Нигяр Нариманбекова: азербайджанская художница с французским флером – ИНТЕРВЬЮ - ФОТО

- Вы много лет живете во Франции. К какой художественной школе вы относите свое творчество: французской или азербайджанской?

- Я получала художественное образование в советское время: окончила Художественное училище имени А.Азимзаде, потом - художественный факультет Всесоюзного института кинематографии им. Герасимова в Москве по специальности "художник постановщик мультипликационного кино". Я даже успела снять на киностудии "Азербайджанфильм" несколько мультфильмов, среди которых мой авторский фильм "Размышление", взявший дипломы многих фестивалей.

Но я всегда любила станковую живопись, и в начале 90-х годов полностью посвятила себя живописи, ведь эта работа не позволяет распыляться и требует всепоглощения. Я всегда участвовала на крупных выставках. Отмечу, что моя дипломная работа - 25 эскизов темперой на загрунтованных досках - по поэме Низами "Лейли и Меджнун" экспонировалась на Всесоюзной выставке художников театра и кино в Манеже в Москве и произвела настоящий фурор. Затем была масса выставок в Азербайджане и за рубежом. Могу сказать без ложной скромности, что я была одной из первых в Баку художников, кто использовал прогрессивную технику инсталляции в своей серии картин по произведениям поэтессы Марины Цветаевой. Помню, что мои картины произвели огромный резонанс.

Сейчас я работаю в стиле онирического хроматизма (цветные сны и сновидения), который я изобрела сама и дала этому стилю собственное название. Это сказочное путешествие в мир подсознания, в мир детских грёз и фантазий, в страну ярких возвышенных ощущений и эмоций, рождённых нашими глубинными, скрытыми в потаённых уголках нашей души, чувств. Я считаю себя представителем азербайджанской школы живописи с французским флёром и ароматом, ведь я азербайджанка и француженка по крови.

Мой дедушка Фарман Ягуб Нариманбеков - азербайджанский дворянин, сын генерал-губернатора Баку в период АДР, а бабушка - исконная француженка Ирма Лярудэ, из города По с юга Франции, из Гаскони, родины короля Генриха Наваррского и Д`Артаньяна. Во мне смешались две великие крови, две великие культуры, и это видно в моих картинах - в них аромат Абшерона смешивается с ароматом парижских улочек и всплесков Сены, где академизм и чёткость композиции, привитые мне моими педагогами и моим великим отцом, потрясающим художником Видади Нариманбековым, сливаются воедино с буйством цвета французских импрессионистов. И это всё неразрывно и фонтанирует на моих холстах.

- Как по-вашему, изобразительное искусство 21-го века имеет свои критерии, требования и т.д.?

- Искусство 21-го века предъявляет к художнику огромные требования. Ведь за нашей спиной достижения многовековой давности, со времён Ренессанса и вплоть до самых ультрамодных тенденций, таких, как авангардизм, концептуальное искусство, перформанс и др. Но в свете последнего Осеннего салона ART EN CAPITAL, прошедшего в Париже в конце ноября в Большом Дворце (Гранд Пале), где я принимала участие со своими новыми картинами, могу радостно отметить, что наблюдается возврат к старым академическим ценностям.

Большое жюри, которое принимало работы, провело огромный конкурс и выдвинуло очень строгие требования к художникам. Уже почти нет пустой и бессмысленной игры с цветом и формой. Здесь приветствовались картины, обладающие глубоким смыслом и чувствами. Художники постепенно возвращаются к прекрасной выписанности портретов и пейзажей, тонкой и подробной композиции, благодаря чему начали появляться прекрасные натюрморты в духе фламандской живописи.

