Евро в осаде: кто победит в валютной войне?

Автор: Эльчин Алыоглу, директор Baku Network

Еврогруппа - площадка, объединяющая министров финансов 21 страны еврозоны, - провела встречу, значимость которой выходит далеко за рамки сугубо европейской повестки. На столе оказался свежайший доклад Европейского центрального банка, где с одной стороны зафиксирована устойчивая позиция евро как второй по значимости мировой валюты, а с другой - подчеркнуты его структурные уязвимости в меняющемся финансовом ландшафте.

Согласно данным ЕЦБ, к концу 2024 года доля евро в мировых валютных резервах составила 20,3 процента, что практически совпадает с уровнем предыдущего года (20,1 процента). Этот стабильный показатель отражает, по оценке экспертов Европейского стабилизационного механизма, прочное доверие к политическим и институциональным рамкам еврозоны, несмотря на череду внутренних кризисов - от энергетического шока 2022-2023 годов до долгового давления на итальянскую экономику весной 2024-го.

Для сравнения, доля доллара в мировых резервах, по данным МВФ, снизилась с 60 процентов в 2023 году до 58,1 процента к концу 2024-го и продолжила сокращение в первом квартале 2025 года, достигнув, по предварительным оценкам, 57,5 процента. Если учесть, что еще в 2015 году этот показатель составлял 65 процентов, становится очевидным поступательный и необратимый характер процесса дедолларизации. По словам главы аналитического департамента Бундесбанка Маркуса Кюна, "политизация доллара и его использование в санкционных механизмах подтолкнули часть мировых регуляторов к более диверсифицированному портфелю резервов".

Международный валютный фонд в последнем квартальном обзоре прямо указал, что к 2025 году доллар потерял почти 13 процентных пунктов с пика 2000 года (тогда его доля достигала 71,1 процента). Евро, напротив, удерживается в пределах одной пятой мировой резервной массы уже два десятилетия, что, как отмечается в отчете BIS (Банк международных расчетов), демонстрирует его роль "институционального якоря" глобальных резервов.

Если обратиться к трансграничным расчетам, то последние данные SWIFT за май 2025 года показывают следующую картину. Евро использовался в 32,4 процента всех платежей, доллар - в 41,8 процента, тогда как юань занял третью строчку с долей порядка 4 процентов. Это значимый сдвиг, учитывая, что в 2010 году китайская валюта обеспечивала лишь 0,6 процента мировых расчетов. Таким образом, рост более чем в шесть раз за 15 лет отражает, по выражению профессора экономики Лондонской школы Джулиана Моретти, "не только экономический вес Китая, но и стратегические амбиции Пекина по выстраиванию собственной валютной экосистемы".

Еврогруппа в ходе июньского заседания уделила особое внимание именно этим динамикам. В проектных материалах, утекших в Financial Times, подчеркивается, что "долгосрочная устойчивость евро требует не только сохранения внутренней бюджетной дисциплины, но и усиления платежной инфраструктуры, чтобы выдерживать давление со стороны растущих региональных валютных блоков". В этом смысле значимым остается вопрос совместимости платежных систем еврозоны с альтернативными каналами расчетов, включая китайскую CIPS (Cross-Border Interbank Payment System) и проект BRICS Pay, которые набирают обороты с начала 2025 года.

Для Азербайджана эта дискуссия имеет более чем практическое значение. Внешнеторговый оборот страны с еврозоной по итогам первых пяти месяцев 2025 года достиг, согласно данным Госкомстата, 5,7 миллиарда евро, при этом почти 70 процентов расчетов приходятся именно на евро. Снижение доли доллара в глобальных резервах, а также рост мультивалютных форматов расчетов открывает для Азербайджана возможности для дальнейшей диверсификации экспортных контрактов и минимизации валютных рисков.

Еще один важный фактор - это растущая роль юаня. В структуре внешней торговли Азербайджана с Китаем (которая в январе-мае 2025 года составила 2,1 миллиарда долларов) почти 11 процентов уже номинированы в юанях, что на 4,5 процентных пункта выше, чем годом ранее. По оценке замминистра экономики Азербайджана Эмина Гусейнова, "многосторонняя система расчетов позволяет снизить зависимость от единой резервной валюты и повысить устойчивость экспортно-импортных сделок".

