«Легенда сцены» Тамара Синявская отмечает день рождения

В понедельник, 6 июля, день рождения отмечает Народная артистка СССР Тамара Синявская, которая в 2019 году стала лауреатом самой почетной номинации премии "Звезда Театрала" - "Легенда сцены", передает Day.Az со ссылкой на teatral-online.ru.

Прима Большого театра, актриса, щедро одаренная неповторимым, божественным голосом, который с первых же секунд буквально завораживает. Ее знали, даже если не любили оперу и вообще никогда не слышали "Евгения Онегина", "Кармен", "Садко" и "Царскую невесту". Лучшие советские песни: "Черноглазую казачку", "Нежность", "Катюшу", - она пела так, что ее исполнение становилось эталоном.

Умная, нежная, красивая женщина. Мудрая, умеющая быть любящей и любимой. Совсем не удивительно, что именно она стала другом, женой и просто любимым человеком неповторимого Муслима Магамаева.

Как говорит сама Тамара Синявская, с момента встречи с Муслимом, как бы она ни любила сцену, ее жизнь и сердце всецело принадлежали ему. Сегодня, несмотря на то, что каждый ее день заполнен работой, память о Муслиме не покидает Тамару Ильиничну ни на миг, и она все делает для того, чтобы и зритель его не забыл.

Судьба когда-то подарила Синявской возможность начать свою карьеру в Большом театре. Она была в числе лучших оперных исполнителей второй половины прошлого века. Но вот уже 17 лет стены Большого театра не слышат ее божественного голоса. Будучи в прекрасной певческой форме, Тамара Ильинична неожиданно для поклонников и коллег покинула сцену. О причинах ее поступка мы обязательно расскажем, но чуть позже.

"Голос ее действительно уникальный, его можно сразу узнать, - говорит Дмитрий Бертман. - Это мецо-сопрано, и в то же время альт. Это настоящие низкие обертоны, которые просто эротически захватывают любого человека, который слушает ее.

Именно уникальный голос Тамары захватил в свое время и Муслима Магамаева. Как он сам признавался в своей книге, их первое знакомство произошло по телевидению. Муслим вспоминал: "Выглядела она совсем как девочка, которой, может быть, я и не заинтересовался бы. Но когда она начала петь, я от изумления даже рот открыл. Она потрясла меня своим искусством!"

Тогда Муслим оценил только ее голос и даже не подозревал, что именно эта женщина станет его неизменной музой, его главной любовью.

Их пути не раз будут пересекаться на концертах и в гримерках. Конечно, эти встречи будут не случайны. Тамару и Муслима словно вело друг к другу, и они непременно должны были однажды встретиться, чтобы больше не расставаться. Но судьба как бы оттягивала этот миг, позволяя каждому пройти свой путь.

Природа подарила Синявской голос не просто так. Мама Тамары Ильиничны, Мария, тоже пела.

"У мамы был очень красивый голос, - поясняет актриса. - У нее был альт. Почему альт - потому что она пела в церковном хоре на клиросе".

Такое пение было в те времена хорошей школой для многих впоследствии выдающихся певцов. Кто-то находил в этом свое будущее, а кто-то - нет. Мама же Тамары вовсе не собиралась становиться певицей. Это был образ жизни - петь в храме, если есть голос.

"Для нее было очень понятно, если бы я стала медсестрой, потом врачом, - поясняет Тамара Ильинична. - А профессия певицы... Это казалось слишком зыбким. Где-то она была права, как обыватель, как нормальный человек. Но я настолько любила петь, что впервые на сцену вышла сама, без всякого вмешательства взрослых. Прям в первом классе с детской песенкой. Там был какой-то утренник. Я увидела сцену, и скорей на сцену! Встала, осмотрелась и поняла, что мне тоже здесь очень хорошо".

Кроме божественного голоса, Бог наградил Синявскую невероятно позитивной энергетикой. Где бы она ни появлялась, она щедро ею делилась.

В ансамбль песни и пляски под руководством Владимира Локтева Тамару привела мама по настоятельной просьбе соседей. Но вопреки очевидному увлечению дочери мама записала Тамару в танцевальную группу. "Девочка, вы еще маленькая, встаньте в последний ряд!" - говорила балетная дама-педагог. Но Тамара в силу неуемности характера все время норовила выйти вперед. В итоге из танцевальной группы слишком эмоциональной девочке пришлось уйти. Зато ее заметил Владимир Сергеевич Локтев и пригласил в свой хор, где Тамара пропела 8 лет.

