1972. История одного хоккейного "унижения" - ФОТО

В этой игре по гамбургскому счёту, игре не за деньги, титулы или награды, решалось, кто есть кто в мировом хоккее и кто будет определять его развитие в дальнейшем

Начало

Для меня вся эта история началась летом 1970-го года. Я, школьник, проводил летние каникулы в пансионате под Ленинградом. Туда заехал популярный в то время питерский спортивный комментатор Виктор Набутов. Состоялась встреча с отдыхающими. Поговорили о волейболе, о футбольных неудачах, о грядущей Олимпиаде - Москва тогда впервые выставила свою заявку, а под конец Виктор Сергеевич огорошил нас заявлением: в футбол мы играем лучше, чем в хоккей. То есть в футбол, по нынешним меркам, мы играли тогда очень даже неплохо. Неизменно выходили в плей-офф крупнейших турниров, доходили и до финала, но повторить золотой успех Олимпиады-1956 и чемпионата Европы - 1960 не получалось. Потому болельщики, убеждённые, что советские всегда должны быть первыми, были недовольны и над футболистами подтрунивали. Но хоккей - это было святое...

С 1963 года сборная СССР по хоккею ни разу не приезжала с международных турниров без "золота". Гордость за хоккейные успехи стала частью государственной идеологии, конкурируя с марксизмом-ленинизмом. Имена Старшинова, Майорова, Фирсова, Якушева, Харламова у нас в стране знал каждый от мала до велика. Во дворах дети пели на мотив из "Кавказской пленницы" такие слова: "Где-то на белом свете чемпионат идёт. И Анатолий Фирсов открывает счёт. Мимо плывут канадцы, режут коньками лёд. В наших воротах Зингер семечки грызёт".

Когда начинался чемпионат мира, страна прилипала к экранам. Мы, школьники, рисовали стенгазету с турнирной таблицей и каждый день отмечали в ней путь советской команды к очередному чемпионству.

Всё это так, разъяснил нам Набутов, но учтите, что в футбол мы играем с лучшими футболистами мира, а в хоккей нет. Мы играем с любителями, но есть ещё профессионалы, а это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Канадские профессионалы, продолжал Набутов, настоящие монстры хоккея. Сила их бросков такова, что шайба пробивает толстый фанерный лист насквозь. Бросают точно: от синей линии попадают в узкую прорезь тренировочного щита, закрывающего ворота, размером чуть больше шайбы. А в силовой борьбе наши по сравнению с профессионалами всё равно что отличник против дворового хулигана.

"Почему же мы до сих пор не играем с ними?" - был вопрос. Тут Набутов воздел глаза к небу и развёл руками, намекая на высшие силы.

Тем временем идея померяться силами с профессионалами носилась в воздухе. Этого хотели и тренеры, и игроки и, конечно, болельщики. Но "высочайшего соизволения" не было.

"Боялись, что проиграем, - говорит Александр Якушев, - и тогда пошатнётся наш престиж не только в хоккее". Не слишком рвались в бой и канадцы. Они искренне верили, что за пределами Северной Америки настоящего хоккея нет.
 

Канадцы искренне верили, что за пределами Северной Америки настоящего хоккея нет

Как пишет Кен Драйден, общее мнение было таково: "Коль скоро даже любительские команды Канады могут выступать наравне с русскими и побеждать их, то уж будьте уверены, клубы НХЛ просто разгромят и русских, и шведов, и всех кого угодно". Но когда баланс встреч с любителями стал попросту неприличным, дело сдвинулось. Да и советские хоккейные власти поняли: толчок к развитию даст только соперничество с более сильным противником. Весной 1972-го, во время чемпионата мира в Праге, который мы, кстати, не выиграли, было подписано соглашение с НХЛ о восьми встречах в Канаде и Москве.

"Я узнал об этом из маленькой заметки в газете, - говорит Якушев. - Впервые в истории собирается сборная НХЛовцев, и мы будем с нею играть".

Что мы, обыватели, знали о профессионалах? Да почти ничего. Только из песни Высоцкого. Что им платят "деньжищи, огромные тыщи и даже за проигрыш, и за ничью". Что это настоящие звери, "быки", не жалеющие на поле ни себя, ни соперника. Но всё равно наши ребята их били и бить будут.

Не слишком много знали о профессиональном хоккее и наши тренеры, не говоря уже об игроках.

"Профессионалов отчаянно мало..."

За полмесяца до начала серии и канадцы, и наши отправили наблюдателей в стан "врага". Вердикт канадцев был безапелляционным: силы неравны, и профессионалы легко обыграют русских выскочек всухую. Наши тренеры Чернышёв и Кулагин, побывавшие в Канаде, заметили некоторые слабости соперника, в том числе и в физической подготовке. Но в целом, как написал сам Борис Кулагин в предисловии к книге Драйдена, "легенды и мифы о профессиональном хоккее настолько довлели над нами, что порой мы переоценивали силы соперника". Так, продолжает Кулагин, один из тренеров, видевших игру Питера Маховлича, рассказывал: похож на Якушева, но куда сильнее. "Теперь-то мы знаем, что Маховлич действительно на Якушева похож, только играет послабее. Но тогда такие мысли и в голову не приходили".

