Гибель "Италии": как это было

оставившего своих товарищей и подчиненных, дружно осудили фашистские власти Италии и пресса. Напротив, штурмана Филиппо Цаппи, открыто обвинявшегося СМИ в том, что он выжил, съев метеоролога Финна Мальмгрена, объявили едва ли не национальным героем. Внимательно изучив, как готовилась и проходила экспедиция, "Эхо планеты" пришло к выводу, что порожденные ею загадки вовсе не ограничиваются вопросом, имел ли место каннибализм

Дирижабль N-4 "Италия" прилетел 15 апреля 1928 года из Милана на Шпицберген с экипажем из 16 человек во главе с Нобиле.

Иностранцев двое - чешский физик Франтишек Бегоунек и шведский метеоролог Финн Мальмгрен. В ночь с 23 на 24 мая корабль благополучно достиг Северного полюса, после чего взял обратный курс в тяжелых погодных условиях, при сильном встречном ветре. Днем 25 мая аппарат и вовсе превратился в игрушку разгулявшейся

стихии, стал неконтролируемо снижаться и, наконец, врезался в паковый лед. От сильнейшего удара разнесло рубку управления, один моторист погиб на месте, девять аэронавтов, в том числе Нобиле, ранило и выбросило из корабля. Облегченный корабль взмыл в воздух и исчез из поля зрения оставшихся. Судьба "Италии" и шестерых ее обитателей неизвестна по сей день.

Что до выживших, то часть из них тщетно пыталась связаться с Большой землей по радио, чтобы сообщить о беде. Другая - штурманы Филиппо Цаппи и Адальберте Мариано, а также Мальмгрен, имевший опыт арктических путешествий, - отправилась на Шпицберген пешком. Когда советский летчик Борис Чухновский на

трехмоторном Junkers, доставленном в район бедствия "Красиным", вывез эту группу, она состояла уже только из двух итальянцев.

Хотя общественность Италии встретила членов экспедиции весьма радушно, Бенито Муссолини отнесся в Нобиле подчеркнуто прохладно, если не враждебно. Как утверждают, в том числе и сам воздухоплаватель, дуче "накачал" его ближайший соратник Итало Бальбо, видный фашист, могущественный шеф итальянской авиации, как раз с 1928 года генерал ВВС. И, по мнению Нобиле, едва ли не главный враг авиаконструктора.

Такова каноническая картина событий, произошедших во время и после катастрофы "Италии". Если что и вызвало вопросы должностных чинов и прессы, так это судьба несчастного Мальмгрена и роль, которую, возможно, сыграли в его гибели Цаппи и Мариано. Еще много судачили на тему не просто размолвки, а откровенной вражды Нобиле и знаменитого полярного исследователя Руаля Амундсена. О непреклонном норвежце чуть позже. А вот в истории с Мальмгреном, Цаппи и Мариано пора поставить точку в злоключениях итальянцев в Арктике.

Собственно, это давно сделали как профессор Бегоунек, так и руководитель спасательной экспедиции на "Красине", известный советский полярник Рудольф Самойлович. Очень обстоятельно описав известные им факты в своих книгах, они этим и ограничились, так и не дав подозрениям в людоедстве окончательную оценку.

Когда Чухновский нашел отколовшихся от основной группы итальянцев и доставил на "Красин", всех поразила разница в их физическом состоянии. Бодрый и отнюдь не отощавший Цаппи был облачен в три комплекта одежды. Почти раздетый и совершенно обессилевший Мариано с отмороженными ногами не мог передвигаться самостоятельно. Первую версию произошедшего Цаппи, прилично говоривший на английском и французском, изложил в беседе с заместителем начальника экспедиции на ледоколе эстонцем Паулем Орасом, знавшим семь языков. Его точную, практически протокольную запись приводит в своем труде, вышедшем сразу после событий, Самойлович.