Будучи уже примой Большого театра, Синявская все-таки пройдет школу танца, но уже у великих мастеров, работая над образом Кармен.

В Большой театр Тамара Синявская пришла после окончания музыкального училища при консерватории. На прослушивании кандидатов в стажерскую группу председательствовал сам маэстро Светланов, тогда главный дирижер театра. Певец Анатолий Арфенов вспоминал: "Когда она подошла к роялю, все переглянулись и заулыбались. Начались перешептывания: скоро из детского сада начнем брать артистов".

Так молодо выглядела 20-летняя дебютантка. Но после третьего тура члены комиссии апплодировали Синявской.

"А мне очень не понравилось, как я пела, очень! - продолжает актриса. - Я даже не дослушала окончательных аккордов "Сусанина" и ушла. Так вот махнула рукой, и, по-моему, заплакала, насколько я сейчас помню. Все говорят: "Да чего ты плачешь-то? Мы тебя берем!" Рабочие сцены мне сказали. Это самое дорогое, что может быть, потому что они-то уж наслушались за свою жизнь. У них свой взгляд. И сердцем они слушают, и глазами, и ушами - чем угодно! В основном, конечно, сердцем".

В 1970 году в Москве проходил 4-й Международный конкурс имени Чайковского. В жюри конкурса вокалистов - Ирина Архипова, Мария Максакова, Марк Рейзан и еще Мария Каллас. Этот год стал для Синявской поистине судьбоносным. Это был не первый в ее жизни конкурс, но именно он принес певице мировую известность. Конкурс Чайковского был особенным, незабываемым событием в жизни страны, в немалой степени имевший идеологический характер.

Зритель, затаив дыхание, наблюдал за рождением новых имен. Это и был тот момент, когда Муслим Магамаев впервые увидел и услышал Тамару Синявскую. У этой пары не могло быть иначе. Их любовь началась с музыки. Вначале было не слово, не взгляд, а именно голос. В свое время, услышав голос Муслима, Тамара тоже была очарована.

"Я этот голос услышала по радио, когда мне было лет двадцать, - говорит актриса. - Пел Муслим, а я не знала, что это он поет. Я так замерла, сама себе сказала: вот за этим голосом я бы пошла на край света. Не знаю, почему я так сказала. Сказала и забыла.

Потом, когда мы уже познакомились, я вдруг вспомнила этот эпизод. Память, она срабатывает в нужный момент. Я говорю: "Ты знаешь, я давно-давно тебя знаю". Это мы уже были чуть ли не женаты. Он говорит: "Ты всегда придумываешь"".

Он ворвался в музыкальную жизнь страны и в сердца зрителей в 19 лет после выступления на Молодежном фестивале в Хельсинки. Все газеты тогда писали, что появился наделенный великолепными вокальными данными молодой артист. Магомаев мгновенно стал любим публикой.

Слухи о разбитых женских сердцах и утраченных надеждах витали в воздухе. Всенародному обожанию, кроме удивительного голоса Муслима, способствовала и привлекательная внешность молодого певца.

Конечно же, безумный темперамент Муслима никого не мог оставить равнодушным. Но с трудом верится, что за этой внешней легкостью не скрывалось тонкое и глубокое восприятие мира уже в то время. Нежное сердце Муслима не могло не стремиться к настоящему чувству.

Синявская также уверенно поднималась по ступеням вокального олимпа. На конкурсе имени Чайковского авторитетное жюри решило присудить две первых премии: Тамаре Синявской и Елене Образцовой.

"Мы с Тамарой в это время очень сильно подружились, - рассказывала Елена Образцова. - У нас никогда не было ни ревности, ни зависти, ни конкуренции. Никто не может в это поверить, а мы вот так любили друг друга с Тамарой всю жизнь".

В 60-е по улице Горького, ныне Тверской, ходил троллейбус, и в том троллейбусе, если повезет, на заднем сиденье можно было увидеть, и главное - услышать, - молодых певиц Большого театра.

"В троллейбусе мы садились сзади и пели русские песни, и очень весело проводили время, - говорит прима Большого театра Маквала Касрашвили. -Потом мама Тамары нас кормила свиными отбивными и жареной картошкой. Мы это часто вспоминаем, и вкус до сих пор остался".

