не издавались газеты. А из Москвы вовсю шел слив черной дезы. Центральные газеты подавали нас союзным читателям как оборотней, а оккупационную армию бесстыже называли освободителями "простых бакинцев".
И все же, хоть и неорганизованное и недостаточно мощное, народное сопротивление оккупантам было. Помню, 21 января сотни людей, рискуя получить пулю в спину, расклеивали на стенах домов постановление горсовета города Гянджи, осудившего преступление советских войск в Баку.
А поздним вечером 22 января сказал свое веское слово Верховный Совет республики, оценивший вторжение войск, посланных Центром в Азербайджан как агрессию. Это решение тоже было размножено и расклеено на видных местах. Напомню также, что в течение всех 40 дней, пока длился траур, не работали заводы и фабрики...
- И напоследок. Что делали в ночь с 19 на 20 января вы и руководимые вами воины-афганцы?
- До ввода войск мы пытались уговорить участников баррикад разойтись по домам, но, увы, нас не слушали. Вера в то, что советская армия не применит оружия против части своего народа, буквально ослепляла многих из них. Тогда мы остались, хотя и были уверены: армия выполнит приказ.
Дело было не в каком-то особом героизме. Просто мы, в отличие от других, прошли Афганистан, видели кровь, переживали потерю близких, и потому могли оказать людям какую-то помощь, предотвратить панику. После ввода войск мы всю ночь ездили по искореженным бронетехникой баррикадам, спасали раненых. Утром я забрал супругу и дочку из роддома, и... вернулся в райисполком, где у нас, воинов-афганцев, была своя комната. Мы и в последующие дни старались помогать гражданам своей маленькой, но гордой республики. И не тушевались перед российскими военными...
Помню, 23 января в Насиминском районном военкомате с участием тогдашнего его главы Асифа Аббасова была проведена встреча военных с общественностью, на которой я представлял воинов-афганцев. Присутствовал генерал и несколько полковников, но большая их часть была не руководителями захватившей Баку военной группировки, а представляла Ставку войск южного направления. Мне удалось взять слово и охарактеризовать действия военных как операцию по захвату города. Я им сказал, что когда воевал в Афганистане, знал, что мы сражаемся с душманами и спросил: "А против кого применяли огневое воздействие оккупировавшие Баку войска - против своего же народа?" Естественно, мой вопрос остался без ответа, но потом ко мне подошли Асиф муаллим (сейчас проректор Академии авиации) и несколько других партхозруководителей, и, пожав руку, поблагодарили за то, что я фактически озвучил не только свой, но и их протест...
Кстати, давайте не забывать, что протест против оккупантов выражали не только в Азербайджане, но и далеко за его пределами. Как можно забыть, без преувеличений, геройский поступок покойного Гейдара Алиева, который, живя в Москве под негласным домашним арестом, сумел прийти в постпредство республики и рассказал российским и иностранным корреспондентам правду о 20 января, и открыто назвал Горбачева палачом азербайджанского народа..
Шахлар Алиев
Day.Az
Материал по теме:
- Январская Трагедия
Читать Day.Az в:
Заметили ошибку в тексте? Выберите текст и сообщите нам, нажав Ctrl + Enter на клавиатуре
