Москва в сети: новая цифровая империя против Запада

Автор: Эльчин Алыоглу, директор Baku Network

На сайте Baku Network опубликована статья об экспансии российского кибербизнеса.

Day.Az представляет полный текст статьи:

Россия давно культивирует имидж технологической державы, способной предложить альтернативу западным цифровым решениям. И в условиях стремительно меняющегося мира Кремль пытается превратить свои кибертехнологии в стратегический инструмент геополитического влияния.

В конце апреля 2024 года Санкт-Петербург стал ареной примечательной встречи. Николай Патрушев, многолетний секретарь Совета безопасности РФ, собрал руководителей силовых ведомств из Африки, Азии, Латинской Америки и Ближнего Востока. Тема встречи звучала обтекаемо - "информационный суверенитет и безопасность". На деле речь шла о кибертехнологиях, которые Москва позиционирует как щит от западного вмешательства. Присутствие главы Службы внешней разведки Сергея Нарышкина добавило разговору весомости: Патрушев прямо предложил иностранным гостям воспользоваться возможностями ведущих российских компаний, чтобы взять под контроль свои национальные цифровые экосистемы.

Невидимая для Запада, заметная для остальных

На Западе встреча почти не вызвала отклика. США были поглощены утверждением пакета военной и финансовой помощи Украине на 60 миллиардов долларов, Европа готовилась к очередному раунду санкций против России. Но в Африке, Азии и на Ближнем Востоке это предложение услышали. Среди участников - представители Бразилии, Судана, Таиланда, Уганды, Лиги арабских государств, а также давние союзники Москвы - Китай и Иран. Для многих чиновников идея Патрушева выглядела привлекательно: Россия действительно обладает сильной кибершколой, а в условиях, когда цифровая сфера становится ареной политических и социальных протестов, защита от "твиттер-революций" казалась им необходимостью.

Их логика проста: США и их соцсети неоднократно становились катализаторами протестов, а Кремль преподносит себя как партнера, способного блокировать подобные сценарии.

Холодная война 2.0

Путинский Кремль давно рассматривает Африку, Ближний Восток, часть Азии и Латинской Америки как поле глобального противостояния с Западом. Кибертехнологии стали логическим продолжением инструментов экспансии: от военных структур вроде ЧВК "Вагнер" до культурных инициатив в виде "Русских домов", где культурная дипломатия тесно переплетена с разведывательной деятельностью. Теперь в этот арсенал добавляются цифровые решения - сфера, где Россия стремится закрепить позиции.

Американские и европейские власти уверены: российские IT-гиганты тесно связаны со спецслужбами. В 2021 году Минфин США ввел санкции против Positive Technologies, назвав ее "партнером ФСБ и ГРУ". В 2024-м под удар попала "Лаборатория Касперского", обвиненная в сотрудничестве с российскими военными и разведкой. Европа пошла тем же путем: Германия, Италия и Польша ограничили использование софта Kaspersky. Оба гиганта категорически отвергли обвинения, но сама логика санкций показала: Запад рассматривает российский киберсектор как часть государственной машины влияния.

Новые альянсы и новые риски

Несмотря на давление, Москва наращивает активность. Африка, Центральная Азия и Ближний Восток становятся ключевыми направлениями, где российские компании ищут партнеров и контракты. Для этих стран сотрудничество с Москвой выглядит прагматичным: Запад не готов инвестировать в их цифровую безопасность на равных условиях, а Россия предлагает готовые решения.

Но у этого сотрудничества есть оборотная сторона. Для российских спецслужб такие соглашения открывают новые возможности - от доступа к чувствительным данным до расширения каналов разведывательной работы. Эксперты предупреждают: в руках Кремля это может стать не только инструментом защиты, но и орудием наступления.

Киберэкспансия Москвы: тихая угроза и новая архитектура зависимости

За последние месяцы Россия сумела развернуть наступление в киберпространстве практически без сопротивления. Администрация Дональда Трампа, занятая перестройкой внешнеполитических приоритетов и сокращением разведывательных активов, ориентированных на зарубежные киберугрозы, фактически ослабила внимание к российской активности. Для Москвы это стало окном возможностей: она укрепляла свои связи в Африке, Азии и Латинской Америке без лишнего давления со стороны Вашингтона. Если оставить этот процесс без контроля, новая сеть альянсов способна не только ослабить позиции США в развивающемся мире, но и предоставить Кремлю дополнительные возможности для кибервойны против Запада.

От советской школы до глобальных брендов

Российская кибериндустрия возникла на стыке двух процессов. С одной стороны - мощная советская школа математики и программирования, с другой - кризис оборонного сектора после распада СССР. Высококлассные инженеры, потерявшие работу в оборонке, вышли на новый рынок информационной безопасности. Так появились компании, которые сумели завоевать международное признание.

Самая известная из них - "Лаборатория Касперского", основанная в 1997 году. Уже через десятилетие она стала глобальным игроком, предлагая антивирусы и системы защиты корпоративного уровня. В 2010 году именно исследователи компании первыми выявили вирус Stuxnet - сложнейшее вредоносное ПО, примененное для саботажа иранской ядерной программы. Этот случай сделал бренд Касперского нарицательным в киберсреде.