Мне очень приятно, что я представляла на этом высоком празднике искусства две картины - "Сломанные крылья" и "Магия ночи", которые были с успехом приняты требовательным жюри и вызвали огромный интерес и небывалую любовь у искушённой парижской публики. Интерес у зрителей был настолько высок, что люди стояли в часовой очереди, которая тянулась вплоть до Елисейских полей. Мне очень приятно, что я видела небывалый восторг публики, обступившей мои работы, люди интересовались моими мыслями, вложенными и излитыми на холсты, сложной техникой написания, фотографировали на память, говорили потрясающие комплименты. Могу с гордостью сказать, что мои картины напечатаны в парижском журнале ART EN CAPITAL, который был раскуплен любителями искусства в первые же дни.

- У вас своеобразные картины, сюжеты которых наполнены мистикой и загадочностью. Что вы хотите передать зрителю через них?

- Стиль онирического хроматизма был изобретён мною в связи с тем, что сюжеты моих картин, как правило, являлись мне во сне, я очень часто вижу свои ожившие композиции в своих сновидениях. Потом я их обрабатываю, вношу что-то извне, редактирую и обогащаю, привношу в образы гармонию и сюжетную линию. Именно так родилась моя серия "Сны детства", которая состоит из шестнадцати картин. Все они наполнены волшебством детских ощущений, колдовства и мистики. Взяв зрителя за руку, я увожу его в потаённый, заколдованный мир детских иллюзий и полёта души. Здесь живут маленькие феи и эльфы, ангелы-хранители, добрые волшебники и загадочные персонажи, чьи лица скрыты под масками и фантастическими нарядами.

- Вы родом из творческой семьи. Ваша бабушка была художником-модельером, папа, дядя и брат тоже стали художниками. Получается, заниматься живописью было предначертано вам судьбой?

- Вы абсолютно правы, любовь к живописи я впитала с молоком матери. Надо сказать, что в семье дедушки все были адвокатами, общественными и политическими деятелями или инженерами, а в семье моей бабушки-француженки Ирмы Лярудэ было много художников. У нас дома до сих пор хранятся картины её отца и дяди, написанные ещё в ХIХ веке во Франции. Бабушка была потрясающе талантлива. Она шила прекрасные наряды, делала предварительные эскизы, сама придумывала аксессуары и шляпки, сопровождающие основной костюм. Она опередила своё время, если бы она жила сегодня, непременно имела бы свой дом моделей. На подкладке каждого наряда она всегда ставила свои инициалы, как истинный художник - IL. Именно она привила любовь к искусству папе и дяде.

Мой папа Видади Нариманбеков родился во Франции в городе Кан, на севере, в Кальвадосе, где бабушка с дедушкой учились в магистратуре в 1926 году. Дядя Тогрул родился уже в Баку, куда молодая семья вернулась из Франции в 1930 году. Бабушка привезла с собой прекрасные книги по искусству, которые невозможно было купить в советском Азербайджане. Там были такие художники как Энгр, Давид, Делакруа, Жерико, Эдуард Мане и др. Папа с дядей любили их разглядывать часами, они писали акварелью с раннего детства. И когда наступило страшное время сталинских репрессий, бабушку с дедушкой арестовали и сослали в Сибирь лишь за то, что дед был аристократом, беком и женился на иностранке, а бабушку - лишь за то, что она была француженкой. Дети остались одни со старенькой няней-полячкой.

Папа сам брал брата за руку и водил в кружок рисования, где они набирались мастерства и делали первые академические шаги. Именно тогда мальчики дали себе слово стать великими художниками, и они этого добились. Любовь к живописи культивировалась в нашей семье, с раннего детства я знала, что посвящу жизнь станковой живописи, так же, как мой брат Амирбек. Я писала акварелью практически лет с трёх. Бабушка очень мной гордилась, и мои картины украшали стены её квартиры с пола до потолка. "Ты станешь большим мастером и будешь достойна своих предков", - говорила она мне. Надо также сказать, что после смерти Сталина, бабушка и дедушка были полностью реабилитированы и вернулись в Азербайджан, с честью и достоинством пройдя тяжкие испытания сталинских застенков.