Что же до самих игроков, то, по счастью, эти настроения им не передались. Наши уже привыкли чувствовать себя победителями и сдаваться без боя не собирались.

"Боялись ли мы канадцев? - задумался Якушев. - Не особенно. Мы ведь даже специально не готовились к этой серии. Как обычно, 1 июля начали подготовку к чемпионату СССР в своих клубах. А сборную собрали за две недели до игр, как и канадцы. Но мы уже были в лучшей физической форме. Да и сыграны были лучше, так как сборная строилась по звеньевому принципу - играли с партнёрами по клубу".

Перед боем

В СССР матчей с канадцами ждали с интересом и некоторой настороженностью. Но особых страстей не было. Начиналась Олимпиада в Мюнхене, Борис Спасский безнадёжно проигрывал матч Бобби Фишеру, и это отвлекало внимание от хоккея.
 

Что же касается Канады, то там предматчевый ажиотаж граничил с истерией. "Хоккейная лихорадка становится просто невероятной, - писал в своей книге Кен Драйден. - Все хотят любой ценой быть причастными к предстоящим встречам.... Мы все пребываем в страшном волнении. Абсолютно все. Хоккей - сокровенная часть нашей жизни, и именно тут русские пытаются бросить нам вызов. Они оспаривают право Канады быть хоть в чём-нибудь лучшей в мире".

Билеты на матчи в Канаде и в Москве раскупались стремительно. Предприимчивые торговцы разыгрывали их в лотерею, чтобы привлечь внимание к своему товару. О предстоящих играх практически ежедневно писали все газеты. Обсуждался состав команды и, конечно, прогнозы. "Газеты, телевидение, радио, прохожие на улицах, - вспоминает Драйден, - все твердят, что выиграть надо только все восемь встреч... Тот, кто осмеливается предположить, что Канада может проиграть русским хоть одну игру, становится всеобщим посмешищем и еретиком... Миллионы канадцев считают, что русские - это выскочки, имеющие нахальство оспаривать наше превосходство в игре, которую мы сами придумали. Ведь это наша игра. Куда вы суётесь?"
 

Тот, кто осмеливается предположить, что Канада может проиграть русским хоть одну игру, становится всеобщим посмешищем и еретиком

Игроки сборной профессионалов оказались в центре внимания всей страны. От них требовали не просто победы, а разгрома соперника с двузначным счётом. "Я встретил одного своего знакомого, - пишет Драйден, - и он меня предупредил: "Я перестану с тобой разговаривать, если вы не выиграете все восемь матчей".

Журналист Дик Беддос написал в "Глоб энд мэйл": "В победе профессионалов с крупным счётом я настолько уверен, что в противном случае обещаю публично съесть свою статью".

Главными темами новостей в эти дни в Канаде были: собирается ли играть в сборной Бобби Халл, незадолго до этого переметнувшийся из НХЛ в создаваемую Всемирную хоккейную ассоциацию, и как идёт лечение травмы колена Бобби Орра.

Первый вопрос едва не привёл к срыву матчей. Общественность требовала включения Халла в сборную, но руководство НХЛ настояло на своём. Орр тоже не смог сыграть из-за травмы. "Это именно те игроки, - говорит Александр Якушев, - которые были на слуху и у нас, и я очень жалею, что не встретился с ними тогда на площадке". Впрочем, Бобби Халлу всё же пришлось попасть под каток советской команды в следующей серии 1974 года.

"А наши ребята за ту же зарплату..."
 

И вот наступил день матча. Двадцать тысяч зрителей заполнили арену в Монреале. Ещё 25 миллионов североамериканцев и несколько миллионов европейцев прильнули к телевизорам

И вот наступил день матча. Двадцать тысяч зрителей заполнили арену в Монреале. Ещё 25 миллионов североамериканцев и несколько миллионов европейцев прильнули к телевизорам. В СССР же ещё спали - матч начался в четыре утра по московскому времени. Зато вечером, когда игру показали в записи, её посмотрели 100 миллионов человек. Благо результат матча весь день держали в секрете, о нём знали лишь несколько человек в стране.

Среди тех 100 миллионов был и я. Первое, что меня поразило, это сами канадцы. Они играли без шлемов, были раскованны, жевали жвачку прямо во время игры и вообще выглядели не по-советски. Профессионалы напоминали не столько спортсменов, сколько артистов шоу. Особенно выделялся габаритный и длинноволосый Фил Эспозито.

Второе - это атмосфера на стадионе. Рёв стоял невероятный, зрители реагировали на всё происходящее с такой эмоциональностью, какую мы не привыкли видеть на наших аренах.

Матч прерывался рекламными паузами, и на стадионе электроорган играл "Калинку" и другие мелодии. Всё это, привычное сейчас, тогда было для нас в диковинку.

