Игры страстей в интернациональной «Кармен» на сцене Театра оперы и балета

Замечательный подарок в первые дни зимы преподнёс Театр оперы и балета - одну из самых по-французски красивых и по-испански знойных опер мирового наследия - "Кармен" Жоржа Бизе в исполнении тройного интернационального состава исполнителей.

Аншлаг в Театре оперы и балета был вполне предсказуем. Бакинские меломаны пришли, прежде всего, на дебютное выступление титулованной белорусской певицы Оксаны Волковой в титульной партии на бакинской сцене.

Современный бакинский зритель избалован отечественными оперными цыганками, старожилы вздыхают по несравненной Фатьме Мухтаровребеой (ради того, чтобы услышать её голос, поклонники великой оперной дивы стояли в фойе театра, ибо администрация, делая исключение, оставляла двери в зрительный зал открытыми), и каждый раз прорастает робкая надежда: "А вдруг...". А вдруг на сцену вновь, как и полвека назад, ворвётся вихрь цветов и колоритная палитра голоса и пластики эталонной Кармен, заставляя трепетать мужские сердца и замирать в восхищении женскую половину зала. Тем более и партнёром белорусской Кармен выступил не менее титулованный украинский тенор Андрей Романенко, который в своём предыдущем выступлении в партии горе-любовника Хозе с полячкой И.Житинской на бакинской сцене доказал, что ещё довольно молод и страстен, способен носить своих красивых партнёрш на руках.

А теперь поподробнее...

Порой читаешь рецензии зарубежных коллег и начинаешь сомневаться в их адекватном восприятии классических сюжетов. Новомодная "режиссёрская опера" трактует знакомый сюжет не как трагедию солдата, охваченного пламенем страсти, в которой сгорают все устойчивые представления о чести, совести и его любви к простой деревенской девушке - своей невесте Микаэле и, ради которой он становится дезертиром, контрабандистом, а как "обличение мужчины-собственника, чьи атавистические инстинкты деструктивно влияют на отношения, разрушая любовь, превращая ее из источника жизни в источник смерти".

При этом Хозе убивает Кармен не потому, что она, отняв у него всё, что было дорого в его жизни, лишила его последней иллюзии - иллюзии её любви, а лишь затем, что вульгарная и беспринципная Кармен вдруг стала символом феминизма. Видимо, таких горе-"критиков" было немало и в период самого композитора. Иначе никак не объяснить причину столь преждевременной смерти тридцатисемилетнего композитора, поводом для которой послужила душевная травма, полученная им вследствие провала оперы на премьере.

Если бы не опера Ж.Бизе, ставшая оперным шлягером уже почти полтора века, думается, образ Кармен из одноимённой новеллы Проспера Мериме давно бы канул в Лету. Даже люди, далёкие от оперного жанра и классического искусства, знают "Хабанеру" и "Куплеты Тореадора". Ну, а спеть титульную героиню - мечта каждой меццо-сопрановой исполнительницы. И музыка роскошная, да и искушение показать на сцене стервозную инфернальную сторону женской натуры, всегда велико. А если исполнительница титульной партии ещё и по внешним параметрам соответствует своей героине, то интрига от спектакля становится двойной (в конце концов, театр - искусство визуальное и внешность исполнителей, как и сценография, играет немаловажную роль).

На памяти автора этих строк это была первая босоногая Кармен на бакинской сцене. Кармен-О.Волкова - красивая в традиционном корсете (и как только вокалистка умудрялась не просто петь, а даже дышать в столь жёстком корсете?), цыганской юбочке с роскошной копной кудрявых волос с неизменным кроваво-красным цветком в волосах и испепеляющими карими глазами героиня, способная на что угодно. Это сущий демон (как поёт о ней в финале несчастных Хозе) - демон хитрый, расчетливый и в то же время безрассудный, способный и бесстрашно пуститься в женскую драку, и периодически соблазнять красивой оголённой ножкой всё мужское население сценической Севильи, и смачно с ненавистью сплюнуть в ответ на поцелуй бывшего любовника. Голос - довольно сильный, сочный в верхнем регистре и одновременно "жгучий" в нижнем и среднем, и абсолютно "мёртвый" в сцене гадания на картах, раз за разом вынимая чёрную метку смерти.

Несколько глуховато звучал голос её партнёра - Андрея Романенко в партии Хозе. Однако в финале разыгралась настоящая коррида низменных человеческих страстей, в которой украинский вокалист проявил такое буйство артистического темперамента, что в какой-то миг за исполнительницу главной партии стало страшно по-настоящему (даже возникло чувство неловкости, словно подглядываешь за настоящей сценой ревности, испытанной когда-то вокалистом). Хозе - Андрей Романенко до последнего искренне метался и мучился от отвергнутой любви ("люблю - не могу отпустить"). Была боль, ярость влюблённого мужчины, потерявшего всё ради ставшей для него роковой цыганки и с горечью осознающего, что и её любовь была к нему лишь большой иллюзией.

Как всегда замечательно смотрелась и сценическая "соперница" главной героини - Инара Бабаева в партии невесты Хозе - Микаэлы. Стройная И.Бабаева является обладательницей чистого и красивого тембра, хорошей вокальной техники, которые гармонично сочетаются с каким-то трогательно беззащитным актёрским воплощением "девушки с голубой косынкой". Не только в сольных номерах, но и в дуэте с Хозе, именно она играла ведущую роль (в плане вокального и драматического исполнения), за счет чего сцены получились яркими и запоминающимся.

После предыдущего блистательного выступления Эльчина Азизова в партии соперника Хозе - Эскамильо, уверенно, с каким-то бриозным наполнением исполнившим знаменитые куплеты (ради такого Тореадора не только красавица-цыганка, но и добрая половина женского состава зрительного зала потеряла покой), на сей раз  в партии бесстрашного матадора был Джахангир Гурбанов. Роскошный бас Али Аскерова вновь радовал в партии Цуниги. Весьма обаятельно смотрелся квартет контрабандистов - Гюльназ Исмайлова (Фраскита), Нина Макарова (Мерседес), Турал Агасиев (Данкайро) и Алиахмед Ибрагимов (Ремендато).

Спектакль приятно поразил двумя, с позволения сказать, коллективными героями - хором, который в этот вечер звучал удивительно слаженно (заслуга главного хормейстера - Севиль Гаджиевой) и оркестр под руководством Эйюба Гулиева: были слышны и пасторальные красоты, и знойные испанские страсти, и зажигательная фиеста, предваряющая корриду (общее впечатление нарушило лишь ритмическое разночтение между квинтетом контрабандистов и оркестром).

В целом, наблюдая за испано-цыганскими страстями и перипетиями сюжетной канвы на сцене Театра оперы и балета и, несмотря на трагическую финальную составляющую, опера была воспринята публикой весьма благожелательно на финальном поклоне. В конце концов, у каждого свое особенное восприятие той или иной постановки. А тут к тому же и музыка божественная.

Улькяр Алиева, доктор искусствоведения, профессор АНК