Праздник длинною в жизнь - самые теплые воспоминания о Новрузе

Много написано о нашем любимом празднике Новруз. Много историй, рецептов, легенд. Кажется, что не осталось ничего, чего мы не знали бы об этом древнем народном празднике. Но у каждого есть своя история, свои воспоминания о Новрузе, не похожие на другие. Чаще всего они теплые, уютные и сладкие, идущие из детства и запомнившиеся на всю жизнь.

Своими воспоминаниями о празднике Новруз поделилась с Day.,Az директор Государственного Историко-этнографического заповедника "Гала", доктор философии в области истории Малахат Фараджева.  

Про этот праздник уже написано много, уверена, что будет написано еще больше, потому что тема эта неисчерпаема, как сам Новруз. Ведь если подумать, большинство праздников связаны с человеческой историей. Не было бы людей, не было бы и этих праздников. Новруз, в отличие от них, это праздник самой природы, когда она в точном соответствии с законами небесной механики переходит в новую фазу, давая всему живому животворный свет и тепло. По счастливой случайности и отца моего звали Новруз, и его тепло я несу в себе всю прожитую жизнь.

В бакинских селах подготовка к Новруз байрамы была своего рода торжественной церемонией и поводом собраться и пообщаться. Я помню, как проходили такие вечера у нас. Родственников было много, и они собирались в преддверии праздника. Приходили и соседи. Бабушка распределяла между всеми их обязанности. Заранее собирали луковую шелуху для окраски яиц. Заранее делались заготовки. Папа (Новруз Пашаев) покупал орехи, и где-то к середине  марта все собирались у бабушки их чистить. Потом их жарили в чугунной духовке, встроенной в большую кирпичную печь с дымоходом, а уже потом, в горячем виде, мама и тети, растирая, очищали их от шелухи. Орехи становились белоснежными. Затем их пропускали через ручную мясорубку, добавляли сахарный песок, пряности и насыпали в большие стеклянные баллоны с широким горлом или бидоны и складывали в массивные буфеты (мебель 50-х годов, приданое мамы), где хранилась посуда и продукты.

Я помню как в детстве, мы, дети, тайком лазили в эти шкафы с ложками и уминали за милую душу это самое вкусное на свете лакомство.

Бабушка назначала отдельные дни для родственников и для близких соседей, когда должны были печь сладости - шекербуру и пахлаву. Для выпечки и украшения печеного собирались и соседи, и родственники. У нас был большой дом с верандой. Собирались больше двадцати женщин. На полу расстилали большой килим или палас, а поверх - скатерть. На нее собирали все принадлежности для заготовки: доску для разделки теста-"яйма йайан", скалку - "охлой", щипчики - "маккаш" для украшения шекербуры и другое.

Эти сборища любили все - и дети, и взрослые.

Постепенно все приглашенные родственники и соседи собирались. В больших тазах начинали месить тесто. Обычно для этого выбирались женщины габаритные, с сильными руками. Весь процесс контролировала бабушка. Когда она считала, что уже достаточно, она останавливала замес. Пока тесто подходило, месили другое тесто, уже для гогалов, готовили начинку для них. Каждая женщина знала свое дело: одна топила масло, другая делала начинку, третья кутала тесто, чтобы дать ему бродить и складывала тазы около печи в тепле.

Периодически женщины подходили к бабушке или к ее сестре, демонстрировали начинку, просили проверить температуру молока для теста, советовались. И бабушка давала дельные советы, например, указывала, что в начинке недостаточно молотой гвоздики. И никогда я не замечала никакой сутолоки или столпотворения.

Когда тесто подходило, все садились в круг на полу. Кто-то хорошо начинял шекербуру, кто-то красиво защипывал края, а наносили узоры только избранные, те, у кого узоры получались нежными и четкими. Никаких вольностей не разрешалось. Бабушка за этим строго следила. Девочек тоже подпускали к этому процессу, но вначале они украшали шекербуру только для своих. То, что было рассчитано для хончи, для раздачи и для гостей, украшали уже опытные искусные мастерицы.