Дедушка приступил к работе главного инженера Мингячевирской гидроэлектростанции, родоначальником которой и являлся, а бабушка продолжила шить свои прекрасные наряды и одевать творческую элиту Баку. Она, как и мой папа Видади, всегда верила в меня, и по сей день, уже добившись огромных успехов и участвуя в крупных арт-проектах и престижнейших выставках, я мысленно обращаюсь к ним и думаю, что они бы мной гордились!

- У вас было интересное детство, которое прошло в кругу интеллигенции того времени. Были ли яркие моменты, запомнившиеся вам на всю жизнь?

- О своём детстве я могу говорить часами. Оно было ярким и светлым, полным радужных эмоций и огромных надежд. Вы правильно заметили, у нас на Парковой улице, в маленькой квартирке, выходящей окнами в старинный дворик с огромным тутовым деревом, собиралась вся творческая элита Баку. Каждый вечер к папе приходили его друзья художники - Горхмаз Эфендиев, Муслим Аббасов, Талят Шихалиев, Фархад Халилов, мой дядя Тогрул Нариманбеков, Рауф Шашикашвили, Саттар Бахлулзаде, писатель Виктор Голявкин, мой дядя Ариф Нариманбеков, кинооператор.

Помню, как до хрипоты они спорили об искусстве, выступая за французский классицизм и импрессионизм, слушали магнитофон с запрещёнными песнями Владимира Высоцкого. Папа наизусть читал стихи Ахмадулиной, Вознесенского, Евтушенко, Омара Хайяма, а потом дядя Тогрул пел итальянские серенады, которые разносились по спящему городу, и соседи шептались: "Это к художнику Видади опять друзья пришли". А гвоздём программы всегда были мои картины, которые я, будучи ещё маленькой девочкой, приносила на мольберте и представляла на суд мастеров. И каково же было моё счастье, когда все ахали от восторга.

"Видади, у тебя очень талантливая дочка, у неё большое будущее", - говорили они. А дядя Саттар непременно писал на каждой моей картине своё пожелание и восторженный отзыв. Я часто вспоминаю те счастливые дни, когда каждое утро папа натягивал мне лист ватмана на планшет, я благоговейно садилась за мольберт и писала натюрморты, поставленные мне отцом, решая большие задачи искусства. У меня не было желания бегать во дворе с подружками, я получала наслаждение от процесса работы, от запаха акварели, от скольжения кисти по белому листу, от рождения чуда под моей рукой.

- Какие отношения у вас были с вашим дядей Тогрулом Нариманбековым?

- У меня самые теплые и трогательные воспоминания о моём дяде Тогруле. Надо сказать об огромной дружбе и крепкой братской любви двух братьев, моего папы и его младшего брата Тогрула. Они всегда были неразлучны, не было дня, чтобы Тогрул не позвонил и не зашёл повидать моего папу. Он делился с ним своими самыми сокровенными мыслями и чувствами. Они всегда показывали друг другу свои новые работы, давали друг другу ценные советы. Не было ни дня, чтобы дядя Тогрул не пришёл к нам в гости со своей супругой Эльмирой и дочерью Асмер, моей двоюродной сестрой.

Мы любили ставить детские спектакли, соорудив кулисы из занавесок и сцену из табуреток, декорации рисовали гуашью на бумаге и крепили прямо к стенам. Я писала стихи на тему нашего спектакля, а сестра играла на пианино. Громче всех хлопали и кричали "Браво!" папа и дядя Тогрул. Помню, как дядя Тогрул любил слушать мои детские стихи, он мог прослезиться от захлестнувших его эмоций. "Это талантливее, чем у Ахматовой и Цветаевой", - говорил он. Когда я с успехом поступила в Художественное училище, он был первым, кто поздравил меня. Они с папой всегда верили в мой талант.

- Кто для вас был эталоном, достойным подражания?

