Наука убивать: как начиналась химическая война - ФОТО
22 апреля 1915 года в окрестностях городка Ипр на северо-западе Бельгии началось странное сражение. Как считают историки, с немецкой стороны оно имело целью не столько захватить Ипр, сколько испытать на фронте новое оружие - отравляющий газ. Именно с того дня воюющие государства стали масштабно применять химические средства борьбы.

Шел второй год войны. 14 апреля 1915-го у бельгийской деревни Лангемарк французские подразделения взяли в плен немецкого солдата При обыске у него обнаружили флакон с бесцветной жидкостью и неприметную марлевую сумочку, заполненную одинаковыми лоскутами хлопчатобумажной ткани.

Значения находке не придали, приняв за обычный перевязочный пакет. Однако пленный сам заявил на допросе, что сумочка предназначена для защиты от нового "сокрушительного" оружия, которое будет применено на этом участке фронта. На вопрос, что еще за оружие, солдат ответил, что не имеет понятия, но вроде бы оно запрятано в баллонах, доставленных на передовую. Защититься от него можно с помощью мокрой ткани.

Французы сочли рассказ бредом сумасшедшего. И хотя аналогичная информация раз за разом поступала и от других захваченных немцев, им не верили категорически. Не поверили и дезертиру Августу Ягеру, сообщившему, что "при условии благоприятного ветра по сигналу атаки - три красных ракеты - на позиции французских войск будет направлен удушающий газ".

Между тем в те дни английская разведка регулярно перехваты вала неприятельские радиопереговоры с фразой "дует неблагоприятный ветер".

Именно первая битва при Ипре, ключевом бастионе на пути к Ла-Маншу, положила конец маневренной войне и дала начало позиционной. Обе стороны принялись укреплять занятые позиции и в результате создали друг у друга перед носом непреодолимую сеть траншей на огромном фронте от Северного моря до швейцарской границы протяженностью 760 километров.

Впрочем, севернее и южнее английской оборонительной полосы немцам, надеявшимся прорваться к морю и захватить французские порты Кале и Дюнкерк, все же удалось продвинуться на несколько километров. В результате к востоку от Ипра образовался небольшой выступ. Длина фронтовой линии, охватывавшей его, составляла 27 километров. Эта гладкая как стол местность вся пронизывалась артиллерийским огнем.

Здесь теплым весенним днем 1915 года на участке стыка 2-й английской армии и 20-го французского корпуса немцы и нанесли свой неожиданный во всех смыслах удар. Еще к 11 апреля на фронте атаки они установили, точнее, зарыли в землю газобаллонные батареи, по 20 газобаллонов в каждой Для их наполнения потребовалось 180 тонн хлора. Пришлось ждать нужного ветра.

"Французов прорвали"

22 апреля в 17 часов Ипр подвергся артобстрелу из тяжелых гаубиц. Вскоре огонь прекратился, перед немецкими окопами возникли два зеленовато-желтых облака. Продвигаемые вперед легким ветром, они превращались в голубовато-белый туман. Газ, выпущенный в течение пяги-восьми минут из 5730 баллонов, стелился по земле, заполняя каждую ямку. Сначала удивление, потом ужас и, наконец, паника охватили войска.

Очевидец события, английский офицер Уоткинс, позже рассказывал: "Когда мы выбрались на свежий воздух, чтобы отдохнуть несколько минут от душной атмосферы окопов, наше внимание привлекла сильная стрельба на севере, где фронт занимали французы. Решив, что там идет нешуточный бой, мы припали к биноклям, надеясь уловить что-то для себя новое. И гут нашему взору предстало зрелище, заставившее остановиться наши сердца: через поля в смятении бежали фигуры людей. "Французов прорвали!" - вскричали мы... Вскоре среди нас, шатаясь, появились французские солдаты, ослепленные, с лицами темно-багрового цвета, безмолвные от страданий, а позади них в отравленных газом траншеях остались, как мы узнали, сотни их умирающих от удушья товарищей. Это самое злодейское, самое преступное деяние, которое я когда-либо видел".