Если сопоставить эти данные, становится очевидным, что архитектура глобальных валютных потоков переживает именно качественную перестройку, а не простой сдвиг пропорций. Доллар теряет монопольное положение как единая опорная валюта, но по инерции еще сохраняет первое место благодаря глубине американского финансового рынка и ликвидности. Евро закрепляется как вторая опора - однако при этом не демонстрирует экспансии, оставаясь в диапазоне 20-21 процента уже два десятилетия. Китайский юань, напротив, медленно, но последовательно увеличивает свое присутствие, сопровождая экспансию торговых и инвестиционных связей Китая.

Эти тренды неразрывно связаны с санкционной политикой США. В 2024 году под американскими ограничениями оказались активы на сумму более 300 миллиардов долларов по всему миру, включая заморозку резервов России и ряда ближневосточных государств. Это, как отмечается в последнем отчете Института международных финансов в Вашингтоне (июнь 2025 года), "подорвало доверие к доллару как к нейтральной расчетной единице" и ускорило процесс диверсификации.

При этом для еврозоны вызов остается двойным. С одной стороны, укрепление роли евро отвечает интересам европейского бизнеса, получающего более дешевое финансирование и прогнозируемую валютную среду. С другой стороны, жесткая бюджетная дисциплина, требования к странам-участницам, включая Португалию, Грецию, Италию, где государственный долг уже в 2025 году превышает 130 процентов ВВП, могут ограничивать гибкость зоны евро в кризисные моменты.

Заседание Еврогруппы стало сигналом: европейская валюта по-прежнему сохраняет устойчивость, но на фоне нарастающей конкуренции региональных валютных блоков и политизации доллара ей придется адаптироваться к гораздо более сложной и многополярной финансовой архитектуре. Для Азербайджана эти перемены открывают окно возможностей, позволяя вести внешнеэкономическую деятельность в более диверсифицированном и защищенном валютном окружении, что особенно актуально с учетом геополитических рисков региона и постоянных попыток давления на Баку со стороны ряда западных стран.

Судьба евро, доллара и растущего юаня уже в ближайшие годы окончательно определит контуры нового мирового валютного порядка - более фрагментированного, но, возможно, более сбалансированного и справедливого, в котором Азербайджан способен уверенно занять собственное место, отстаивая стратегические интересы и экономический суверенитет.

Интерес развивающихся экономик к активам, номинированным в евро, сегодня трудно переоценить. По данным Европейского центрального банка, совокупный объем вложений центральных банков стран Африки и Ближнего Востока в евро-активы достиг к маю 2025 года 350 миллиардов евро - это почти на 11 процентов больше по сравнению с концом 2024 года, что стало абсолютным рекордом за всю историю. Такой тренд объясняется как расширением торговых связей ЕС с указанными регионами - объем торговли между ЕС и странами Африки в 2024 году превысил 380 миллиардов евро, по данным Eurostat, - так и желанием самих развивающихся стран минимизировать валютные риски в условиях сохраняющейся геополитической нестабильности. В частности, напряженность вокруг Тайваня и нестабильность в ряде стран Ближнего Востока стимулировали поиск альтернатив долларовым активам.

Однако столь значительный приток средств в европейские финансовые инструменты не избавляет Евросоюз от целого ряда внутренних противоречий и вызовов. Согласно последним прогнозам Европейской комиссии, в 2025 году экономический рост еврозоны не превысит одного процента, при этом инфляция составит порядка 2,4 процента. Подобные параметры весьма умеренны, особенно с учетом усиливающегося давления со стороны валютного курса: с января 2025 года евро укрепился примерно на 5 процентов к доллару, что, по оценке аналитиков ING Research, уже негативно сказывается на конкурентоспособности ключевых отраслей европейской экономики - в первую очередь автомобилестроения и высокотехнологичного экспорта.

Как подчеркивают эксперты Oxford Economics, европейский автопром рискует потерять до 4,2 миллиарда евро экспортной выручки во втором полугодии 2025 года, если курс евро продолжит расти, при том что уже в первом квартале объем поставок автомобилей в США снизился на 6,5 процента по сравнению с аналогичным периодом 2024 года. Аналогичные тенденции наблюдаются и в секторе промышленной электроники, где в марте-апреле 2025 года экспорт в страны Азии сократился на 4,1 процента, что связывают именно с валютным фактором.

Риск стагнации в промышленности - вполне реальный сценарий. По данным Европейской ассоциации промышленников (BusinessEurope), сводный индекс промышленного производства еврозоны может опуститься ниже 50 пунктов (граница между ростом и спадом) уже в сентябре 2025 года, если европейская валюта продолжит дорожать, а темпы роста ВВП не ускорятся.