Вот ее сокращенный вариант. "30 мая наша тройка - Мальмгрен, Мариано и я - тронулась в путь. Двенадцать суток боролись со льдами. Наконец Мальмгрен заявил: "Я больше не могу идти дальше. Нет сил. Рука сломана. Ноги обморожены. Оставьте меня здесь. Я все равно умру. Берите мое продовольствие. Оно принесет вам больше пользы. Спешите на твердую землю. Товарищи ожидают результатов нашего похода".

Так как все это было сказано твердо, без колебаний, то мы оставили его там, на льдине, в пяти милях на северо-восток от острова Брок. Мы вырубили во льду яму, чтобы ему легче было укрыться от ветров. Потом взяли его полярную одежду и все продовольствие - поступили так, как он просил. Затем мы пошли дальше. В этот день мы последний раз ели теплую пищу. День проходит за днем. Мариано слабеет. "Если я умру, можешь съесть меня", - так сказал он".

Свидетели, в частности журналисты на борту "Красина", приводят детали рассказа, не вошедшие в отчет Ораса. Например, признание Цаппи в том, что он сказал Мальмгрену, выдолбив тому яму, по сути - могилу: "Вы будете лежать в ней, как глазированный фрукт". Или о том, что швед с его сломанной рукой с самого начала показался спутникам обузой. Как Цаппи взял у обморозившего ноги товарища обрывки одеяла и укрыл ими свои конечности. Как, наконец, просто хотел покинуть ослабевшего Мариано, но не смог уйти из-за мощных ледовых торосов.

Повторюсь - полный сил и упитанный спустя месяц, по его словам, после смерти Мальмгрена. Оставшись, опять-таки по его выражению, без всякого продовольствия. У вас еще есть вопросы? По-моему, совершенно ясно, какому "продовольствию" Цаппи обязан жизнью. Все оказалось хуже, чем предполагал тогда в стихе на злобу дня Владимир Маяковский: "Он умер? Или бросили живого?..".

Как говаривал, разглядывая картину на стене, индеец Ситка Чарли из клондайкских рассказов Джека Лондона, он видит то, что на ней изображено, но не видит того, что предшествовало изображенной ситуации и что произошло после нее. Вот так же не разобраться и в истории с экспедицией Нобиле, если не всмотреться в события до и после нее. А между тем они, эти события, сыграли решающую роль в трагедии "Италии".

Сразу оговорюсь: легко размышлять в тиши теплого кабинета о беде в ледяной среде, абсолютно чуждой человеку, его самолетам и дирижаблям. Но ведь драма в Северном Ледовитом океане произошла не вдруг и не только из-за тамошней действительно коварной погоды. Часовой механизм рванувшей в Арктике бомбы был заложен отнюдь не в вымороженной пустыне, а в теплой Италии. Причем задолго до старта воздушного корабля в Милане.

Генерал и его Титина

Нобиле - умелый пилот-воздухоплаватель, еще в 1918 году создавший на паях компанию по производству дирижаблей. И опытный конструктор, построивший несколько удачных кораблей среднего размера и так называемого полужесткого типа. Его авиационные пристрастия очевидно разделял в начале 1920-х годов полярный исследователь Руаль Амундсен, бесспорный авторитет в арктических делах. Жесткий прагматик, человек, преследовавший на обоих полюсах не столько научные цели, сколько спортивно-приоритетные, норвежец потому и победил в антарктической гонке Роберта Скотта, что был опытен и беспощаден. По крайней мере к собакам, которые должны были по четкому плану тащить на себе все имущество экспедиции, а потом в заранее намеченный день быть забиты и съедены.

Настрадавшись в странствиях, Амундсен весьма оценил ту легкость, с какой уже возмужавшая авиация преодолевала сотни и тысячи миль ледовой пустыни. Но постепенно склонялся к мысли, что именно

дирижабль, а не самолет, надежнее для достижения Северного полюса. Мол, если что сломается, аэроплану грозит вынужденная посадка среди торосов. Воздушный же корабль просто зависнет там, где возникла техническая проблема, и механики поломку устранят. Амундсен сам обратился к Нобиле с идеей экспедиции к Северному полюсу. И тот, безусловно польщенный вниманием и щедрыми похвалами мировой знаменитости, согласился. К тому же Арктика - модный тренд, и пока не до конца ясно, побывали ли на вершине мира исследователи, будто бы ее достигшие. Как Роберт Пири, например, утверждавший, что дошел до полюса в 1909 году.