Первыми пострадали алжирцы, недавно прибывшие на фронт. Многих из них "облако" накрыло вне окопов, где солдаты грелись на солнце и курили. Поначалу они с интересом, но без тревоги наблюдали за "причудливым цветным туманом", который приближался к их позициям. А затем почувствовали резкий запах. У них защипало в носу, глаза резало как от едкого дыма, грудь жгло огнем. Вне себя от ужаса люди бросали оружие и бежали прочь.

Первую в истории газобаллонную химическую атаку отразил з своей книге "Генералы Великой войны: Западный фронт 1914-1918" британский писатель Робин Нилланс. Он отмечает "опустошающее" воздействие нового вида оружия: "Французские и алжирские стрелки, лишенные возможности дышать и кашляющие кровью, бросили свои позиции и бежали в поисках спасения. В бой вступила французская артиллерия, она поливала огнем и собственную первую линию траншей, и наступающие немецкие войска. Когда волна газа докатилась и до пушек, они гоже замолчали, оставив без всякого прикрытия семикилометровый участок линии фронта союзников и полностью обнажив левый фланг 1-й Канадской дивизии".

Но именно канадцы, не растерявшись, нашли выход из ситуации. В их рядах был химик, полковник медицинской службы Нэсмит. Установив по цвету и запаху, что смертоносный газ - это хлор, он поторопился передать в траншеи, чтобы каждый солдат помочился на платок или любую тряпку, а затем закрыл ею нос и рот.

"Необходимость - мать изобретений, - пишет Нилланс, - она не признает условностей. Чего чего, а мочи имелось достаточно, и в войсках поспешили исполнить предписание. Содержащаяся в моче кислота заставляет хлор кристаллизоваться на ткани; защищенная таким способом канадская пехота своим беглым огнем стала сеять смерть в неприятельской пехоте".

В целом же газовая атака привела к прорыву фронта. Меньше чем за 45 минут погибли пять тысяч французских солдат, еще десять тысяч не смогли продолжать бой. Однако резервов, брошенных немцами в прорыв, не хватило, чтобы закрепиться на этом участке и не позволить англичанам закрыть образовавшуюся брешь. Германское командование явно не ожидало такого эффекта и не подготовилось к широкомасштабному наступлению, изначально восприняв газобаллонную затею как чудачество ученых.

Точнее, одного ученого - Фрица Габера. "Отец химического оружия" - говорят в Европе об этом уроженце Бреслау, ныне это польский город Вроцлав.

Но Нобелевскую премию по химии 1918 года он получил, разумеется, за иные заслуги. А именно - за свой вклад в осуществление синтеза аммиака, необходимого для производства азотных удобрений и взрывчатки.

Трудился Габер в Берлине, в Институте физической химии и электрохимии кайзера Вильгельма. Руководил группами, разрабатывавшими методы боевого применения хлора и других газов, а также противогазы с абсорбирующими фильтрами. Имел воинское звание капитана, присвоенное ему кайзером. Лично обучал бойцов газового подразделения, как обращаться с баллонами.

Габер как-то сказал: "В мирное время ученый принадлежит человечеству, но в период воины - своей стране". Патриот Германии, хотя и еврей, он защищал химическое оружие от обвинений в негуманности, заявляя, что смерть есть смерть, независимо от причины. Габер сформулировал простое математическое соотношение между концентрацией газа и длительностью его воздействия на человека В 1920-х годах институтский коллектив под его руководством создал отравляющее вещество "Циклон Б" на основе синильной кислоты, нанесенной на пористый инертный носитель. Спустя два десятилетия вожди Третьего рейха увидят в этом пестициде идеальное средство для "окончательного решения еврейского вопроса". И уничтожат с его помощью миллионы узников Освенцима и прочих нацистских лагерей смерти.

У Болимова и Осовца

На заре Первой мировой воюющие стороны пытались найти применение химическим веществам слезоточивого воздействия, но не приводящим к смертельному исходу. Французы, например, создали 26-миллиметровые гранаты с газом этилбромацетатом.

31 января 1915 года в польском местечке Болимове, на Восточном фронте, немцы пустили в ход 1 50-миллимиметровые артиллерийские гранаты с раздражающим веществом ксилилбромидом. Но дебют не вполне удался: из-за низкой температуры вещество быстро замерзало, не успевая стать облаком и окутать русские позиции.

