Эва Шикульска: "Она чудная актриса и женщина, ее обожает камера" - ФОТО

Актрису Эву Шикульску любят в России не меньше, чем в ее родной Польше. Это и неудивительно: многие считают, что она сыграла свои лучшие роли именно в российском кино. Зрители хорошо помнят ее очаровательную француженку Полину Гебль в фильме Владимира Мотыля "Звезда пленительного счастья", хозяйственную и любвеобильную Зиночку в картине Ильи Авербаха "Объяснение в любви", роковую Аполлинарию Суслову в биографической ленте "26 дней из жизни Достоевского" Александра Зархи, запоминающиеся роли в сериалах "Что сказал покойник", "Азазель", "Диверсант-2", "Казус Белли"...

Обозреватель "Эхо" встретился с Эвой Шикульской в городе Иваново, куда звезда приезжала в качестве почетной гостьи международного кинофестиваля "Зеркало", и, объяснившись ей в давней и преданной любви, напросился на разговор по душам. Пани Эва охотно согласилась. На вопросы она отвечала на хорошем русском языке, изредка вкрапляя в речь польские слова, что придавало нашему разговору особый шарм.

Начало пути

- Пани Эва, я знаю, что вы рано дебютировали в кино...

- Это случайно произошло, никакого специального умысла с моей стороны не было. Моя школа находилась рядом с варшавской киностудией, и к нам на уроки время от времени приходили помощники режиссера и тыкали пальчиком: вот ты нам подходишь, и ты, и ты... Однажды указующий перст какого-то ассистента показал и на меня. Это был, как выяснилось, перст судьбы. Меня пригласили сняться в телевизионной картине "Тандем", а затем в фильме "Отец" у режиссера Ежи Гофмана, который стал моим крестным отцом в кино.

Чуть позже я засветилась в клипе известного польского ВИА "Скальдове", где изображала прекрасную виолончелистку. Кстати, этот клип показывают по польскому телевидению до сих пор. Грустно пересматривать его и не узнавать в этой милой юной девчонке себя сегодняшнюю.

- А тогда, подозреваю, вы были на гребне успеха и славы, одноклассники вам дико завидовали...

- Можно сказать и так. Помню, я получила свой первый гонорар, что-то порядка 1800 злотых, пришла с ними в школу. И сумочку, в которой лежали деньги и серебряные часы моей бабушки фирмы "Тиссо", немедленно украли. Уж не знаю, от зависти это было сделано или от других столь же "высоких" чувств. Я сказала себе тогда, что не буду актрисой, это пустая трата времени и денег.

- Но слова своего, к счастью для нас, не сдержали...

- Но с деньгами взаимоотношения у меня с тех пор так и не сложились. Я не люблю их, а они избегают меня. В девяностые годы, когда мне стало казаться, что кино и театр никому не нужны, что актерская профессия больше не может прокормить, я пробовала вместе с мужем и друзьями заняться бизнесом, торговать машинами, менять старые "Жигули" и "Волги" на столетние "Фольксвагены". Этот "бизнес" продлился около года, но, к счастью, из затеи ничего не вышло.

Почему к счастью? Потому что я все-таки безумно люблю свою профессию. Для меня актерство - это настоящая фабрика эмоций. Я по-прежнему ловлю кайф, когда стою на съемочной площадке перед камерой, испытываю непередаваемое волнение, слушая тишину перед выходом на сцену.

- Говорят, вы росли робкой, застенчивой девчонкой. Что надо сделать отъявленной юной трусихе, чтобы стать звездой?

- Надо себя заставить быть смелой, яркой, сильной. И театральный институт, в котором преподавали такие выдающиеся мастера театра и кино, как, например, Збигнев Запасевич, стал для меня прекрасным лекарством от этой застенчивости. Что бы ни творилось у тебя на душе, ты, говоря по-польски, мусишь, то есть должна выйти на сцену и заставить себя читать стихи. Или рыдать. Метать громы и молнии. Смеяться. Изображать любовь. С годами я превозмогла многие подростковые страхи и комплексы, но коленки перед выходом на сцену, признаюсь вам, у меня дрожат до сих пор. И слава Богу, что это так, иначе пребывание в профессии было бы бессмысленным.

А насчет того, что я стала звездой... Вы знаете, после первых ролей вся Польша пророчила мне необыкновенную, звездную судьбу. Но я никогда не была, не чувствовала себя звездой. Настоящие звезды - они отдаленные, холодные, летают по своим высоким орбитам. А меня тянет в сутолоку жизни, мне хочется порой толкнуть человека, прикоснуться к нему, почувствовать его запах, тепло или холод его кожи.

Русский след

- В России есть устойчивое ощущение, что вы лучше реализовались в советском, российском кино, чем в польском.

- Нет, я не согласна с этим, в России я сделала две большие настоящие роли в двух знаменитых фильмах, а ролей в моем послужном списке все-таки больше ста. Хотя я, конечно, безумно благодарна фильмам, которые случились у меня в России. С нежностью вспоминаю свой первый приезд сюда, на съемки исторической картины "Звезда пленительного счастья", которая сделала мою актерскую молодость радостной. Полину Гебль, об этом мало кто знает, должна была играть итальянская звезда Доминик Санда, но что-то там не случилось, и, к счастью для меня, в итоге сумасбродную француженку сыграла я.