"В СССР, когда игроков, особенно выдающихся, представляли перед матчем, - вспоминает Якушев, - зрители аплодировали. Но то, что происходило в Монреале, просто повергло нас в шок. Как только стали объявлять состав сборной Канады, весь зал встал и каждую фамилию встречал овацией".

Начало матча было обескураживающим. Канадцы без раздумий ринулись вперёд, и уже через тридцать секунд Эспозито на "пятачке" затолкал шайбу в ворота Третьяка. Зал неистовствовал. Через шесть минут Хендерсон забросил вторую шайбу. "Ну, началось, подумал я, - вспоминает Якушев. - Нам переводили, конечно, все эти статьи в канадских газетах, и это откладывалось. Когда счёт стал 2:0, наверное, не только я так подумал".

Большинство зрителей в СССР, которым Николай Озеров перед матчем рассказал о канадских прогнозах, подумали то же. В том числе и я.

Уже к середине первого периода игра выровнялась. Наши стали играть в пас и отквитали обе шайбы. "Отправляясь в раздевалку, - пишет Драйден, - я начинаю понимать, что игра будет долгой и трудной, более трудной, чем мы могли вообразить". Второй период стал переломным. Два блестящих гола забил Валерий Харламов, и это сломало канадцев.

Кен Драйден вспоминает: "И тут русские стали играть с нами в "ну-ка, отними". Даже когда нам это удавалось, и мы овладевали шайбой, у нас забирал её Третьяк... Мы уже выдохлись и физически, и морально". А сборная СССР, не сбавляя темпа, накидала в ворота Драйдена в конце третьего периода ещё три шайбы. "В третьем периоде мы их просто добили, - говорит Якушев. - В Монреале и на арене стояла жара, и в конце канадцы ртом как жабрами дышали". 3:7 на табло, для канадцев это стало "катастрофой века".

После матча
 

В СССР праздновали победу, а Канада погрузилась в траур. Там расценили происшедшее как национальное "хоккейное унижение"

В СССР праздновали победу, а Канада погрузилась в траур. Там расценили происшедшее как национальное "хоккейное унижение". Газеты резко сменили тон. Надо отдать им должное, они сразу и безоговорочно признали выдающееся мастерство советских хоккеистов и не столько ругали профессионалов, сколько восторгались игрой русских. Наши игроки, о которых раньше канадский обыватель вряд ли даже слышал, в мгновение ока стали популярнейшими фигурами.

А злосчастный Дик Беддос съел-таки свою газету. "Молодец, мужик, - говорит Якушев. - Мы знали об этой статье, но не ожидали увидеть автора. В Торонто он явился к нам в отель. Позвал всю команду, попросил тарелку бульона, покрошил в него газету и на глазах у нас съел прямо на ступеньках отеля.

В Канаде наши сыграли ещё три матча. Один проиграли, один выиграли и ещё один свели вничью. Уезжали в Москву, имея пять очков против трёх у канадцев, в хорошем настроении. Как выразился Борис Кулагин, "теперь можно сказать, что в чересчур хорошем". Уезжали, завоевав симпатии публики во всех городах, где шли матчи. И вынудив американский журнал "Спортс иллюстрэйтед" написать: "Теперь, по прошествии самой отрезвляющей недели в истории канадского спорта, хоккей стал русской игрой".

Однако матчи в Москве оказались куда более упорными, чем ожидалось. Выиграв первую встречу, сборной СССР оставалось в оставшихся трёх играх взять одно очко, чтобы гарантировать ничью в серии. "Было такое ощущение, - говорит Якушев, - что уж один-то матч дома мы точно зацепим. В результате стали относиться к играм по-пижонски и немножко не дорабатывали".

А канадцы прибавили. Постепенно они набирали форму. Но главное - очень хотели отыграться. "Если бы они проиграли эту серию, - думает Якушев, - Канада бы им не простила. В Москве они проявили свои лучшие качества и, главное, стремление бороться, несмотря ни на что, до последней секунды. Они настоящие спортсмены".

Наше положение осложнила и тяжёлая травма Харламова, выведшая его из строя на две игры. "Бобби Кларк просто рубанул клюшкой от плеча по голеностопу, - рассказал Якушев. - Гематома была такая, что Валера ботинок не мог надеть".

Конец серии был драматичным. Кульминацией стала последняя игра, проходившая на таком накале, который вынудил Озерова пустить в мир крылатую фразу "Такой хоккей нам не нужен".Там было всё, что делает наши встречи с канадцами зрелищем на все времена. И отчаянная борьба до последних секунд. И беспрецедентная жёсткость канадцев. И высочайшее мастерство обеих команд. Ну и, конечно, гол Хендерсона на последней минуте последнего матча, сделавший его национальным героем, а Канаду - победителем серии.

Но это было только началом длинной истории противостояния СССР - Канада, победителем из которого неизменно выходил хоккей.

Нажмите на фотографии для увеличения: