Огонь над Та Моан Тхом: тлеющий конфликт, способный поджечь весь Индокитай

Автор: Эльчин Алыоглу, директор Baku Network

На сайте Baku Network опубликована статья о конфликте между Таиландом и Камбоджей.

Day.Az представляет полный текст статьи:

В ночь на 24 июля тлеющий конфликт между Таиландом и Камбоджей вспыхнул с новой силой. Вооружённое столкновение в районе древнего храма Та Моан Тхом, оспариваемого обеими странами, унесло жизни как мирных жителей, так и военных, превратив локальное противостояние в полноценный пограничный кризис. Обострение может не только дестабилизировать Юго-Восточную Азию, но и подорвать хрупкий баланс интересов в регионе, где соперничают не только местные игроки, но и глобальные державы.

На южных отрогах плато Дангрек, в глухой пограничной зоне между Камбоджей и Таиландом, среди тропической зелени и острых скальных уступов, высечен в камне храм Та Моан Тхом. Его архитектура относится к кхмерскому периоду XI века, но сегодняшняя судьба святилища куда более актуальна, чем его древняя форма. Это не просто культурный памятник. Это политический маркер, инструмент территориальной мобилизации и, в определённой мере, военный рубеж. За последние два десятилетия храм стал эпицентром повторяющихся вспышек насилия, дипломатических конфликтов и идеологических кампаний в обоих государствах.

С точки зрения Азербайджана, обладающего горьким опытом сакрализации географии, в том числе в Карабахе, история Та Моан Тхом представляет собой кейс политического присвоения культурного наследия с целью легитимации территориальных претензий. Это не только вопрос права или археологии. Это борьба за контроль над символическим пространством, в котором храм становится аргументом в споре, а не объектом консенсуса.

Спор о принадлежности храмов Та Моан Тхом и Прэахвихеа - это, прежде всего, спор о границах. После решения Международного суда ООН в 1962 году, согласно которому храм Прэахвихеа признан территорией Камбоджи, казалось, что юридическая определённость будет достигнута. Однако карта, приложенная к вердикту, оставила без ответа вопрос о прилегающих территориях - в частности, о 4,6 км², которые Таиланд продолжает считать спорными.

Та Моан Тхом, в отличие от Прэахвихеа, даже не был предметом разбирательства в Гааге. Формально он не имеет международного правового статуса, закрепляющего его принадлежность. Однако с 2001 года Камбоджа усилила физическое присутствие на объекте, в том числе путём ремонта, строительства дороги и создания приграничной инфраструктуры, включая армейские посты. Таиланд, со своей стороны, на протяжении всех 2000-х годов выстраивал свои позиции, опираясь на правовую интерпретацию двусторонних соглашений о делимитации и данные топографической съёмки колониального периода.

Эскалации 2008, 2011 и 2020 годов, сопровождавшиеся перестрелками и гибелью военнослужащих с обеих сторон, были отчасти спровоцированы внутренними политическими процессами. Например, в 2008 году решение ЮНЕСКО включить Прэахвихеа в список объектов всемирного наследия вызвало бурную реакцию в Бангкоке. На фоне массовых протестов против правительства Самак Сунтаравета, оппозиция использовала храмовую тему как мобилизующий фактор.

Аналогичная логика прослеживается и в Камбодже. Правительство Хун Сена регулярно использует тему храмов как часть риторики суверенитета и антиколониального сопротивления. В частности, в 2021 году премьер-министр назвал Прэахвихеа и Та Моан Тхом "воплощением кхмерской души", а любые сомнения в их принадлежности Камбодже - "посягательством на нацию".

В 2025 году напряжённость вновь выросла после того, как в апреле камбоджийские военные установили наблюдательные вышки вблизи Та Моан Тхом, а таиландские СМИ опубликовали спутниковые снимки, свидетельствующие о перемещении бронетехники. В ответ Министерство иностранных дел Таиланда потребовало "немедленно устранить односторонние действия, нарушающие дух двусторонних соглашений". В июне 2025 года произошёл очередной инцидент с применением оружия, в результате которого был ранен один солдат со стороны Камбоджи.

Конфликтная потенция этих храмов усилена внешними интересами. Камбоджа, находящаяся под сильным экономическим и инфраструктурным влиянием Китая, получила поддержку Пекина в сохранении суверенитета над "культурными активами". Китайские инвестиции в провинции Оддармеантьей, где расположен Та Моан Тхом, выросли на 18% в 2024 году (данные Cambodian Investment Board), а финансирование реставрационных работ храмов осуществляется с привлечением китайских фондов.

Таиланд же стремится балансировать между Пекином и Вашингтоном, используя тему территориального суверенитета для внутренней консолидации. Американское посольство в Бангкоке в июле 2025 года выразило "обеспокоенность" по поводу "эскалации на культурно-чувствительных территориях", хотя в дипломатических кругах этот сигнал трактовался как поддержка таиландской позиции.

Как и в случае с Карабахом, ключевым элементом становится интерпретация истории. Камбоджа апеллирует к археологическим данным и иконографии, согласно которым храм был построен во времена Империи кхмеров - и значит, имеет историческую и этнокультурную связь с камбоджийской идентичностью.

Таиланд, в свою очередь, подчёркивает факт, что до XX века регион Дангрек входил в сферу влияния Сиама, а административные границы, зафиксированные французскими колониальными властями, не имеют легитимности. Это напоминает ситуацию с армянскими интерпретациями истории Кавказа, когда попытки сакрализовать территорию через "научные" мифы становятся инструментом оправдания сепаратизма.

С юридической точки зрения, единственным возможным инструментом решения спора остаётся повторное обращение в Международный суд ООН либо создание совместной комиссии по делимитации. Однако за последние 10 лет стороны ограничивались символическими заявлениями, поскольку конфликт выгоден элитам обеих стран.

Официальная позиция МИД Камбоджи в мае 2025 года: "Та Моан Тхом - это не только камень, это часть нашей национальной памяти". В аналогичном ключе высказывается и МИД Таиланда: "Мы защищаем не только границу, но и принципы справедливости".

Тем временем храм остаётся милитаризованной зоной, доступ к которой закрыт для туристов, а сама территория усеяна минами и контрольно-пропускными пунктами.

Согласно официальным сообщениям Бангкока, камбоджийская армия первой открыла огонь у храма, нанеся удары по гражданским объектам, включая больницы. Погибли 11 мирных жителей, в том числе ребёнок и подросток. Таиландские военные подтвердили гибель одного солдата и обвинили Камбоджу в установке мин в приграничной зоне.

В ответ Камбоджа заявила, что её действия носили исключительно оборонительный характер, и обвинила Таиланд в авиаударах по своей территории, в том числе с применением шести истребителей F-16. По утверждению камбоджийского Минобороны, бомбардировке подверглись не только военные объекты, но и гражданская инфраструктура.

На фоне боевых действий Таиланд начал эвакуацию жителей из четырёх приграничных провинций - Сурин, Бурирам, Сисакет и Убонратчатхани. Были закрыты пограничные переходы, отозван посол из Пномпеня, а гражданам рекомендовано немедленно покинуть Камбоджу.

Ещё до начала боевых действий наблюдалось стремительное охлаждение двусторонних отношений. Камбоджа запретила ввоз фруктов и овощей из Таиланда, а также временно приостановила показ тайских фильмов. Работа КПП на границе была ограничена, создавая предпосылки для экономической блокады и дальнейшей деградации отношений.

Всё это стало частью гибридного давления, когда дипломатические и торговые рычаги активно используются на фоне нарастания военной напряжённости. Подобная тактика напоминает стратегию "ползучей эскалации", где каждая сторона стремится усилить свою позицию до начала возможных переговоров.

Летом 2025 года мир стал свидетелем резкого обострения между двумя странами Индокитайского полуострова - Таиландом и Камбоджей. Поводом вновь стал давний территориальный спор вокруг района храма Прэахвихеа, исторического и символического объекта, лежащего в центре многолетнего спора. Однако на этот раз локальный инцидент, произошедший в июне, перерос в военное столкновение с применением артиллерии и авиации, приведшее к десяткам погибших, в том числе среди мирного населения. Это стало тревожным индикатором системных проблем в архитектуре безопасности Юго-Восточной Азии и усиливающейся роли внешних держав, в первую очередь США и Китая.

Архитектура, утратившая устойчивость

Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), основанная в 1967 году и долгое время воспринимавшаяся как гарант региональной стабильности, столкнулась с серьёзным кризисом функциональности. После военного переворота в Мьянме (2021) и неспособности выработать единую позицию по Южно-Китайскому морю, где Китай продолжает строительство военной инфраструктуры на спорных рифах, организация фактически парализована. Обострение между Таиландом и Камбоджей - лишь очередное подтверждение её неспособности эффективно реагировать на кризисы.

Попытки Индонезии как председательствующей страны в АСЕАН в 2025 году инициировать экстренный саммит не увенчались успехом. Разногласия между странами-членами, особенно между Вьетнамом, Лаосом и Малайзией, сделали невозможным даже принятие совместного заявления. Фактически, регион оказался предоставлен самому себе, что создаёт вакуум, который немедленно начали заполнять внешние силы.

Военное сотрудничество между США и Таиландом насчитывает десятилетия. Учения Cobra Gold, регулярно проводимые с 1982 года, в 2025 году достигли рекордного масштаба: в них приняли участие более 11 тысяч военнослужащих, в том числе контингенты из Японии, Южной Кореи и Австралии. Это свидетельствует о растущей стратегической значимости Таиланда в американской политике сдерживания Китая в Индо-Тихоокеанском регионе. В этом контексте Бангкок воспринимается Вашингтоном как якорь стабильности - и проекция американского влияния.

Камбоджа, в свою очередь, продолжает укреплять стратегическое партнёрство с Пекином. По данным отчёта Stockholm International Peace Research Institute (SIPRI) за июль 2025 года, более 70% вооружения камбоджийской армии за последние пять лет поступило из Китая. Кроме того, на территории военно-морской базы в Реаме с апреля 2025 года официально начали работать китайские военные советники. Хотя Пномпень отрицает наличие постоянного китайского военного присутствия, спутниковые снимки и данные разведки ряда стран (включая Японию) свидетельствуют об обратном.

Таким образом, локальный конфликт уже сегодня начинает превращаться в элемент стратегического соперничества двух сверхдержав, что повышает риски неконтролируемой эскалации.

В основе конфликта лежит спор о суверенитете над храмовым комплексом Прэахвихеа. В 1962 году Международный суд ООН признал принадлежность самого храма Камбодже. Однако вопрос о прилегающей территории в 4,6 км² остался нерешённым. В 2013 году, по запросу Пномпеня, суд подтвердил, что Таиланд должен вывести войска с прилегающих участков, но не дал окончательного ответа по делимитации границы.

Таиланд апеллирует к картам, составленным до французского колониального вмешательства в XIX веке, и утверждает, что нынешняя граница была навязана в период, когда регион находился под сильным внешним влиянием. Камбоджа же ссылается на решения международных инстанций и требует немедленного ухода тайских войск.

В июне 2025 года Камбоджа подала жалобу в Совет Безопасности ООН, обвинив Таиланд в "актe агрессии". Однако ни одна из постоянных членов Совбеза - ни США, ни Китай, ни Россия - не поддержала проект резолюции. Это лишний раз подтвердило: в условиях глобальной конфронтации правовые механизмы становятся заложниками геополитических интересов.

На текущем этапе ситуация близка к замороженному конфликту. Перемирие, заключённое при посредничестве Лаоса 18 июля, не включает ни механизмов верификации, ни гарантии соблюдения. Напротив, обе стороны наращивают военное присутствие: по данным Asia Defence Monitor, Таиланд развернул в приграничной провинции Сурин до 15 тысяч военнослужащих, а Камбоджа - более 9 тысяч в районе Оддармейянчей.

Премьер-министр Камбоджи Хун Манет в своём обращении к нации 20 июля заявил: "Мы не позволим переписать границы под угрозой силы". В Бангкоке, в свою очередь, доминирует риторика "защиты суверенитета и гражданских поселений". Общественное мнение обеих стран всё более радикализируется: в Таиланде усилились позиции ультранационалистов, выступающих за "решительное наведение порядка", а в Камбодже национальные СМИ сравнивают действия Бангкока с "неоколониальной агрессией".

Эксперты International Crisis Group в июльском аналитическом бюллетене указывают: если конфликт перейдёт в фазу регулярных столкновений, вовлечение внешних акторов станет неизбежным. США уже усилили разведывательные полёты в зоне конфликта, а Китай провёл демонстративные учения в Южно-Китайском море с участием ракетных катеров.

Для стран, подобных Азербайджану, внимательно наблюдающих за региональными конфликтами и механизмами их регулирования, ситуация в Индокитае даёт важные уроки. Во-первых, эрозия региональных структур, подобных АСЕАН, демонстрирует пределы их эффективности без жёсткой институциональной дисциплины и политической воли. Во-вторых, даже старые территориальные конфликты могут вспыхнуть вновь, если в них начнут играть внешние силы.

И, наконец, сам факт, что в 2025 году спор из-за храма может перерасти в прокси-противостояние двух ядерных держав, наглядно показывает: в эпоху глобального соперничества локальные конфликты - это больше не частные дела. Это шахматные клетки в большой геополитической партии.

Азербайджан, как страна, неоднократно сталкивавшаяся с попытками внешнего вмешательства в свои внутренние и региональные дела, чётко осознаёт значение сильных институтов, прозрачного международного права и стратегической автономии. Конфликт Таиланда и Камбоджи - ещё одно напоминание, что слабость институций и зависимость от внешних покровителей рано или поздно оборачиваются уязвимостью.

...И в этом - главная угроза. Когда храм перестаёт быть местом духовного единения и превращается в символ территориального упрямства, исторического реваншизма и стратегической проекции, он перестаёт принадлежать культуре и становится оружием. Та Моан Тхом - как зеркало, в котором отражается неспособность региона избавиться от призраков прошлого и выработать общее будущее.

Утрата архитектурного наследия - трагедия. Но куда опаснее утрата рациональности. Когда на алтаре национальной гордости приносят не только историческую правду, но и человеческие жизни, речь уже идёт не о границах на карте, а о границах разумного.

Для Азербайджана, где религиозные и культурные памятники десятилетиями становились мишенями в чужих политических играх, очевидно: без правовой ясности и международных гарантий любое наследие может быть превращено в инструмент давления, а любой конфликт - в прецедент для новых очагов нестабильности.

Трагедия Та Моан Тхом - это предупреждение. Предупреждение о том, что в эпоху геополитической турбулентности даже камни могут заговорить - языком агрессии, притязаний и расколов.

Если государства региона не осмелятся выстроить новую этику взаимодействия - на базе права, уважения и ответственности, - храмы прошлого станут проклятием будущего. И тогда Та Моан Тхом окончательно превратится не в свидетельство цивилизации, а в её руины.