Успех богемного вечера на сцене Театра оперы и балета

Автор: Улькяр Алиева,

доктор искусствоведения, профессор АНК

Роман "Сцены из жизни богемы" Анри Мюрже, приоткрывающий, пользуясь современной терминологией, креативный андеграунд (неформальную творческую атмосферу) Парижа середины XIX века, его блеск и нищету, принес писателю ошеломительный успех. Не меньший успех ждал и оперу "Богема" Дж.Пуччини. Сюжет романа А.Мюрже привлек уже именитого итальянского композитора тем, что напомнил Дж.Пучини годы его молодости - голодные, но веселые времена студенческой жизни с братьями в холодной неотапливаемой миланской мансарде, когда он, как герои его оперы, также скрывался от преследований скупого домохозяина.

Известно, что "Богема" входит в топ-лист самых популярных опер в мире. Одни меломаны видят успех оперы в том, что она, подобно лоскутному одеялу, состоит из выигрышных шлягерных номеров, которые логически непрочно "вплетены" в сюжетную канву. Другие яростно отстаивают единство музыки и драмы в данной опере.

Что касается богемного вечера на сцене Театра оперы и балета в минувший выходной - и здесь классически величественная, по-французски пленительная и по-итальянски очаровательная богемная атмосфера. Просто здесь все сошлось: драматическая история любви, блестящая музыка, яркий вокал, талантливые артисты и замечательное сценическое воплощение.

Успех богемного парижского вечера в Баку был обусловлен всеми параметрами. Впервые в партии Мими дебютировала восходящая звезда отечественного театра Фатима Джафарзаде; в партии Рудольфа - кыргызский тенор Жениш Ысманов; вновь было приятно видеть на сцене приехавшего из Германии Авяза Абдулла в партии Марселя. Ну, а появление за дирижерским пультом главного дирижера Одесского Театра оперы и балета, белорусского маэстро Вячеслава Волича - просто гарантировало незабываемый восхитительный вечер в стенах Театра оперы и балета.

А теперь поподробнее.

Французский писатель создал литературный памятник своей первой любви - правда, памятник получился надгробным. Та же бесконечная трогательная атмосфера легкомыслия, нежности, мгновенных обид и легко разрешающихся ссор четверки полуголодных богемных друзей-"мушкетеров": поэта Рудольфа, художника Марселя, музыканта Шонара и философа Коллена, а также белошвейки Мими и гризетки Мюзетты. С точки зрения современного обывателя, основной конфликт сюжета, завуалированный за мелодраматизмом душещипательной love story удручает. Искренне жаль бедных молодых людей, которые не могут сделать в жизни ничего путного, и смерть единственной трудоспособной Мими лишь оттеняет их социальную и человеческую беспомощность, возвращая героев к сумрачной прозе жизни. Друзья в финале оперы прощаются не только с робкой нежной белошвейкой, но и со своей беспечной молодостью. Для героев наступает время взрослеть. И даже бакинская погода откликнулась на этот великолепный по всем параметрам спектакль - в Баку хлынул ливень, оплакивая и смерть Мими, и утраченные иллюзии оставшихся в живых героев.

Спектакль очаровал стильностью, легкостью. Вообще слово "игра" - ключевое по отношению к этой постановке. Чувствовался контакт между артистами труппы, а это дорогого стоит. Зритель с улыбкой наблюдал за проделками четверых друзей, которые могут устроить шуточную "битву" из подручных средств - подушки, стула и кочерги; проделками Коллена-А.Поладова и Марселя-А.Абдулла с ехидной улыбкой разрывающие листы очередного литературного "шедевра" главного героя для отопления печки-буржуйки; как делят багет, принесенным главным "снабженцем" друзей - франтоватым Шонаром-Т.Агасиевым или как Марсель-А.Абдулла "пригладит" одинокий оттопырившийся волос посреди лысины Бенуа-Назима Махмудова, выступление которого в пуччиневской опере также стало дебютным. Лукавая Мюзетта-Инара Бабаева, чтобы привлечь внимание любимого отдувала ему в лицо рассыпчатой пудрой. Добрую улыбку зрительного зала вызвал и "салават" Рудольфа-Ж.Ысманова, который он механически повторил вслед за молитвенным сложением рук своих бакинских коллег по сцене.