В историю успешный полет к Северному полюсу 1926 года вошел как экспедиция Амундсена-Элсуорта-Нобиле. Норвежец возглавил ее не только как специалист по Арктике, но и как фактический владелец дирижабля N-1. Итальянское правительство отказалось финансировать акцию, но разрешило продать корабль Амундсену за три четверти реальной стоимости.

Едва ли не все расходы взял на себя американский миллионер, летчик и полярный исследователь Линкольн Элсуорт. Выкупленный дирижабль получил команду, почти полностью состоявшую из норвежцев, а сам был назван Norge - "Норвегия". Не знаю, скрепили ли партнеры свое сотрудничество каким-либо формальным договором, но Нобиле досталась, по сути, роль наемного капитана.

Однако когда аппарат достиг полюса, потом благополучно приземлился на Аляске, а воздухоплаватели вернулись на родину, все лавры достались Нобиле и его соотечественникам. Об Амундсене и его норвежских товарищах словно забыли, и это обстоятельство вызвало едва ли не дипломатический конфликт двух стран.

Резко ухудшились и взаимоотношения Нобиле и Амундсена. Как утверждают, самолюбивый и гордый полярник не простил авиаконструктору незаслуженной славы. Он резко высказывался, например, о том, что итальянский флаг, сброшенный на полюс вместе с норвежским и американским, оказался меньше других по размерам. О парадных мундирах итальянцев, в которые те облачились по прибытии в Америку. Что, на его взгляд, было недопустимо в экспедиции, каждый грамм имущества которой проходил придирчивую весовую проверку. Недоумевал по поводу привычки Нобиле непременно брать на борт любимую собачку Титину весом всего-то пять килограммов.

Как правило, об экспедиции 1926 года на "Норвегии" пишут в лапидарном стиле: вылетели в прекрасную погоду, быстро долетели до полюса, по пути на Аляску немного поборолись со встречным ветром, но в целом обошлось без особых проблем. Но вот когда заглядываешь в специальную литературу по дирижаблям, где нет места политкорректности, а есть обстоятельный разбор полетов, картина вырисовывается уже не столь благостная.

Оказалось, когда "Норвегия" взяла курс на Шпицберген от советской базы в Ленинградской области, заглох один из трех ее двигателей. Корабль стал обледеневать, и добавочные тонны неудержимо тянули дирижабль к воде. Он оказался буквально в считанных метрах от поверхности моря. За борт полетело все, без чего можно было хоть как-то обойтись. Обмотавшись веревкой, отважный механик Чиччоне забрался на "спину" корабля и руками счистил часть смерзшегося снега.

До Кингсбея на Шпицбергене, к теплому течению Гольфстрим, "Норвегия" добралась, можно сказать, на честном слове. Перед тем, как вылететь на полюс, ее радикально облегчили: каждому члену экипажа позволялось взять с собой не более пяти килограммов личных вещей. По пути к Аляске снова началось обледенение. Но мало того, что аппарат неудержимо набирал вес - с покрытых льдом пропеллеров снарядами срывались куски, пробивали мягкую обшивку и даже рубку.

Рискуя жизнью, команда добиралась до поврежденных мест и заделывала их с помощью специального материала. Когда "плетущийся" дирижабль приближался к американскому берегу, запас заплаток полностью иссяк. Вместо запланированного для посадки Нома пришлось почти аварийно приземлять корабль в первом попавшемся населенном пункте Аляски - Телеере.

"Италия" для итальянцев

Уверен, что на амундсеновские обиды и раздражение наложилось его разочарование в дирижабле как средстве транспорта в суровых и весьма переменчивых арктических условиях. Уж он-то, опытнейший полярник, понимал, что благополучный исход экспедиции 1926 года в целом - скорее везение, нежели закономерность.

Не берусь судить, осознал ли то же самое Нобиле. Но полет "Норвегии" Италия восприняла совершенно некритично - победителей ведь не судят. Ей показалось только неправильным, что корабль, принесший стране триумф, назван именем другого государства. Что мы и сами с усами в арктических делах. Что великий покоритель полюса Нобиле и без иностранных советчиков способен возглавить следующую экспедицию. Он стал генералом, его по сути обязали присутствовать на важных государственных мероприятиях. Назвали почетным членом правительства и даже предложили в нем официальный пост. Было от чего поверить в себя как в выдающегося полярного исследователя.

Похоже, что желания фашистских властей и самого Нобиле совпали, и генерал заложил новый воздушный корабль по типу "Норвегии", N-4, названный, конечно, "Италией". Понятно, что укомплектовали его полностью итальянским экипажем. Весьма вероятно, что Нобиле уже сам поверил в собственный арктический опыт и в то, что обойдется без Амундсена.

Нобиле облегчил дирижабль, применив на нем оболочку потоньше. Как утверждают, приспособил его конструкцию к арктическим условиям. На случай резкого падения подъемной силы или мощного обледенения предусмотрел даже сброс одного двигателя. Подготовить экспедицию, по мнению Финна Мальмгрена, лучше, чем любую другую, помогли выдающиеся полярники Фритьоф Нансен и Харальд Свердруп.

В апреле, когда дирижабль вылетел из Милана, пришло сообщение от ленинградских метеорологов: прогноз на весну-лето во всем арктическом бассейне крайне неблагоприятен. То, что Арктика - действительно кухня погоды для всей планеты, подтвердилось немедленно. Еще над Европой непрекращающиеся грозы так трепали "Италию", что на Шпицберген она прилетела поврежденной и только через месяц после старта.

Нобиле подумывал уже о переносе экспедиции на следующий год, но, видимо, отдавал себе отчет, как это воспримут в Риме.

Подремонтированный корабль пытался было взять курс на полюс, но дважды возвращался на базу в Кингсбее из-за непогоды. Потом все же достиг цели 24 мая и двинулся в обратный путь - навстречу все крепчающему порывистому, порой ураганному ветру. От возникшей было идеи идти вперед, к Канаде, отказались: там нет причальной мачты. Решение, как показали дальнейшие события, роков "Италия" переживала то же самое, с чем двумя годами раньше с трудом, но справилась "Норвегия". С той только разницей, что природа обрушилась на N-4 с куда большей яростью.

Двигавшийся со скоростью всего 30 километров в час аппарат покрывался льдом, чья толщина достигала местами 5-6 миллиметров, а то и целого сантиметра. Куски льда пробивали оболочку, команда замучилась беспрестанно заделывать дыры. Они не приводили к утечке водорода из специальных резервуаров-баллонетов, но грозили серьезным ухудшением аэродинамики 100-метровой сигары. Отказало управление рулем высоты, что было вызвано, вероятнее всего, столь сильной деформацией всего тела корабля, что пережимало длинные управляющие тросы.

С этой проблемой удалось справиться, а вот с неуклонным снижением дирижабля, вибрацией, килевой качкой и рысканием - нет. За борт улетели остатки балласта - последние 300 килограммов свинцовых шариков. Ничего более для облегчения корабля не оставалось. Кроме сбрасываемого в критической ситуации двигателя, о котором в горячке то ли забыли, то ли посчитали эту крайнюю меру преждевременной. И "Италия" врезалась кормой в мощный паковый лед.

Мнение специалистов о самых общих причинах катастрофы: корабль слишком мал и маломощен для арктических условий в их крайнем варианте. К этому выводу, судя по всему, пришел еще до беды с "Италией" Руаль Амундсен, уже неплохо разбиравшийся в авиации и прекрасно понимавший, что такое тамошняя непогода. Но и без того малопригодный для высоких широт транспорт, сам того, разумеется, не желая, обрек, если не на гибель, то на большие проблемы, его создатель, Нобиле. Он облегчил аппарат за счет утоньшения оболочки, чем ослабил ее сопротивление ледяным снарядам с пропеллеров. И допустил перегруз дирижабля оборудованием, вещами и людьми. Зато балласта, который сбрасывают, чтобы помочь подъемной силе водорода держать корабль на нужной высоте, взял на борт слишком мало.

Однако главным, что погубило дирижабль и часть его экипажа, эксперты считают утечку несущего газа, водорода, из баллонетов. Почему же она произошла? Когда моторы корабля вырабатывают горючее, он облегчается. Чтобы поддерживать высоту полета, пилот дистанционно открывает на том или ином резервуаре выпускной клапан. Часть газа улетучивается, подъемная сила уменьшается, положение аппарата в пространстве стабилизируется. Но клапан после стравливания водорода надо закрыть, и пилот вроде бы видит на приборной панели соответствующую сигнализацию.

Как, к примеру, летчик наблюдает свет лампочки, сигнализирующий, что шасси выпущено. Так вот, сигнал есть, но клапан не закрыт: ему мешает сесть на место намерзший лед. Предусмотрел ли Нобиле заранее какую-либо защиту клапанов от обмерзания, неизвестно, однако он сам, уже задним числом, после катастрофы, отказ устройства не исключал.

Если отказавший клапан и обледенение погубили дирижабль и людей, то положение оказавшихся на льдине усугубил длительный отказ радиосвязи. С радио действительно творилось что-то в высшей степени странное. Причем не только с переносной радиостанцией, оказавшейся в распоряжении группы Нобиле, но и двумя годами раньше, на "Норвегии".

Принято считать, что "маркони" на вспомогательном судне экспедиции "Италии" не слышали вызова из-за чистого разгильдяйства: были заняты передачей личных сообщений. Или же радиосигнал просто не проходил в силу особенностей полярной атмосферы.

А вот некоторые современные эксперты по радиосвязи утверждают, что столь длительное непрохождение радиограмм просто невозможно. И даже выдвигают версию о сознательном игнорировании Большой землей мольбы о помощи. Мол, норвежцы могли пойти на это в качестве мести за Амундсена и отнятую у страны славу первооткрывательницы Северного полюса. А СССР - из-за опасения, что дирижабль "Италия" откроет на вершине мира неизвестную землю, а страна Италия аннексирует у Советского Союза Землю

Франца-Иосифа. О чем как-то неосторожно высказался сам Умберто Нобиле.

Впрочем, о конспирологических теориях на этот счет - как-нибудь в другой раз. Как сложились судьбы участников драмы?

Генерал Нобиле после гибели "Италии" был разжалован Муссолини в полковники. Итало Бальбо закрыл национальное дирижаблестроение - и, как выяснилось спустя считанные годы, после гибели "Гинденбурга", оказался прав. Нобиле принял приглашение СССР возглавить работы в этой области.

После закрытия советской программы и резкого спада дирижаблестроения во всем мире уехал в США преподавать аэронавтику. Полностью оправдан на родине от обвинений в 1945 году и восстановлен с чине генерала. Умер в Риме в возрасте 93 лет. Руаль Амундсен одним из первых бросился на поиски экспедиции Нобиле. Пропал без вести вместе с пятью членами французского экипажа самолета "Латам-47". Помимо СССР в спасательной акции участвовали экспедиции Италии, Швеции, Норвегии, Франции и Финляндии - 16 кораблей, 21 самолет, 1500 человек. Филиппо Цаппи, чье поведение в Арктике было признано фашистским правительством образцовым и достойным морского офицера, преуспел на дипломатическом поприще. Был послом Италии в нескольких европейских и арабских государствах.

Адальберто Мариано потерял ногу, дослужился до звания адмирала, в последние годы фашистского режима занимал пост префекта города Палермо. Рудольф Самойлович арестован в 1938 году после двадцать первой в его жизни арктической экспедиции. Расстрелян в 1939-м. Николай Шмидт, киномеханик в захолустном приполярном селе и радист-любитель, первым принявший сообщение о трагедии "Италии", стал всесоюзной и даже мировой знаменитостью. Арестован в 1941 году в Ташкенте, куда добровольно поехал налаживать радиохозяйство Узбекистана, обвинен в антисоветской агитации и хранении радиодеталей, расстрелян.