Владимир Мотыль, царствие ему небесное, научил меня смотреть на Россию своими умными глазами, хотя и не без критического подхода. Я богатый человек благодаря ему, его друзьям. Поэт Булат Окуджава, композитор Исаак Шварц, актеры Иннокентий Смоктуновский, Олег Стриженов, Алексей Баталов, Олег Янковский, Игорь Костолевский, Ирина Купченко, Наталья Бондарчук - все они постарались, чтобы получилось прекрасное кино, которое живо и сегодня. Как живы и лучшие фильмы Ильи Авербаха, у которого мне посчастливилось сняться в фильме "Объяснение в любви" и которого у нас в Польше называли "русским Бергманом". Эти ленты и люди останутся со мной навсегда, но...

Позволю себе такое сравнение. Когда ты снимаешься не в Польше, то это, скажем так, всего лишь чудесный обед в гостях. А твой завтрак на каждый день - он все-таки ждет тебя дома, в Варшаве. Я почти не играла в Польше в больших исторических полотнах, но маленькое, камерное тоже может быть прелестным и волнующим. Есть польские фильмы и сериалы, которые, может быть, не очень известны в России, но которые я тем не менее очень ценю. Я снималась у польских классиков Ежи Гофмана, Ежи Кавалеровича, у своего первого мужа, прекрасного режиссера Януша Кондратюка, в десятках других фильмов. И они в своей совокупности значительно перевешивают для меня то, что я сделала в России.

- Помимо вас в российском кино снимались Беата Тышкевич, Барбара Брыльска, Пола Ракса... Что есть такого в польских актрисах, что именно им доверили сыграть самые обаятельные женские роли советского экрана?

- Ну, это преувеличение. Вспомните блестящие киноработы Любови Орловой, Веры Марецкой, Нонны Мордюковой, Людмилы Гурченко, Маргариты Тереховой, Инны Чуриковой... Лучшие и главные роли русского кино сыграли все-таки прекрасные русские актрисы, в России на них нужно молиться. Но и мы, польки, снимаясь в России, дело не испортили. Думаю, польские женщины похожи на русских женщин, и наоборот. Мы очень близки в эмоциональном, чувственном плане. У нас века общей истории, близкий по мелодике язык.

Поэтому, когда я играла русских женщин, у меня особых трудностей в связи с этим не возникало. Если ты принимаешь и понимаешь героиню, чувствуешь ее изнутри, то не важно, какой она национальности. Более того, режиссеры из Швеции, Финляндии, Германии время от времени приглашали меня играть русских женщин. Для европейских режиссеров я уже немного русская.

- Как живет и чувствует себя ваше поколение польских актеров - те же Беата Тышкевич, Барбара Брыльска, Даниэль Ольбрыхский, которых в России помнят и любят?

- С Беатой я недавно снялась в одном фильме. Я играла певицу, которая хочет сделать пластическую операцию. Беата выглядит чудесно без всяких пластик, хотя у нее по-своему непростая жизнь. Она живет со своими прелестными талантливыми дочками, снимается в кино и на телевидении. Беата чудная актриса и женщина, ее обожает камера, чего я не могу сказать про себя.

Барбару я давно не видела. После трагедии с гибелью ее дочери она, как мне кажется, до конца не пришла в себя. Она не играет, к сожалению, в кино. Или если делает это, то я об этом мало что знаю.

А Даниэлю Ольбрыхскому, которому недавно исполнилось 65 лет, ничего не делается с возрастом. Он все так же боксирует, трясет рыжей гривой, снимается в кино. Я его обожаю. Только что он снялся с Анджелиной Джоли в голливудском боевике, сейчас будет играть маршала Пилсудского в фильме о разгроме поляками армии Тухачевского, который снимает уже упоминавшийся Ежи Гофман.

Но вообще-то хочу сказать, что русские с гораздо большим уважением относятся к своим выдающимся актерам, к мастерам старшего поколения. В России поэт больше, чем поэт, русские обожают тех, кто несет искру духа. Их возносят на высоту и долго не спихивают с пьедестала. А у нас возводят на недосягаемую высоту, к примеру, действительно великую 90-летнюю актрису Ирену Шляфарску, чтобы показать заботу государства о ветеранах искусства, а до остальных нет дела. Но что тут попишешь - сейчас время такое. Сегодня надо уметь бегать быстро, но не у всех в силу возраста это получается.

Жизнь и судьба

- Как вы считаете, вам удалось сполна реализовать свой актерский дар?