Разворот к Глобальному Югу

После западных санкций Кремль сделал всё, чтобы переориентировать киберсектор на новые рынки. Важной вехой стала апрельская встреча 2024 года в Петербурге, где Николай Патрушев представил сразу семь ведущих российских компаний: Positive Technologies, "Лаборатория Касперского", фонд "Сайберус", Angara Security, "Код Безопасности", Security Vision и Solar.

Эти структуры разрабатывают продукты для защиты от кибератак - будь то деятельность хакерских групп или враждебных государств. Но принципиальная проблема в другом: их решения требуют глубочайшего доступа к национальным цифровым системам.

Архитектура зависимости

Для государств Глобального Юга это выглядит как готовое решение: Москва предоставляет технологии, обучение персонала, юридическое сопровождение. Но на практике это формирует структурную зависимость. Местные спецслужбы и полиция зачастую не обладают экспертизой, чтобы управлять системами самостоятельно, поэтому вынуждены полагаться на российских поставщиков.

Результат предсказуем: Россия получает исключительный доступ к инфраструктуре безопасности этих стран, закрепляя своё влияние далеко за пределами военной и дипломатической сфер. Для Кремля это не просто бизнес - это новая форма контроля и разведки.

От советской школы до глобальной экспансии

Особенность российского киберсектора в том, что его ядро составляют выпускники советских "закрытых" вузов, созданных для нужд армии и КГБ. Эти школы десятилетиями готовили специалистов, умеющих работать в условиях строжайшей секретности. Символично, что Евгений Касперский сам учился в Высшей школе КГБ. Именно поэтому на Западе убеждены: Путин сознательно восстанавливает систему, в которой границы между частным бизнесом и спецслужбами фактически размыты.

Под персональные санкции сам Касперский не попадал, но под удар в США попали сразу двенадцать руководителей его компании. Kaspersky Lab тогда заявила, что эти меры "странны и несправедливы", настаивая на полной независимости топ-менеджмента от российских спецслужб. Но сомнения усилил эпизод 2016 года, когда ФСБ арестовала нескольких высокопоставленных сотрудников киберкомпаний, включая одного из топ-менеджеров Kaspersky, обвинив их в госизмене. Для экспертов это прозвучало как сигнал: Кремль демонстративно дает понять, что лояльность государству больше не опция, а обязательное условие.

Западные санкции и переломный момент

При Байдене США ужесточили давление. Positive Technologies и "Лаборатория Касперского" оказались в санкционных списках Минфина, к которым присоединились европейские страны. Канада и Великобритания запретили использование продуктов Kaspersky в госсекторе. Германия и Италия выпустили предупреждения о рисках их применения даже в частных организациях. В 2022 году после начала войны в Украине национальное агентство кибербезопасности Италии запретило российские приложения защиты на госдевайсах, включая продукты Kaspersky, Positive Technologies и Group-IB.

Компании пытались оправдаться. Positive Technologies назвала претензии ЕС "основанными лишь на факте наличия лицензии ФСБ", подчеркнув, что её бизнес ориентирован на рынки Латинской Америки, Ближнего Востока, Северной Африки, Юго-Восточной Азии, Индии, Китая и ЮАР. Group-IB, напротив, пошла на радикальный шаг - разделила международное направление и российскую штаб-квартиру, чтобы смягчить удары по бизнесу.

Новые плацдармы - от Каира до Дохи

Несмотря на давление, Кремль не остановился. Наоборот, апрельская встреча 2024 года в Петербурге стала стартовой площадкой для экспансии. Уже в декабре Positive Technologies подписала соглашение о дистрибуции с Mideast Communication Systems в Каире. Для компании это означало стратегический плацдарм в Африке и на Ближнем Востоке, прежде всего - в Египте и Саудовской Аравии. Эр-Рияд заинтересовала её специализация на защите от атак класса APT - долгосрочных, скрытых вторжений, часто нацеленных на военные и телекоммуникационные структуры. По данным компании, 88% атак такого рода в 2024 году пришлись именно на эти сектора в Саудовской Аравии.

Не менее примечательным стало июньское соглашение 2025 года фонда "Сайберус" с Al-Adid Business, принадлежащей шейху Сухаиму бин Ахмеду Аль Тани, члену катарской правящей семьи. Проект предусматривает создание институтов Cyberdom Qatar и Hackademy, которые должны готовить новое поколение специалистов по кибербезопасности.

Прямых доказательств вовлеченности российских спецслужб в эти инициативы нет. Но очевидно, что такие контракты обеспечивают российским компаниям и, косвенно, Кремлю масштабный доступ к цифровой инфраструктуре стратегически важных государств.

Киберпояс Москвы: от ОДКБ до Африки

В апреле 2025 года Кремль сделал шаг, который стал важной вехой в институционализации своей цифровой экспансии. Фонд "Сайберус", выступающий проводником киберстратегии России, подписал соглашение с ОДКБ - военным альянсом России, Армении, Беларуси, Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана. Генеральный секретарь организации Имангали Тасмагамбетов заявил, что цель договора - "укрепить координацию государств-участников в противодействии киберугрозам и повысить уровень киберустойчивости региона". Для Москвы это означает: киберпространство становится такой же сферой коллективной обороны, как и военная, а российские компании - ключевым подрядчиком в этом процессе.

Африка как лаборатория

Но особенно активно Россия закрепляется в Африке. "Лаборатория Касперского" подписала соглашение с Smart Africa - объединением из 40 африканских стран, которое ставит целью цифровую трансформацию континента. В феврале 2025 года компания вошла и в Африканскую сеть органов кибербезопасности (African Network of Cybersecurity Authorities), созданную для борьбы с трансграничными угрозами. Это сотрудничество позволяет Kaspersky позиционировать себя как архитектора зарождающейся системы киберзащиты Африки.

Для Кремля подобные шаги - стратегическая инвестиция: Африка становится не только рынком, но и политическим плацдармом, где Москва предлагает "технологический суверенитет" как альтернативу западным IT-платформам.

Петербургский форум: витрина цифровой доктрины

В июне 2025 года на Петербургском международном экономическом форуме, который Кремль использует как витрину своей силы и влияния, ключевую роль сыграли представители "списка Патрушева". Сооснователь Positive Technologies и фонда "Сайберус" Юрий Максимов выступил с манифестом цифрового протекционизма: по его словам, государства, не обладающие "полной технологической независимостью", должны осознать, что без контроля над киберпространством они теряют суверенитет. Под эту категорию, по замыслу Кремля, попадает значительная часть Африки, Азии и Ближнего Востока.

Агент нелегал - теперь эксперт по "цифровому суверенитету"

Его позицию публично поддержал Андрей Безруков, президент Российской ассоциации экспорта технологического суверенитета. В США он более известен под именем Дональд Хитфилд - легендированный агент "программы нелегалов", арестованный в 2010 году и выданный Москве в рамках обмена разведчиками. После возвращения он стал рупором Кремля по американской тематике, а теперь выступает как эксперт по экспорту цифровой независимости.

Его новая роль символична: бывший разведчик, действовавший под прикрытием в США, теперь продвигает экспорт "технологического суверенитета", фактически легализуя задачи российских спецслужб через коммерческие и экспертные структуры.

Контроль как услуга

Суть стратегии Кремля проста: предложить партнёрам комплексные решения - от мониторинга соцсетей до построения национальных систем киберзащиты. Иностранные правительства, обеспокоенные рисками "твиттер-революций" и цветных протестов, видят в Москве защитника от Запада, а не источник новых угроз.

В этом и заключается парадокс: присутствие бывших разведчиков вроде Нарышкина или Безрукова в первых рядах этой кампании не отпугивает клиентов, а напротив - укрепляет их доверие. В глазах элит Глобального Юга российские киберкомпании становятся щитом от внешнего давления, даже если за этим щитом стоит доступ Москвы к их самым уязвимым системам.

Гонка, которую Россия может выиграть

На глобальной арене разворачивается новая гонка вооружений - только теперь речь идёт не о ядерных боеголовках и авианосцах, а о контроле над цифровыми экосистемами государств. И Россия, в отличие от прошлых десятилетий, неожиданно оказалась в числе фаворитов.

Ставки огромны. Дело не только в том, какие компании будут защищать сети и базы данных десятков стран за пределами Запада. Речь идёт о подготовке нового поколения специалистов, которые завтра станут определять, где начинается угроза и кто считается противником. А это уже вопрос не технологий, а идеологии.

С начала 2000-х годов Москва последовательно расширяет понятие "информационная безопасность". В её трактовке киберугрозой могут быть не только вирусы и хакерские атаки, но и иностранные СМИ, социальные сети, блогеры, распространяющие неудобную повестку. Китай подхватил эту линию, и сегодня целый ряд государств Глобального Юга склонны видеть угрозу именно так - через политическую призму.

Угроза для США и Европы в том, что, получая доступ к образовательным и инфраструктурным проектам, российские компании могут оставлять за собой "чёрный ход" в системы клиентских стран. Это подтверждают и данные американской разведки: в утечках АНБ фигурировали сценарии, при которых российское ПО теоретически позволяет спецслужбам Москвы незаметно входить в защищённые сегменты инфраструктуры.

Парадокс заключается в том, что санкции, введённые США и их союзниками против российских компаний, сыграли на руку Кремлю. Ограничив доступ к западным рынкам, Вашингтон невольно подтолкнул российский кибербизнес к Африке, Ближнему Востоку, Южной Азии. Там компании из "списка Патрушева" находят куда более благоприятные условия: отсутствие жёстких правил, политическая поддержка и огромный спрос на технологии защиты от "внешнего вмешательства".

Россия играет в долгую. Её разведка работает с прицелом на десятилетия, а коммерческие фирмы - лишь фасад этого процесса. Запад же, увязший в украинском кризисе и собственных внутриполитических проблемах, не всегда способен вовремя реагировать. И если эта инерция сохранится, Москва действительно может выиграть эту гонку - не на полях сражений, а в "невидимом фронте" за контроль над цифровой реальностью Глобального Юга.