И все же истинный интерес вызвало исполнение Фатимой Джафарзаде партии Мими. Ф.Джафарзаде, как и ее героиня, молода, очень красива и по своей стати выглядела не простолюдинкой-белошвейкой, а особой благородных кровей, которая волею судьбы попала в этот уголок Латинского квартала, что соответствует описанию из романа Мюрже и что Пуччини предпослал в виде эпиграфа: "Лицо ее тончайших очертаний казалось изящным наброском аристократического портрета". И становится понятным, почему так резво Ж.Ысманов тушит свечи, украдкой прячет ключ и сразу же признается ей в любви - такую красавицу упустить нельзя! И в вокальном отношении, несмотря на дебютное волнение, голос Ф.Джафарзаде, приятный для слушательского восприятия, на протяжении всего вечера сохранял свежесть, искренность, пленяя как гладкостью, эластичностью линий, так и трогательностью интерпретаций. Начиная с первой арии исполнительница сумела подобрать потерянный ее героиней ключ к сердцам зрителей.

Ж.Ысманов уже второй раз и с успехом выступает на бакинской сцене. И в плане актерского исполнения уже весьма органично смотрится на бакинской сцене. Уже с самой первой картины Ж.Ысманов, вместе со своими маститыми азербайджанскими партнерами так непосредственно вписался в четверку богемных друзей - создавалось ощущение, что певец провел времена беспечной студенческой юности не в Италии, а с ними в Баку.

У Ж.Ысманова крепкий лирический тенор: голос красивый - полетный, пластичный, стабильные верхи, силовой компонент исполнитель использует с умом, "in situ" - в нужном месте и в нужный момент. Осторожное начало в первой, "коронной" арии "Che gelida manina" - "Холодная ручонка" и его довольно успешное преодоление всех скрытых "порогов" довольно коварной в исполнительском плане арии, вдохновило кыргызкого тенора на дальнейшие свершения. Все последующие номера были исполнены с драйвом, словно Ж.Ысманов уже сам получал удовольствия от бакинского богемного вечера.

Впрочем, у всех исполнителей были моменты под условным названием "полюбуйтесь моим голосом". И у Турала Агасиева в первом акте, ставшего своего рода идейным вдохновителем похода в кафе "Момю", и у Акрама Поладова в lamento (жалобе) о пожертвованном плаще "Vecchia zimarra" (Плащ старый неизменный), и у Али Аскерова, обхаживающего свою ветреную протеже.

И Инара Бабаева в знаменитой песне "Quando m'en vo' soletta per la viva" (Я весела, меня такой все знают) создала эдакий кукольный образ Барби середины XIX века - озорной, капризный, кокетливый, но от этого более притягательной. И глядя на такую очаровательную исполнительницу, уже который год чисто эстетически радующей глаз на оперной сцене, начинаешь в полной мере осознавать слова Людовика XIV, что у истинной женщины всего два возраста - 16 и 35 лет. Такую красавицу и пронести на руках на сцене не грех!

Инара Бабаева в роли легкомысленно-озорной Мюзетты в полной мере проявила не только вокальные данные, но и невероятное актерское обаяние. Искрометный дует Мюзетты-И.Бабаевой и Марселя-Авяза Абдулла (за пандемию немного раздобревшего, но все такого же обаятельного и харизматичного), почти семейные сцены ревности и ссор двух влюбленных не раз вызывали добрую улыбку зрителей и порой "перетягивали" внимание зрителя с главных персонажей. Подобранный зонтик со сломанными спицами - и Мюзетта-И.Бабаева с походкой королевы удаляется со сцены, и зритель верит, что такая гризетка долго одна не останется. А Марселю-А.Абдулла остается лишь украдкой доставать ее алую косынку и вытирать ею скупую мужскую слезу.

К сожалению, формат рецензии не позволяет написать целую хвалебную Оду оркестру театра под руководством маэстро Вячеслава Волича, который показал, что под руководством истинного Мастера оркестр театра может звучать не просто хорошо, а Великолепно! Можно сказать, в этот вечер оркестр под руководством В.Волича "дышал" вместе с певцами, не говоря о довольно искусном проведении всех пуччинивских партитурных перипетий, где в модуляционных переходах обнаруживается драматизм бытия, а в непрерывном "токе" ритма - интенсивность жизни, необратимость времени. Оркестр в этот вечер можно было с полным основанием назвать соучастником сценического действия, который тонко и деликатно направлял слушательское восприятие в русло пуччиневских образных ожиданий. И, внимательно наблюдая за драматическими перипетиями разыгрываемой драмы, автор этих строк поймала себя на мысли, что забыла об оркестре под руководством маэстро В.Волича. Когда оркестр своим тонким и деликатным звучанием не "отвлекает" зрителей от вокалистов и разворачивающегося сценического действия, истинные ценители оперы уже получают эстетическое удовольствие, и именно это есть в опере самое ценное.

Впрочем, все в этот вечер "работало" на спектакль - сумрачные декорации оперной постановки по-прежнему создавали нужное меланхолическое настроение, а яркие актерские работы наполняли этот неброский антураж трагическим смыслом драмы, отсылая к словам Э.М.Ремарка о том, что "и прощание может быть болезненно-прекрасным".