Карьера и жизнь Тамары Синявской была наполнена событиями. Она исполняла практически все основные партии в репертуаре Большого театра. Ее приглашали на фестивали и телевизионные программы. Казалось бы, в этот период жизни у Тамары было все. Она даже вышла замуж. Но судьба, как известно, пишет свои сценарии.

Осенью 1972 года ей предстояла поездка в Баку на декаду русского искусства. Если говорить правду, состоялась она вопреки ее воле. Тамара отказывалась, ссылаясь на простуду. Но ей сказали, что в Азербайджане тепло, "вот там и полечишься". Против судьбы не пойдешь.

Именно в Баку Роберт Рождественский представил Синявской Муслима Магомаева. "Муслим", - скромно сказал тот. Хотя в представлении не нуждался. Сказал и протянул Тамаре руку. И как оказалось, на всю жизнь.

"Я вспомнила очень смешной эпизод, и до сих пор для меня это загадка. Когда мы только встречались с Муслимом, он тогда жил в гостинице "Россия" в 5-комнатном люксе, я такая, знаете, как: "По морозу босиком в милому ходила!.." Это была зима, у меня было потрясающее кепи, оно очень мне шло. Однажды он меня провожал, мы вышли во двор, и вдруг там ветер пошел. А мы целовались. Я не знаю, в каком я состоянии была, у меня соскочила эта кепочка... Это была единственная в Москве такая шикарная! Я даже не заметила! Он проводил меня домой, я еще жила на Смоленской. Я пришла домой и тоже не заметила, что я без кепки. Спохватилась я только на следующий день. Я ему позвонила: "Вы знаете, вы когда возвращались домой, вы там кепочку не заметили?""

Мы уже говорили, что к моменту знакомства с Муслимом Тамара была замужем. Ее муж Сергей - солист балета Музыкального Театра Станиславского и Немировича-Данченко - был прекрасным человеком и заботливым мужем. Тамара представить себе не могла, что когда-нибудь она будет способна сделать этому человеку больно. Но встреча с Муслимом перевернула всю ее жизнь. Правда, сделать решительный шаг Тамара осмелилась не сразу. Видимо, пыталась проверить свои чувства. И когда в 1974 году ей предложили поехать в Милан на стажировку, она тут же согласилась.

Для влюбленного Муслима расстояние не было преградой. Каждую неделю Синявская получала букет роз. И каждый день в ее гостиничном номере раздавался телефонный звонок.

Спустя много лет, знакомая телефонистка призналась, что их разговоры слушали, затаив дыхание, на телефонном узле. В Советском Союзе с таким же интересом телефонистки слушали только Владимира Высоцкого и Марину Влади. Они разговарили минут по 30-40. Муслим прокручивал записи своих новых песен, среди которых была и "Мелодия".

Пахмутова и Добронравов, зная об их непростой истории, и, видимо,  опасаясь разрыва, написали еще одну песню для Тамары. Но браки, как известно, свершаются на небесах.

"Это такая красивая пара была, - говорит Юрий Башмет. - Оба самодостаточные. Там был высочайший дух божественной любви. Они вместе были воплощением самого высокого градуса восхищения друг другом".

Но все же вернемся к разговору о театре. Чем ярче артист и его успех, тем сильнее реакция. В Большом театре успех Синявской попросту не пережили.

"Песен я пела, если не ошибусь, 4 или 5, - говорит актриса. - Но их настолько часто передавали по телевизору и по радио, что решили, будто я просто песенная артистка. А в театре это не приветствовалось, потому что очень сильная популярность была".

Часто телевизионные выступления Тамары Синявской становились  поводом для серьезного разговора на партийном собрании в Большом театре. На помощь пришел Сергей Лемешев: "Ей это дано, и не трогайте! Кому не дано - не дано. А ей дано петь и оперу, и песню".

Надо сказать, что Сергей Яковлевич стал ангелом-хранителем Синявской еще в июне 1972 года, когда он пригласил молодую певицу исполнить партию Ольги в опере "Евгений Онегин". Это был спектакль, посвященный 70-летнему юбилею великого певца.

Позже Сергей Яковлевич напишет, что в 70 лет, играя с Синявской в спектакле "Евгений Онегин", он впервые встретил настоящую Ольгу.

