События января 1990 года стали для меня незаживающей раной, которая не перестает болеть. Эта боль порой ослабевает, иногда усиливается, но болит всегда. Поэтому я помню события тех дней до мельчайших подробностей.

Об этом сказал Trend фотограф, член ассоциации "Израиль-Азербайджан", исследователь истории Баку Борис Добин, передает Day.Az.

Борис Добин родился и вырос в Баку, а в 1992 г. уехал жить в Израиль. В 1990 г. он работал фотографом в Городском музее истории музыкального искусства и в Управлении ГАИ.

В своих воспоминаниях фотограф рассказал, что жил тогда на Московском проспекте (ныне - проспект Гейдара Алиева), в доме с башней с часами. Оттуда шли танки, были слышны выстрелы, во двор забегали люди, кричали, молили о помощи. Все испытывали страх:

"Январь месяц, 1990 год, я только недавно приехал в Баку из первой поездки в Израиль. Комендантский час, вечером на улицу нельзя выходить. Я жил на Монтино в доме с башней с часами, дорогу перекрыл танк. Двор у нас большой, и я перед сном выпустил своего пуделя во двор, чтобы он погулял, а сам стоял около своего блока, в это время через арку во двор вошли два солдата с автоматами, и закричали: "Стоять и не двигаться!". Я встал как вкопанный, объясняю им, что я вышел на пять минут с собакой, ведь ей не объяснишь, что нельзя в комендантский час находиться на улице. Я закричал: "Майкл, домой!", и пудель послушно побежал домой.

Солдаты меня вывели на улицу. Хорошо, что я был в куртке, и в кармане был заграничный паспорт. На улице было очень холодно, а я был в тапочках. Они подвели меня к танку и крикнули: "Руки на броню и ноги раздвинь шире!". Я выполнил их приказ, не стал с ними спорить. Они стали меня обыскивать, в кармане были паспорт и кнопочная расчёска, внешне похожая на кнопочный нож. Солдаты обнаружив расческу напряглись, и спросили: "Почему с оружием ходишь?". Тогда я их попросил нажать на кнопку, они нажали, и расчёска открылась. Затем они начали рассматривать паспорт, спросили: "Ты в Израиле был?". Я им ответил, что приехал несколько дней назад. В это время два солдата тащили человека, который упирался и сопротивлялся. Я ему крикнул, чтобы он не сопротивлялся. Они поставили его на колени, и руки привязали к ногам. Сам стою, руки и ноги стали мёрзнуть, а сам думаю, не дай бог выйдет супруга на улицу меня искать, ведь собака давно вернулась домой, а меня нет. Хорошо, что она тогда не вышла. Солдаты вернули мне паспорт и отпустили. Вот такая была история, а ведь могли бы и пристрелить, и им за это ничего не было бы".

Наутро, после трагической ночи, Борис Добин вел съемку около Сальянских казарм:

"Я снимал раздавленные машины, продырявленную пулями машину скорой помощи. Тогда убили шофера и врача скорой помощи. Танки давили машины с людьми. Помню, на Сумгайытской дороге академики и профессора ехали на работу. Проходила колонна танков, один отделился и проехал по ним. Все погибли. Снимал и похороны от начала до конца, от Дома правительства до Аллеи шехидов".

Борис Добин отмечает, что во время фотосъемки была слышна стрельба со стороны Сальянских казарм, автоматные очереди, и даже пушечные выстрелы. Во время похорон, по словам фотографа, на всех высотных зданиях были снайперы: "В Израиле я всем рассказываю об этом, люди приходят в ужас, спрашивают, кто виноват. Говорю, что виноваты армяне, Горбачев, руки которого по локоть в крови. Миллионы людей он сделал несчастными, сколько было беженцев, сколько причинил народу страданий".

Фотограф сказал, что в Израиле проходят траурные митинги и его выставки в память о погибших 20 января.

Отметим, что Борис Добин своими силами выпустил книгу-альбом, в которой запечатлен весь ужас тех дней: "Я выпустил эту книгу за свой счёт, и теперь она распространена в 12 странах. Я это делаю по своей инициативе, чтобы мир знал об этом ужасе"

В заключении Б. Добин отметил, что невозможно без слёз смотреть на эти леденящие кровь трагические картины событий, которые произошли 20 января 1990 года в Баку: "Вечная память всем жертвам этой бойни, которую по приказу Горбачёва учинили одетые в советскую военную форму бандиты".