- Эталоном и кумиром для меня был и есть всегда мой отец, художник Видади Нариманбеков, народный художник Азербайджана, лауреат ордена "Шохрат", картины которого хранятся во многих музеях мира и в частных коллекциях по всему свету. Папа всегда был самозабвенно предан своему любимому делу - станковой живописи. Помню, как ещё маленькой девочкой я любила приходить к отцу в мастерскую в Дом художников на проспекте Строителей. Я забивалась неслышно в уголок на диванчик и пристально следила, как божественно прекрасно скользит его волшебная кисть по холсту, какая потрясающая магия пронизывала весь процесс его творчества.

Я часто вспоминаю долгие беседы с отцом вечерами за чашкой чая, когда мы с братом сидели и слушали его долгие потрясающе интересные рассказы об искусстве старых мастеров. Мы впитывали каждое его слово. Это было бесценно и так нам необходимо. Папа был не просто художником, он был философом, мыслителем, необычайно эрудированным во многих областях, человеком энциклопедических знаний.

- Когда вы написали свою первую серьезную работу, как уже состоявшийся зрелый художник?

- Дело в том, что для меня, да и для любого художника, каждая новая картина является самой зрелой и серьёзной. Но если говорить о крупных первых проектах, могу назвать свою дипломную работу по Низами "Лейли и Меджнун". Как я уже говорила, именно там я решилась на необыкновенное и интересное решение, связав живопись и мультипликацию. Двадцать пять эскизов к фильму были выполнены на загрунтованных досках темперой и золотом с серебром. Картины были выполнены в стиле персидской миниатюры, имели грандиозный успех и были приглашены, как я отметила выше, к участию во Всесоюзной выставке художников театра и кино в Манеже в Москве, что было огромным достижением для меня, ещё студентки ВГИКа. Затем обо мне вышла большая статья в журнале "Декоративное искусство", где обо мне было написано много лестных слов. Затем было много приглашений на различные передачи азербайджанского телевидения, где я показывала свои эскизы, были публикации в журнале "Гобустан" и "Азербайджан гадыны". Это был первый большой успех, и мне это очень запомнилось.

- В какое время суток вы предпочитаете писать картины или в этом деле сложно что-то загадывать? Как рождается сюжет вашей картины? Вы часто делаете зарисовки?

- Зарисовки я делаю постоянно, мой альбом всегда со мной, когда брожу по Парижу, сижу на берегу Сены или в Люксембургском саду, пью кофе в Латинском квартале или вдыхаю аромат Булонского леса. Моя любимая кафешка находится на площади Сен-Мишель, оттуда видны Нотр-Дам и прекрасный фонтан, слышен плеск воды в реке и гудки маленьких пароходиков, катающих туристов. Там можно послушать уличных музыкантов, играющих французский шансон на аккордеоне и делать эскизы цветной толпы, плавно текущей по улицам. Это всё создаёт вдохновение и, подпитавшись этим, я люблю утром, распахнув нараспашку окна и впустив в комнату ароматы цветов и леса, поставить белый холст на мольберт, и начать писать новую картину. Вообще, я всегда любила работать утром, когда город только пробуждается, сонный Париж пахнет круассанами и кофе, на окно садятся и поют птицы и нежные первые лучи солнца скользят по комнате.

- Как часто вы обращаетесь к азербайджанской тематике, и что становится сюжетами ваших картин, наполненных азербайджанским колоритом?

- Как я уже говорила, во мне смешались две великие крови, азербайджанская и французская. Я считаю, что во всех моих картинах сквозит абшеронский колорит с налётом парижского аромата. По моему мнению, Франция и Азербайджан очень похожи, Париж и Баку вообще два очень родных и любимых мне города. И там, и тут воздух пропитан поэзией и музыкой. Оба города славятся потрясающей архитектурой, где соседствует старина и модерн, уютные маленькие улочки и большие современные дороги, весёлый, тёплый и гостеприимный народ. Живя в Париже, я всегда испытываю ностальгию по родному Баку, поэтому, как только выдаётся свободное время, я сажусь в самолёт и лечу в столицу страны огней. В каждой своей работе я непременно адресно обращаюсь к родному городу. Например, в картине "Ностальгия" в душе у главной героини сквозит пейзаж приморского бульвара, так же, как и в "Ночных эльфах". Ну, а наши знаменитые азербайджанские гранаты символично дополняют натюрморт на столе, придавая картине абшеронский флёр. Зрители на выставках мне часто говорят: "Ваши картины переливаются волшебными красками, видимо, это волшебные краски вашей страны!"