Мы все любили эти вечера. Здесь можно было услышать все новости села. А когда кто-нибудь из соседок начинал сплетничать или рассказывать грустные истории, бабушка шикала, чтобы она потише говорила. "Говорите о хороших вещах. Могут подслушать", - предупреждала бабушка. Ведь существовал такой обычай: молодые, загадывая желание, могли тайком пойти к соседскому окну и подслушать. Считалось, что первое, что они услышат, и будет предсказанием будущего. И поэтому люди старались говорить в эти дни только о хороших вещах.

Женщины шутили, раздавался веселый смех. Младшая из моих тетушек была хохотушкой и всегда рассказывала  смешные истории про кого-то из соседей, или копировала их. Все смеялись, никто на шутки не обижался. А если и были обиженные, то в этот день обязательно мирились.

Когда начинались "взрослые" разговоры между женщинами, мама и бабушка переглядывались и затем очень строго и выразительно глядели на нас, и мы, девочки спокойно вставали и уходили в дальнюю комнату, закрывая за собой дверь. Потом под каким-нибудь предлогом нас звали или давали поручение, и мы понимали, что взрослый разговор окончен и мы можем снова сесть в круг и подолжалть украшать шекербуру.

Бабушка сажала нас, девочек рядом и под ее строгим надзором мы начинали "маккашем" наносить узоры на тесто. Я этот процесс не любила, потому что мне всегда хотелось внести какое-нибудь разнообразие. Мне казалось, что если я нанесу разные узоры, так будет интересней и красивее. Но под строгим контролем бабушки и мамы это не получалось. Увидев мои произведения, они сразу меня отстраняли от этой процедуры. Узоры на всех шекербура должны были быть одинаковыми. В отличие от меня мои сестры наносили узоры нежно, ровно и красиво. Так они перешли в группу избранных. По узорам даже узнавали, кто их наносил. Мне же разрешали только иногда украшать для своих. А вот мама очень красиво защипывала края шекербуры. Так, как делала это она, ни у кого не получалось. Впоследствии мама терпеливо стала учить и меня правильно защипывать края. Сначала это получалось грубо, но потом я научилась. Бабушка с мамой обрадовались и решили, что теперь края украшать буду я.

А еще были песни. Иногда из женщин кто-то запевал, а другие подхватывали. Даже, помню, и танцевали. Кто-то из молодых в ожидании очередной партии изготовленных "кюнде" - шариков из теста для раскатки ритмично постукивала, другие подпевали, а третьи с подносами, уложенными на них готовыми для выпечки изделиями, пританцовывая, уносили. Женщины постарше и пожилые в ответ на это, поглядывая друг на друга, улыбались.

Шекербура, гогалов и сюд чорейи получалось по 300-400 штук. Потом это все распределялось между родственниками и соседями. Нашу часть складывали в большие кастрюли и закрывали чайным полотенцем и крышкой. Разрешалось есть только ту выпечку, которая была отделена "для своих".

Вот так проходили незабываемые вечера и так готовились к празднику Новруз.

И, конечно же, к Новрузу шили обновы. Бабушка обязательно шила вместе со своей сестрой на старой машинке "Zinger" юбку и кофту из красивых тканей, которые ей дарили папа или тети.

...Вот так это было...

Очень скоро весна, осталось меньше недели. Природа перешагнет зимний порог, и мы окунемся в весну. С каждым днем дни становятся все длиннее, и даже пасмурное небо не обманет и не сможет заглушить радостного ожидания праздника. Самого древнего праздника, который наш народ принес с собой из глубины веков.

Конечно, сегодня все по-другому. Сегодня так не собираются, как во времена молодости наших бабушек, нет этих посиделок, этого дружного приготовления праздничных сладостей. Просто времена изменились, мы все заняты, но и в этой суете всегда есть место празднику. Особенно если это наш любимый и неповторимый Новруз.

 Тамилла Мамедова