Апрельские события под Ипром вывели химическое оружие на принципиально иной уровень. Антанта заявила, что Германия варварски нарушила принципы международного права. В ответ Берлин цинично заметил, что Гаагская конвенция 1907 года накладывает запрет на "отравляющие снаряды", но не на газы

Собственные "химические команды" для газобалонных атак в российской армии появились в октябре 1915 года. Первая такая атака готовилась в марте 1916-го под местечком Икшкиле в Латвии, из-за тумана ее отменили. В этом сражении по германским окопам было выпущено десять тысяч снарядов с жидким хлором.

Также очень скоро выяснилось, что осуществить подобную газобаллонную атаку способна любая страна, обладающая хотя бы зачатками химической индустрии. А защититься от хлора проще простого - нужна лишь тканевая повязка, смоченная раствором соды. Сгодится и простая тряпка с водой.

Тогда в Великобритании газета "Дейли Мейл" призвала женщин подключиться к производству хлопковых респираторов. И в течение месяца различные респираторы поступили в союзнические войска наряду с автомобильными очками для защиты глаз А к б июля 1915 года королевская армия была оснащена куда более эффективным "дым-шлемом", сконструированным майором Макферсоном из Ньюфаундлендского полка Он состоял из фланелевого мешка с целлулоидным окошком, полностью охватывающего голову.

б августа 1915-го испытание на прочность прошла русская крепость Осовец на территории нынешней Белоруссии. В книге "Борьба за Осовец" инженера-фортификатора Сергея Хмелькова описаны последствия немецкой газобаллонной атаки:

"Все живое на открытом воздухе на плацдарме крепости было отравлено насмерть, не участвующие в бою люди спаслись в казармах, убежищах, домах, плотно заперев двери и окна, обильно поливая их водой... Вся зелень в крепости и в ближайшем районе по пути движения газов была уничтожена, листья на деревьях пожелтели, свернулись и опали, трава почернела и легла на землю, лепестки цветов облетели. Все медные предметы - части орудий и снарядов, умывальники, баки и прочее - покрылись толстым зеленым слоем окиси хлора. Предметы продовольствия, хранящиеся без герметичной упаковки: мясо, масло, сало, овощи, оказались непригодными для употребления"

Позднее распространение на фронтах получили газы кожно-нарывного действия, от которого противогазы и маски уже не спасали Проникая через одежду и обувь, они вызывали жуткие ожоги на теле. Обладающий таким эффектом "горчичный газ", он же иприт, был применен немцами 12 июля 1917 года под тем же Ипром. В отличие от хлора, иприт не выдавал себя зеленым оттенком.

Поскольку постоянно разрабатывались эффективные контрмеры, в конце войны смертность от газовых атак не превышала 2,5 процента. На первых же порах она достигала 40 процентов. В 191б-м у французов появился противогаз "Маска М-2", который защищал от хлора и мощного фосгена - бесцветного удушающего газа с запахом заплесневелого сена.

В то же время на смену открытым баллонам пришли более надежные снаряды, а также мины, содержавшие от 9 до 28 килограммов отравляющего вещества. В 191 7 году в войска поступили газометы - прообраз минометов. Стрельба из них велась в основном фосгеном. Со вступлением в войну Соединенных Штатов промышленность стран Антанты значительно опередила германскую по объему выпускаемых отравляющих веществ, в частности иприта и фосгена.

Что касается России, то ее военное командование широко задействовало химическое оружие в 1 91 б году в ходе Брусиловского прорыва. Полевой генерал-инспектор артиллерии телеграфировал начальнику Главного артиллерийского управления, что в майском и июньском наступлении химические 76-миллиметровые снаряды "оказали большую услугу армии"

В целом же ни до, ни после Первой мировой, которую иногда называли "войной химиков", отравляющие вещества не использовались в таких количествах, как в те огненные годы. Боевую проверку прошли около 40 типов таких веществ. От газов погибли 92 тысячи солдат и более одного миллиона 300 тысяч остались инвалидами. Всего воюющие стороны произвели 180 тысяч тонн химических боеприпасов различных типов.

Нажмите на фотографию для увеличения: