Огонь и страсть фламенко: в Баку выступил знаменитый Хоакин Кортес - ФОТО - РЕПОРТАЖ
Кажется, что общего между мугамом и фламенко? Во-первых, фламенко, как музыкально-танцевальный стиль зародился в мусульманской Андалузии и его истоки непосредственно исходят из мавританской музыкальной культуры. Отсюда - импровизационный характер фламенко (как музыки, так и танца), сложный ритм и специфическая техника исполнения, "горловое" пение, полное, подобно ковровой вязи, мелодических узоров, которые, как и в мугаме, препятствуют точной нотной фиксации мелодий фламенко.
Во-вторых, фламенко, как и мугам - это искусство устной традиции, которая передается танцору и певцу от мастера к ученику, создавая свою неповторимую "школу" исполнительского мастерства. Вот и у "Танцующего Бога" Хоакина Кортеса корни из североафриканских цыган-кале, которые среди испанских цыган имеют прозвище "мавры". И потому, редкое шоу Кортеса обходится без использования подлинно арабских мелодий, которые так органично "воссоединяются" со своей испано-цыганской "ветвью". Да и с учителем ему тоже повезло. Кортес - потомок известной цыганско-артистической династии Рейесов (настоящее имя Кортеса - Хоакин Педраха Рейес) и первые уроки фламенко преподал его дядя, профессиональный танцор фламенко Кристобаль Рейес.
Редкое шоу Кортеса обходится без использования подлинно арабских мелодий, которые так органично "воссоединяются" со своей испано-цыганской "ветвью"
Казалось, что весь Баку собрался посмотреть на гениального 44-летнего танцора (даже грех указывать его возраст, настолько молодо он выглядит), хореографа, актера и по совместительству светского льва - самого "гламурного" цыгана в мире, который заказывает костюмы у Армани и Готье, и, наряду с Антонио Бандеросом, считается секс-символом Испании, за которым по всему свету гоняются папарацци, чтобы зафиксировать очередной его роман в духе мыльной оперы (говорят, что Наоми Кэмпбелл после ссоры с ним едва не отравилась шампанским с таблетками). Публика была, что называется, разношерстная, от "глянцевой" - очаровательные и элегантные бакинки в сопровождении своих спутников, которые выглядели весьма комильфо - до молодежи в стиле casual (повседневной) с неизменным джинсовым атрибутом. Но всех объединяло одно - безумный "голод" по настоящей, сильной, смелой, цепляющей за душу эмоции, словно бакинская публика давно ждала прилива новой энергии, драйва, весны, которая ворвалась к нам вместе с фламенко.
На сцене, как и приличествует концертам истинных профессионалов, удивительная аскетичность обстановки - минимум декораций, приглушенный свет, 4 вокалиста и 9 музыкантов. Следует отметить, что, будучи превосходными профессионалами, все музыканты его оркестра владеют огромной культурой исполнения, что выражается в работе не на себя, а на создание определенной "звукоатмосферы", идеально обрамляющей танцевальные монологи Кортеса.
Уже с самого начала своего выступления Кортес создал прямо-таки инферновский образ - весь в черном: поверх черного одеяния черный плащ. В тишине расправив подобно хищной птице руки-крылья и затем скрестив перед собой, постепенно притоптывая, Кортес завлекал публику в огненный круг своего танца. Впечатление усиливалось благодаря своеобразной "игре" света с преобладанием красного цвета, который выполнял функцию "нематериальной" декорации, словно "обволакивая" все действие.
Казалось, что Кортес, как умелый кукловод, держал восторженное внимание публики на кончиках своих пальцев, периодически разворачивая их "веером", в то время как каблуки-сапатеадо выстукивали нереальную по скорости сумасшедшую дробь
Хоакин Кортес - не тот исполнитель, который может позволить публике скучать и разговаривать во время выступления. Харизма, обаяние, напор, экспрессия - все это он. Казалось, что Кортес, как умелый кукловод, держал восторженное внимание публики на кончиках своих пальцев, периодически разворачивая их "веером", в то время как каблуки-сапатеадо выстукивали нереальную по скорости сумасшедшую дробь (часто его ударники просто не поспевали за его выбивающимся из-под ног ритмом). Его тело периодически "выгибалось" в грации хищника, а сам танцор то и дело бросал в зрительный зал не менее выразительные взгляды исподлобья: взгляд-вызов, взгляд-приворот.
И даже одежда танцора, которую он сменил четырежды (и стоило, пот градом катился после каждого номера), в программе Кортеса стала своего рода непременным атрибутом сценического действия. Полы плаща, как затем и пиджак, постепенно превращался в мулеты (плащи) тореадора, которыми он эффектно размахивал и под конец отбрасывал куда-то за кулисы.
Свою новую программу, представленную бакинской публике, Кортес назвал "Dicen de mi" (Обо мне говорят). Автор этих строк так и не поняла, что говорят, кому говорят и о чем, но каблуки-сапатеадо, а точнее ноги Кортеса явно отбивали характерный для фламенко чечеткой свой язык - язык любви и огня, наполненный "задыхающимися" паузами и "вспышками" неистовой чувственной страсти. Да и классическое фуэте весьма оригинально "закручивал", выдавая под конец тройной воздушный пирует (вот что значит классическая балетная база под руководством Майи Плисецкой).
Танцор по наитию, ему одному ведомому, расставлял неожиданные акценты, внезапно останавливался, а внезапно начинал выделывать ногами такие "па", прямо целые каскады, что, казалось, ноги Кортеса "живут" сами по себе и великолепный торс танцора только своеобразное "приложение" к ним (недаром его ноги застрахованы на 3 000 000 евро). Тем не менее, у Кортеса очень пластичные руки, и когда он в очередной раз мягко "выворачивал" их, становилось порой немного жаль, что весь акцент концерта был переведен на ноги исполнителя.
Весьма интересно смотрелась сцена-метание Кортеса между вокалистками (по символическому подтексту - просто Мужчины между двумя любящими Женщинами). Если рассматривать данную композиция с чисто музыкальной точки зрения, то голоса вокалисток, бесспорно колоритные, с характерной для фламенко хрипотцой, надрывом. И все же автор этих строк не могла отделаться от мысли, что наши исполнительницы-ханенде смогли бы спеть куда лучше, как в вокальном плане, так и в плане импровизации.
Концерт продолжался почти два часа и более часа концерта заняло соло Кортеса. Время от времени он давал себе передышки в виде отдельных номеров его музыкантов, которые, как и Кортес, сами время от времени пританцовывали. Порой Кортес и сам был не прочь занять место своих музыкантов, то за дарбукой, то за кахоном. Причем как перкуссионщик проявил себя весьма профессионально, словно показывая, что когда со временем перестанет танцевать, то вполне может "перепрофилироваться" в ударники. Да и его музыканты, словно поймав этот драйв, провели своего рода джазовый джем-сейшн (инструментальная импровизация) в стиле фьюджин, словно забыв, что зритель собрался посмотреть на Кортеса, нежели послушать.
Да и его музыканты, словно поймав этот драйв, провели своего рода джазовый джем-сейшн (инструментальная импровизация) в стиле фьюджин, словно забыв, что зритель собрался посмотреть на Кортеса, нежели послушать
И словно очнувшись, наконец-то Кортес вспомнил, что надо бы и со зрителями поздороваться и сказал по-английски пару "хрестоматийных" фраз: "Я рад приехать в Баку и участвовать в Мугамном фестивале. Я впервые в Азербайджане и я очень счастлив", добавив уже по-азербайджански: "Салам, Азербайджан!". Тут же к Кортесу потянулся "лес" девичьих рук, которые он не упустил возможности пожать. Одна из его бакинских почитательниц умудрилась даже поцеловать ему руку. Видимо, Кортес (как и автор этих строк) увидел, вернее, столкнулся с этим явлением впервые и от неожиданности немного смутился.
Вдохновлённый теплым приемом, уже ближе к концу Хоакин Кортес решил проявить талант массовика-затейника. Легко, остроумно, пританцовывая, подбадривая по-испански и по-английски, танцор стал постепенно "раскачивать" публику, которая вначале неловко, стыдливо, а в конце концерта вовсю "втянувшись", стала "отвечать" ему - кто выкриками, кто аплодисментами. И словно продолжая, не желая расставаться с финальной "мажорной" нотой концерта в прямом и переносном смысле, под композицию зажигательной тангос (разновидность фламенко - не путать с танго) Кортес, наконец-то облаченный в нечто более светлое - белую рубашку и туфли, усталый, но довольный теплым приемом бакинской публики, с ленцой перемещался по залу, поочередно представляя своих музыкантов.
Что же, совсем недолго уже ждать закрытие фестиваля, и на повестку дня выдвигается уже другой вопрос: "Кого в следующий раз пригласят организаторы?". Подождем-с. Ну, а выступления Хоакина Кортеса, думается, бакинская публика будет ожидать всегда - и по поводу и без него.
Нажмите на фотографии для увеличения:
Фото: АзерТАдж, Trend
Заметили ошибку в тексте? Выберите текст и сообщите нам, нажав Ctrl + Enter на клавиатуре