- Не знаю. Всегда что-то проходит мимо. И это к счастью. Невозможно съесть все пирожные мира, будет несварение желудка. Но меня искренне радует, что я, старая, можно сказать, баба, без конца работаю с молодыми режиссерами, которые специально для меня пишут пьесы, сочиняют сценарии. Они в своей массе моложе меня на 30, а то и 40 лет, но в один голос говорят, что я очень современна, что я им нужна. И я зачастую готова работать у них бесплатно, потому что мне интересно молодое, поисковое, новаторское искусство. Я не буду называть фамилии этих молодых, потому что они вам ничего не скажут. Надеюсь, года через два-три их имена прогремят. Как гремит нынче в Польше имя Юлиуша Махульского, у которого я когда-то снялась в его дебютном фильме "Ва-банк"...

Я сегодня нужна, востребована, и это главное. Я давно ушла из репертуарного театра, но играю сразу на семи разных сценах - в Варшаве, Белостоке, Вроцлаве. На последнем по времени Всепольском кинофестивале в Гдыне было два новых фильма с моим участием, кроме того, снимаюсь в сериалах, участвую в телепередачах, рекламе. В молодости мне, помню, не хватало работы. Сегодня у меня избыток работы, но не хватает молодости. Так что судите сами, реализовалась я в искусстве или не очень. Но про себя я точно знаю, что иду, бреду, бегу по жизни своими тропинками, и они мне нравятся.

- А не страшно было уходить из театра на вольные хлеба?

- В молодости мой отец называл меня лошадью. Не только из-за того, что я громко смеялась своим хриплым голосом или, если угодно, "ржала". У меня уже тогда был независимый норов. И сегодня я свободна, как лошадь, уточню, как дикая лошадь. Бегаю куда хочу и сколько хочу. Могу подбежать поближе к людской толпе, могу отскочить подальше. Но в стойло меня не тянет.

Я вообще не люблю стандарта, унификации. На репетициях не могу тупо повторять один и тот же рисунок сцены - если в кадре, скажем, надо упасть на колени, каждый дубль стараюсь сделать внутренне по-другому. Это бесит сериальных режиссеров, которым надо снимать просто и быстро. Один постановщик в сердцах сказал про меня: она плохая актриса, потому что не умеет буквально повторить сцену, она - неповторимая. Что делать, я такая...

- Вы сыграли много самых разных ролей. Жизнь какой героини вы, возможно, хотели бы прожить в реальности?

- Вы знаете, моя сестра часто говорит, что она хотела бы прожить свою жизнь заново. А я бы ни за что не сделала этого, хотя были и заблуждения, и ошибки, и излишние страсти. Как в реальной жизни повторить то, что испытали, прожили вымышленные, хотя и живые для меня персонажи - очаровательная Полина Гебль, хозяйственная Зиночка, инфернальная Аполлинария Суслова?

Они чудные, замечательные женщины, но это их жизнь, а не моя. Я вообще не могу вообразить себя в другой жизненной ипостаси - в роли врача, учителя, профессора физики. Я могла бы, наверное, неплохо сыграть Марию Склодовскую-Кюри, но никогда не смогла бы стать ею. Чтобы не ошалеть от своей профессии, надо все-таки уметь отделять кино от реальности. Поэтому, позвольте, я доживу остаток жизни на свой лад.

- И последний вопрос, может быть, чересчур для вас личный. Вы играли женщин, ради которых мужчины теряли голову. А в жизни этот сюжет вас часто преследовал?

- Да. Да. Да. Но, к счастью, я уже успокоилась, притихла. Не считала, но говорят, что я уже порядка 30 лет живу со своим вторым мужем Збигневом, надеюсь, что последним. Збышек не принадлежит к миру искусства, он технарь, инженер, может, поэтому мы с ним замечательно ладим. Словом, с личной жизнью у меня все в порядке. Но если посторонний мужчина скажет обо мне в прошедшем времени: матка Бозка, какая ты была красивая, то запросто могу отвесить ему оплеуху.

Из досье "Эхо"

Эва-Мария Шикульска родилась в ноябре 1949 года в Варшаве. Ее родители не имели отношения к искусству. Отец работал инженером, а мама полностью посвятила себя семье. Эва с детства была окружена любовью взрослых, которые потакали всем ее желаниям. Сниматься в кино она начала в 17 лет. Так что после окончания школы Шикульска легко поступила в театральный институт.

В годы учебы много снималась как в польских фильмах, так и в лентах режиссеров ГДР, Венгрии, Болгарии. Особая глава в ее творческой жизни - работа в СССР над фильмами "Звезда пленительного счастья" Владимира Мотыля и "Объяснение в любви" Ильи Авербаха. Снимаясь на "Ленфильме", актриса много ездила по СССР, побывала в Москве, Пскове, на Кавказе, в Казахстане, Кыргызстане. Актриса признается, что никогда не чувствовала себя в России иностранкой: "Во все времена, при разных правителях я громко говорила о своей любви к России. Мне очень нравится и географический, и человеческий ее климат".

Всего на счету актрисы порядка 120 ролей в театре и кино. В том числе в таких популярных польских фильмах, как "Потоп", "Ва-банк", "Ва-банк-2", "Сексмиссия", в российских сериалах "Что сказал покойник", "Азазель", "Диверсант-2".

Нажмите на фотографии для увеличения: