"Трубадур": Испанские страсти на сцене бакинского Театра оперы и балета

Одна из красивых и сложных для исполнения опер Дж.Верди - "Трубадур" - на бакинской сцене не частый гость. Поэтому интерес был предсказуем, чему не помеха даже весьма запутанный сюжет оперы с кровавой развязкой - с непременными поединками, мщениями, ядом, роковыми тайнами, где накал средневековых испанских страстей не ослабевает ни на минуту. Есть младенец Манрико, украденный цыганкой Азученой у старого графа в отместку за смерть своей матери. Есть встреча Манрико спустя годы с братом - молодым графом ди Луной и их соперничество за любовь к Леоноре. Есть и война, и героика борьбы, и тюрьма, правда, без традиционной счастливой развязки. Азучена в конце добивается своей долгожданной цели, отомстив графскому роду за смерть матери - брат сам того не ведая послал на смерть родного брата.

Ну, а выступление очаровательной примы Большого театра Беларуси - Анастасии Москвиной в дуэте с замечательным азербайджанским баритоном и солистом Национальной оперы Мангейма (Германия) Авязом Абдуллаевым просто гарантировало высокий накал страстей и не менее (как по сюжету, так и по музыке) колдовское очарование от красивого пения.

А теперь поподробнее.

Несмотря на предновогоднюю суету и праздничные хлопоты, вновь послушать бессмертный шедевр Дж.Верди в Театр оперы и балета собрались не только профессиональные музыканты и иностранные гости столицы (которых в театре всегда немало), но и истинные меломаны. Тем более и повод приятный - вновь послушать своего любимца - Авяза Абдуллаева, который на сей раз выступил в паре с великолепным белорусским сопрано - Анастасией Москвиной.

Леонору - Анастасию Москвину хотелось слушать, упиваясь её очень комфортным для слушательского восприятия голосом (с позволения сказать, комфортным). Великолепная певица, судя по исполнению, находится в замечательной вокальной форме, не говоря уже о высокой культуре интерпретации всей партии: никаких резких металлических призвуков - голос лился спокойно и свободно, одаривая зрителей/слушателей красотой бесценных вердиевских музыкальных оборотов, начиная с первой душевной каватины - любовного признания "Тасеа la notte placida" ("Кругом темная ночь была, и небо ясно было") и заканчивая финальной сценой смерти. Да и как актриса, А.Москвина из себя статная, видная, с естественным сценическим поведением и темпераментом. И по мере развертывания спектакля, автор этих строк все больше и больше убеждалась, что и завтра, если предстоят её гастроли на бакинской сцене, пойду послушать эту замечательную белорусскую исполнительницу не только "со знанием дела", но и с явным удовольствием.

Авяз Абдуллаев в партии ревнивого злодея  и душегуба - графа ди Луны - был весьма убедителен. В целом, сравнивая образ братоубийцы в исполнении отечественного баритона, замечаешь, что образ становится с каждым разом жёстче, словно заново раскрывая перед зрителями неприглядные черты неблагодарного брата. Всё же, даже окаменелое сердце злодея-прагматика в исполнении графа-А.Абдуллаева не лишено своей "ахиллесовой пяты" - любви к фрейлине Арагонской принцессы Леоноре. И, несмотря на тщательный выстроенный образ, А.Абдуллаев-эстет никак не мог воспротивиться красоте вердиевсого мелоса в любовной арии романсового склада "Il balen del suo sorriso" ("Свет ее улыбки ясной") усмиряя (по тексту) "бурю гнева" не только в душе графа, но и очаровывая своим светом "ярче, чем звезда" зрительный зал.

Фарид Алиев в партии Манрико очень достойно смотрелся рядом со своими именитыми партнёрами - был весьма убедителен в арии-рассказе о поединке "Mal reggendo all' aspro assalto" ("Бой меж нами был в полном разгаре") и особенно убедителен в арии "Di quella pira" ("Пламенем адским, что все сжигает..."), раскрывающей сыновнюю любовь к приёмной матери.

Партия инфернальной цыганки Азучены, открыла путь на сценическую сцену Нине Макаровой и с каждым разом всё интереснее наблюдать за вокальным и образным преображением отечественной вокалистки. Партия Азучены - одна из самых интересных, красивых и известных меццо-сопрановых партий в мировой оперной практике. Она трудна и не только технически (музыкальная характеристика ритмически прихотливая), но её также очень сложно спеть стилистически выверено, не говоря уже о сложностях художественного претворения образа мстительной цыганки. Вокал тёплый, и даже за демонической образностью героини, Н.Макаровой не спрятать своего мягкого человеческого обаяния.

Автор этих строк уже соскучилась по Акраму Поладову на сцене и была искренне рада видеть его вновь на сцене в партии начальника графской стражи - Феррандо. В своём вводном рассказе о старом графе и семейном проклятии рода ди Луна, интеллигентный А.Поладов выглядел не солдафоном, а умудрённым воином и наставником, который в моменты скучной однотонной жизни караула готов поделиться своими воспоминаниями о делах "давно минувших лет".

Весьма прилично - приглушённо-сдержанно, но точно - звучал хор в цыганском акте "Vedi! le fosche notturne spoglie" ("Видишь, на небе заря заиграла") и дополнял солистов в "Miserere" (главный хормейстер Севиль Гаджиева). В исполнении замечательного квинтета вокалистов и хора, кружевная ткань замысловатого сюжета обретала в спектакле "плотность" и своеобразный пульсирующий "нерв". Каждый номер и сцена звучали ярко, проникновенно, а под не менее артистичный аккомпанемент маэстро Эйюба Гулиева создавалось ощущение, что все участники разворачивающегося на сцене действия, "вдыхали" в происходящее нечто сильное и, несмотря на столь драматический финал, жизнестойкое.

Что же, весьма примечательным спектаклем Театр оперы и балета завершил уходящий год, а театральный сезон ещё продолжается, обещая и далее весьма интригующие премьеры и яркие постановки.

Улькяр Алиева, доктор искусствоведения, профессор АНК