Политическое измерение логистики:

Автор: Азер Ахмедбейли

В XIX веке Франция рассматривала развитие железнодорожной сети Германской империей в Эльзасе и Лотарингии как средство политической интеграции этих территорий в состав Рейха, и стремилась этому помешать. Сегодня, спустя полтора столетия, Париж, уже в ином статусе, демонстрирует схожую модель поведения на Южном Кавказе.

С 2023 года Франция активно развивает отношения с Узбекистаном и Казахстаном. В частности, государственная энергетическая компания Orano заключила соглашения о поставках урана из Узбекистана, а в 2024 году был активизирован экономический диалог с Казахстаном. Эти шаги объективно предполагают заинтересованность Франции в эффективных транзитных маршрутах между Центральной Азией и Европой. Однако на практике Париж не поддерживает развитие наиболее эффективного и инфраструктурно готового направления - Срединного коридора, проходящего через Азербайджан, Грузию и Турцию.

В то же время показательным является дипломатическая активность Франции в структурах ЕС и на международных площадках преимущественно в поддержку маршрутов через Армению и Иран, несмотря на их очевидные инфраструктурные ограничения.

Во французской прессе время от времени появляются материалы, где транзит через Азербайджан рассматривается в негативном контексте, и увязывается, с "авторитаризмом власти, ограничениями свободы прессы и прав человека". Эти публикации, по сути, имеют одну цель - повлиять на европейскую общественность и инвесторов, выставляя Азербайджан в качестве токсичного партнёра.

Некоторые публикации выражают обеспокоенность по поводу стабильности и безопасности транзитных маршрутов через Азербайджан, но это тоже политическая риторика, направленная на то, чтобы поставить под сомнение роль страны как ключевого транзитного звена.

Также ряд французских парламентариев (Анн-Лор Блонден, Франсуа Пюпоне) открыто выступал против сотрудничества ЕС с Азербайджаном в энергетике и логистике, поддерживая при этом идею транзита через территорию Армении.

Схожая логика прослеживается и в отношении железной дороги Решт-Астара (Иран), которая является частью коридора "Север-Юг" и напрямую не связана со Срединным коридором. Тем не менее, Франция продвигает концепцию интеграции Армении и в эту логистическую схему - также в обход Азербайджана.

Внутри самого Срединного коридора важное значение приобретает Зангезурский участок. Этот маршрут важен не только с точки зрения внутренней связанности Азербайджана, но и как южная альтернатива грузино-турецкому участку Срединного коридора. Однако именно вокруг него сосредоточено наибольшее дипломатическое напряжение. Франция выступает против включения этого участка в логистическую систему, настаивая на развитии маршрутов через Армению и Иран в обход азербайджанской территории.

В октябре 2023 года во время визита Никола Пашиняна в Париж президент Макрон заявил о поддержке создания "транспортного коридора через Армению и Иран". В марте 2025 года министр экономики Франции Эрик Ломбард подтвердил интерес к участию французских компаний в строительстве автомагистрали "Север-Юг" в Армении, включая туннель в Сюнике. Одновременно Франция продвигает расширение гражданской миссии ЕС в Армении, формируя дополнительное политическое прикрытие для продвижения транзита через армянскую территорию.

На самом деле все эти примеры указывают на одно - продвинуть с помощью Армении интересы Франции на Южном Кавказе. Политическая мотивация Парижа особенно заметна на фоне того, что Германия, Италия, Венгрия и Польша поддерживают ускоренное развитие инфраструктуры через Азербайджан и Турцию как более реалистичной и безопасной альтернативы.

Но есть еще один фактор, который невозможно игнорировать. В условиях, когда обострение торговых отношений между Китаем и США приобретает системный характер, значение Срединного коридора возрастает вдвойне. Брюссель и Пекин, несмотря на идеологические расхождения, объективно нуждаются друг в друге: Китай стремится сохранить стабильный экспорт в Европу. В свою очередь, Евросоюз заинтересован в поставках критически важных ресурсов - от редкоземельных элементов до урана, большая часть которых сосредоточена  в странах Центральной Азии. На этом фоне Срединный коридор становится экономическим мостом между двумя крупнейшими экономиками.

Однако в этих обстоятельствах Франция, руководствуясь собственными региональными амбициями, настаивает на включении Армении в структуру проекта, фактически подменяя интересы Евросоюза интересами своей восточной политики. Возникает очевидное противоречие: Париж пытается скорректировать маршрут глобального значения под задачи своего политического влияния на Южном Кавказе, тем самым ослабляя единство европейской стратегии в отношении Китая и Центральной Азии.

Тут напрашивается историческая аналогия, хотя и в несколько ином контексте, которая напоминает действия Франции после потери ею Эльзаса и Лотарингии в 1871 году. После аннексии этих регионов Германия стала расширять железнодорожную сеть, интегрируя спорные территории в экономическую систему Рейха. Франция, не имея возможности вернуть территории, стремилась дискредитировать эти проекты, обвиняя Берлин в милитаризации логистики. Париж обращался к союзникам, критиковал технические решения, ссылался на нарушение интересов местного населения, стараясь тем самым ослабить, без прямой конфронтации, контроль Германии над новым пространством.

Хотя исторические условия различны, Париж вновь использует инфраструктуру как инструмент политического влияния - тогда в Эльзасе, сегодня на Кавказе.

Вместо поддержки уже работающего звена Каспий-Баку-Тбилиси-Карс, Париж продвигает альтернативу через Армению, несмотря на ее слаборазвитую инфраструктуру. Тем самым Франция де-факто подрывает реализацию проекта Срединного коридора, который, согласно данным Euractiv (январь 2025), в 2024 году продемонстрировал рост грузоперевозок на 68%, достигнув 3,8 млн. тонн.

Таким образом, Срединный коридор, как и сто пятьдесят лет назад железные дороги Эльзаса, становится ареной для выражения не столько логистических, сколько политических амбиций. И чем очевиднее становится его значение для всей евразийской системы торговли, тем заметнее расхождение между национальной политикой Парижа и коллективными интересами Европы.