На этом фоне примечательным выглядит заявление президента ЕЦБ Кристин Лагард, сделанное 24 июня 2025 года в Брюсселе, где она прямо предупредила: "момент евро" может быть упущен, если не будет институциональной подпитки. Лагард вновь призвала к ускорению развития единого рынка капитала, дальнейшей банковской интеграции и технологического обновления. "Если Европа хочет претендовать на глобальное лидерство, она не может довольствоваться лишь вторым местом", - подчеркнула она, что было расценено аналитиками как сигнал о потенциальной готовности ЕЦБ поддерживать относительно мягкие условия кредитования для стимулирования роста.

Примечательно, что эти слова нашли немедленный отклик у инвесторов. По данным Bloomberg Economics, приток портфельных инвестиций в облигации еврозоны в первом квартале 2025 года составил 128 миллиардов евро, что на 12 процентов выше показателя аналогичного квартала 2024 года. Этот рост связан с более высокой доходностью государственных облигаций Франции, Италии и Испании, а также с общей стабилизацией финансовых показателей крупнейших банков еврозоны.

Кроме того, Eurostat опубликовал данные о прямых иностранных инвестициях в ЕС за 2024 год: они выросли на 7,3 процента и впервые превысили порог в 500 миллиардов евро. Основные инвесторы пришли из стран Персидского залива и Юго-Восточной Азии, что в очередной раз подчеркивает, насколько важным становится для развивающихся экономик валютное и финансовое разнообразие.

С точки зрения интересов Азербайджана, подобная динамика заслуживает самого пристального внимания. ЕС - один из ключевых торговых и инвестиционных партнеров Баку. В 2024 году товарооборот между Азербайджаном и странами ЕС превысил 17 миллиардов евро, по данным Государственного таможенного комитета Азербайджана, а доля расчетов в евро достигла 42 процентов в общем валютном объеме взаиморасчетов. Укрепление евро, при всех его рисках для промышленного экспорта ЕС, в перспективе может повысить интерес европейских компаний к диверсифицированным поставкам энергоресурсов из Азербайджана, так как укрепляющаяся валюта делает импорт энергоносителей относительно дешевле.

Тем не менее Азербайджан должен учитывать и обратную сторону: более сильный евро может уменьшить покупательную способность части партнеров в Европе относительно товаров и услуг из третьих стран, если рост экономики ЕС останется слабым. Это требует от Баку внимательного мониторинга тенденций в европейском промышленном секторе, особенно в сферах машиностроения и строительства, где азербайджанские производители могут наращивать поставки полуфабрикатов и сырья.

Подводя итог, можно утверждать: растущий интерес к евро в развивающихся экономиках - это результат как прагматичного стремления к валютной диверсификации, так и надежд на политическую и экономическую устойчивость Европы. Но этот интерес весьма уязвим в случае стагнации промышленности, перегрева валютного курса и затягивания структурных реформ внутри самого ЕС. Для Азербайджана нынешний "момент евро" открывает возможности, но вместе с тем накладывает дополнительные обязанности внимательно отслеживать макроэкономические и институциональные изменения в еврозоне, чтобы сохранить гибкость в собственных стратегиях внешней торговли и инвестиционного сотрудничества.

В первой половине 2025 года вопросы судьбы евро вновь оказались в центре экономической повестки Евросоюза. На фоне обострившейся конкуренции глобальных валютных блоков, включая новые региональные союзы и продолжение процессов дедолларизации, Европейский союз был вынужден ускорить свои усилия по укреплению статуса евро. Ключевым направлением этой работы закономерно выступает развитие цифрового евро.

По официальным данным Европейского центрального банка, уже более 300 банков и платежных компаний участвуют в пилотных программах тестирования цифрового евро. Об этом ЕЦБ заявил в опубликованном 18 июня отчете, в котором также указывалось, что тестируемые платформы ориентированы прежде всего на упрощение трансграничных переводов и защиту от киберугроз. Ряд независимых экспертов, в частности из Bruegel и Centre for European Policy Studies, подчеркивают, что именно трансграничные платежи и интернет-торговля способны стать катализатором массового спроса.

Эти выводы находят подтверждение в свежем социологическом опросе Европейской комиссии, результаты которого были обнародованы 10 июня 2025 года. Согласно данным исследования, 67 процентов европейских граждан выразили готовность использовать цифровой евро прежде всего в расчетах за товары и услуги в интернете, а также при переводах за пределы своей страны. Этот показатель заметно выше, чем фиксировалось в аналогичных опросах 2023-2024 годов, когда доля сторонников цифрового евро едва превышала 55 процентов.

Все это объективно позволяет говорить о том, что в перспективе ближайших 3-5 лет евро может получить дополнительные конкурентные преимущества. Сочетание технологических инноваций, снижения транзакционных издержек и повышения прозрачности платежей дает евро шанс укрепить свои позиции, особенно на фоне стремления развивающихся стран уменьшить зависимость от доллара.

Однако наряду с этими обнадеживающими трендами сохраняется и системный риск, который Европа не смогла устранить уже несколько десятилетий. Речь идет о долговом дисбалансе внутри еврозоны. Разрыв между так называемым северным ядром (Германия, Нидерланды, Австрия) и южными экономиками (Италия, Испания, Греция) продолжает оставаться ощутимым.

Статистика Евростата за конец 2024 года фиксирует долговую нагрузку Италии на уровне 137,1 процента ВВП - это худший показатель среди крупных стран зоны евро. Для сравнения, в Германии аналогичный показатель составил 61,9 процента, а в Нидерландах и Австрии - 55,2 и 72,3 процента соответственно. Это означает, что при любом новом внешнем шоке (например, энергетическом кризисе, который по оценке агентства S&P Global все еще возможен из-за нестабильности на Ближнем Востоке), устойчивость финансовой системы ЕС окажется под угрозой.

Эти риски отчетливо обсуждались на заседании Европейского совета в середине июня 2025 года, где, по данным официального пресс-релиза Совета ЕС от 14 июня, ключевым пунктом стал вопрос о структурных реформах. В итоговом заявлении подчеркивается, что без серьезного углубления единого рынка, дальнейшей защиты прав инвесторов и улучшения делового климата, евро может остаться уязвимым перед давлением как региональных валютных союзов, так и конкурирующих блокчейн-активов.

Здесь стоит отметить особенно важный для Азербайджана аспект. Как страна с интенсивно развивающимися финансовыми и торговыми связями с Европейским союзом, Баку объективно заинтересован в стабильном и сильном евро. В условиях роста взаимного товарооборота, который в 2024 году достиг 15,7 миллиарда евро (по данным Евростата), любые колебания евро способны напрямую влиять на цены, контракты и общую предсказуемость деловой среды. В этом смысле Азербайджан рассматривает успешный запуск цифрового евро как потенциальное усиление надежности расчетов, прежде всего в энергетической и транспортной логистике.

Аналитики, включая экспертов Института мировой экономики в Киле и французского IFRI, выделяют несколько базовых сценариев дальнейшего хода событий.

Первый - инерционный. При отсутствии серьезных кризисов и продолжении осторожной политики Европейского центробанка доля евро в мировых резервах останется в диапазоне 19-21 процента, а его использование в международных расчетах сохранит текущую динамику.

Второй - оптимистичный. Он предполагает не только успешное внедрение цифрового евро, но и завершение реформ по гармонизации налоговой и инвестиционной политики внутри ЕС. В таком случае, по расчетам Bruegel и IMF Research, евро к 2030 году способен занять до 25 процентов мировых резервов, что укрепит его роль как второй валюты планеты после доллара.

Третий - негативный. Он отражает риск политической фрагментации в ЕС, рецессии в странах южного пояса и возможного нового кризиса доверия к евросистеме. В таком случае, как предупреждает Европейский валютный институт в своем прогнозе за июнь 2025 года, доля евро может просесть до 17-18 процентов, а его привлекательность в качестве резервного актива существенно снизится.

Таким образом, Европейский союз сегодня действительно стоит на развилке. С одной стороны, технологический прогресс и глобальные тренды дедолларизации подталкивают евро к укреплению. С другой стороны, без решительных структурных реформ внутри еврозоны эти перспективы могут так и остаться иллюзией. Для Азербайджана, как надежного партнера ЕС в энергетике и транзите, крайне важно, чтобы европейская валюта сохранила свою стабильность и продолжила оставаться прогнозируемым инструментом торговли и инвестиций.

Судьба цифрового евро - это не только вопрос европейской конкурентоспособности, но и важнейший элемент мировой валютной архитектуры ближайших лет. И именно сейчас, в середине 2025 года, формируются те решения, которые будут определять его роль на десятилетия вперед.