""Я люблю тебя..."  - вот на этом заканчивается, мы головками склонились друг к другу, - говорит актриса. - Он взял меня за руки: "Тамарочка, как я спел?" - "Сергей Яковлевич, потрясающе! Браво!" Такая деталь, что он уже немолодой человек был. Когда пела с ним головка к головке, я видела кулису. Там были врачи, на всякий случай. Я это увидела, и не только сказала ему на самом деле комплимент, но я понимала, что ему это сейчас просто необходимо, чтобы вот этот вдох получился, глубокий-глубокий вдох облегчения. Я это чувствовала".

Сегодня народная артистка Советского Союза Тамара Синявская проводит мастер-классы. Действие невероятно захватывающее. На открытые уроки стремятся попасть студенты, аспиранты, молодые вокалисты со всей страны. У Синявской есть чему поучиться, ведь работа над образом требует не только вокального, но и драматического мастерства.

"Выступление с ней - это всегда была большая радость, - говорит маэстро Владимир Спиваков. - Это всегда открытие. Она никогда не жаловалась на болезни, как это часто бывает с певцами. "Я сегодня не в голосе, у меня трахеит" или еще что-нибудь. Она как-то с этим справлялась. Даже когда она была, может быть, с ее точки зрения, не в форме, этого не слышал никто".

Обладательница великолепного голоса, талантливая, знающая себе цену, Синявская совершила по-женски мудрый поступок. Она отдала любимому человеку первенство во всем.

"Я к нему всегда с огромным почтением, как к большому музыканту, относилась, - говорит актриса. - Как-то с первой нашей встречи я понимала, кто передо мной, что он пропитан музыкой, он живет наполовину здесь, наполовину в музыке, поэтому когда он садился за инструмент, - всё, там ничего не надо было объяснять. Он начинал петь, а я как ансамблевый человек, сразу подстраивалась под его голос. Если надо было нежно петь, например, как  Silent Night, я там нежным голосом пела. Если он начинал работать, а я что-то хотела подмурлыкать, я видела такое лицо - всё, мол, он сам работает. Я уходила в другую комнату, там у нас тоже был инструмент.

Мы абсолютно разные люди, как Солнце и Луна. Это абсолютно точно. В чем ему было комфортно, мне было как-то... В силу того, что я человек такой подстраивающийся, я находила комфорт в этом. Например, он ненавидел первое. А меня мама приучила к тому, что первое есть надо. Потом, конечно, я поддалась ему и тоже первое не ела".

В начале своей карьеры Синявская исполняла Любашу и на защите диплома в ГИТИСе. И видимо, так уже было уготовано судьбой. Выходя на сцену Большого театра в последний раз, Синявская пела именно Любашу: "Я почему-то решила, что это тоже памятный знак, и когда я вышла на поклоны, я подняла глаза к самому верхнему ярусу, и просто просканировала театр, как будто все люди, которые когда-то приходили на мои спектакли, они все заполнили этот зал, я с ними прощалась. Не знаю, почему. Это я не сейчас придумала, а именно в тот момент. Это бывает очень редко.

Я, видимо, готовилась к своему последнему спектаклю, потому что тогда уже было тяжело мне в связи с плохим самочувствием Муслима. Я ведь стопроцентный человек, я половина-наполовину не могу. Если я нужна как помощь, то я - как помощь. Если я нужна как артистка, я - как артистка".

Они всегда были вместе, в любых ситуациях поддерживали друг друга, и создали свой мир, в который почти никого не впускали. О болезни Муслима в тот момент мало кто знал, и поэтому известие о том, что Синявская ушла из Большого, удивило многих. Сказать, что это был сложный период для них обоих - не сказать ничего. Борясь с болезнью, они выходили на сцену каждый раз, как только позволяло состояние Муслима. В 2005 году Магомаев принял решение уйти со сцены. А через несколько лет его не стало...

Сегодня Тамара Ильинична не дает себе покоя ни на минуту. Конкурс вокалистов, занятия со студентами в ГИТИСе. Она не просто заполняет свое время, она живет и горит этим, радуясь тому, что может дать молодым людям.

"Синявская обожает студентов, - говорит Дмитрий Бертман. - Она постоянно в ГИТИСе. Это не фиктивный заведующий кафедрой. Она работает с утра до вечера, там у нее огромный класс.

Она очень активный человек. Она действует, постоянно находится в жизни сегодня. Это очень важно, и дай Бог ей здоровья, дай Бог нам много еще спеть с ней, может быть, даже еще что-то сделать на сцене. Мне бы очень хотелось, чтобы мы могли что-нибудь с ней сотворить".