- Вот вы сказали, что Баку и Париж очень похожи. В чем, по-вашему, это сходство?

- Они оба прекрасны и уютны, оба гостеприимно распахнуты гостям и невероятно родны и любимы жителями, оба буквально напоены вдохновением, музыкой, стихами и живописью. Недаром и там, и тут рождено так много великих поэтов, художников, музыкантов. Моя мечта - это сделать выставку, где я соединю на холстах пейзажи и картины, соединяющие в себе историю двух этих великих городов. Всегда, приезжая в родной Баку, я люблю побродить по нашему прекрасному городу, посидеть на бульваре и послушать крики чаек, пройтись по Ичеришехер и делать зарисовки узеньких улочек, погладить руками древние стены старой крепости, прислониться к Девичьей башне, впитывая в себя её энергетику. Мне нравится ощущать дух города, подставив лицо ласковому бакинскому солнцу. Я непременно сделаю выставку, где будут отражены все мои эмоции.

- Несмотря на то, что в вашем роду много творческих людей, ваш сын Бейбут не пошел по их стопам и не стал художником. Ему больше по душе точные науки?

- Мой сын Бейбут учится в Сорбонне на серьёзнейшем факультете "Административное, социальное и экономическое управление". Он уже на втором курсе магистратуры. Стоит отметить, что система образования во Франции - самая сложная из всех европейских. Он с первого курса пишет огромные труды и диссертации на французском языке. Я могу с гордостью сказать, что Бейбут является в группе мажором. Но корни дают о себе знать - в душе он тоже романтик и очень любит рисовать. У него есть альбом, где он делает многочисленные графические зарисовки. Я думаю, мы с ним когда-нибудь сделаем совместную выставку.

- Каким был для вас уходящий 2014 год и что вы ждете от года 2015-го?

- Этот год был для меня потрясающе плодотворным. У меня было семь крупных престижнейших выставок в Париже и Монако. Достаточно назвать выставку в Париже в Центре Пьера Кардена Салон Бизнес Арт 2014 под патронажем маэстро Пьера Кардена, вернисаж в Монако в Салоне Лео Ферре "Художники мира 2014" под патронажем Принца Альберта II, несколько выставок в центральной парижской галерее "PAULIA ROSA", среди которых выставка "Театр и балет и малые форматы", выставка "Художники мира" в Каннах под патронажем Марины Пикассо, выставка ART EN CAPITAL в Большом Дворце в Париже под патронажем президента Франции Франсуа Олланда, Министерства культуры Франции и Собрания Национальных музеев Франции и другие.

Мне очень приятно, что вышло множество французских журналов, где напечатаны мои картины и статьи обо мне. Помимо этого, создана целая серия картин "Театр и балет" и начата новая серия "Магия ночи". Картины пользуются огромным интересом и любовью зрителей. Публика меня знает и с нетерпением ждёт моих новых полотен. Я безумно горда и счастлива.

На следующий год у меня большие планы. Однако, я пока не хочу их озвучивать, а могу лишь сказать, что это будет участие в крупнейших арт-проектах. Ну и, конечно, намечается персональная выставка в одной из престижных центральных галерей Парижа, где я представлю все свои картины последних лет. Безусловно, мечтаю привезти свою выставку в родной и любимый Баку, правда, не знаю пока, когда это получится. Очень хочу встретиться с прекрасным и радушным бакинским зрителем!

Нажмите на фотографии для увеличения: