Современное искусство Азербайджана покоряет мир

В галерее современного искусства Sapar Contemporary в Нью-Йорке прошла персональная выставка всемирно известного азербайджанского художника Фаига Ахмеда под названием "Пир".

На выставке были представлены три новые текстильные работы,  названные в честь величайших поэтов и мыслителей Азербайджана Низами Гянджеви, Бакуви и Шамса Тебризи. Помимо этого были представлены и две работы 2016 года Social Anatomy (видео-инсталляция), которую художнику заказывал YARAT к его персональной выствке в 2016, и Doubts 2020 года.

Day.Az представляет своим читателям эссе "Пир: божественные огни и мистические указатели" куратора Королевского музея Онтарио (Канада) Фахмиды Сулеман о новых работах азербайджанского художника. Перевод на русский язык выполнил Хикмет Айдыноглу.

Когда зеркало сердца станет чистым и незапятнанным,

Увидишь изображения, выходящие за пределы воды и праха1.

Увидишь ты и картины, и художника,

И ковер счастья, и того, кто его расстилает2.

Джалал ад-Дин Руми3

Средневековая поэзия и особенно произведения поэтов суфийской мистической традиции изобилуют образами нитей, холстов и ковров. В своих стихах великий суфий Джалал ад-Дин Руми (1207-1273 гг.) изображает Бога как художника, творца образов, а мир духовных отношений - как безграничный чудо-ковер (farsh), выстланный всемогущим и всеведающим Мастером ковроткачества (farrash). Известны также его строки, где с ковром, созданным "Прекрасным Устроителем"4, Руми отождествляет уже целиком Вселенную со всем ее содержимым. Ковер является метафорой творчества, полноты жизни, переплетения человеческих историй и эмоций, находящихся в непрерывном развитии. Вот и произведения Фаига Ахмеда всегда переполнены выразительными историями и эмоциями. Он называет свои работы "культурными географиями": конкретные истории, судьбы и языки у него вплетены в нити ковра, прочитываются в линиях и красках его композиций. Фаига можно назвать иконоборцем культуры. Он сознательно расшатывает и ломает давно установившиеся, общепринятые формы и границы. Временами он делает это целенаправленно, а иногда и спонтанно, доверившись своему подсознанию, но, в любом случае, работы у него выходят мощными, убедительными, опирающимися на его концептуальное новаторство.

Nizami Ganjavi, 2021

В данной серии каждую из трех работ Фаиг идентифицирует с определенной выдающейся личностью средневекового периода истории своей родины, Азербайджана. И каждый из этих трех героев известен как креативный потрясатель основ, модернизатор, реконструктор, который, тем не менее, является также представителем своей культурной географии. По хронологии самый ранний среди них - знаменитый поэт и мыслитель Абу Мухаммед Ильяс ибн Юсуф ибн Заки Муайяд, известный под псевдонимом Низами Гянджеви (1141-1209). Он родился и всю жизнь прожил в городе Гянджа Арранского района Азербайджана (отсюда и "Гянджеви" в его имени). Чтобы не утратить независимость суждений и свободу художественного самовыражения, Низами, называвший себя "ювелиром поэтических драгоценностей", отказался от должности придворного поэта5. Его величайшим вкладом в мировую литературу является "Хамса" ("Пятерица") - пять больших поэм. В них Низами философски исследовал такие темы, как мудрость, человеческая добродетель и этика, раскрыл их через вневременные истории любви и романтизм, поступки и приключения.

Гянджа периода Низами была столицей Арранской области Закавказского Азербайджана и славилась как один из самых красивых городов Западной Азии. Это был процветающий центр обработки шерсти и шелка, а также торговли товарами из этих материалов. В южную часть Аррана входит отличающийся этническим многообразием регион Карабах, известный как древний центр ковроткачества, где этим ремеслом всегда занимались опытные ткачихи. На основе традиционного Гянджинского орнамента Фаиг разработал дизайн Гарабагского молитвенного ковра, посвященного Низами. Темно-красные и контрастирующие золотисто-желтые цвета доминируют в геометрических и растительных орнаментах, сочетание которых напоминает о саде Чахар-баг, известном в исламской традиции как состоящий из четырех прямоугольников. Для Фаига этот ковер отображает дух данного региона, где люди в одинаковой мере дерзки, отважны и откровенны.

Shams Tabrizi, 2021

Вторая работа посвящена личности, которая совершенно не коррелировала со своей эпохой и о которой мы знаем очень мало. Это - Шамс ад-Дин Тебризи (1185-1248), мистический наставник Руми. Описанный как волевой человек, который "шокировал людей своими резкими замечаниями", Шамс родился в Тебризе - признанном центре литературы, духовности и мистицизма, столице персидской провинции Восточный Азер­байджан. Руми отдавал беседам с этим дервишем все свое время, что стало переполнять чашу терпения его семьи и последователей, и в конце концов привело к убийству Шамса. Смерть наставника стала этапным событием  духовного становлении Руми как суфия и вдохновила его на создание книги лирических стихов "Диван-и Шамс Тебризи" ("Стихи Шамса Тебризи"). В одном из стихотворений Руми описывает Бога как Великого Ткача:

Не плети ты сетей из паучьей слюны огорчений,

Что способна расплавить все нити основы ковровой.

Передай свою скорбь ты Тому, Кто один ее дарит,

А потом уж ни слова не молви о горе, ни звука.

Ведь, когда ты молчишь, твоей речью становится речь Его,

А коль руки опустишь и ткать перестанешь, то Он станет ткать.6

Здесь Руми сравнивает нашу жизнь, полную взлетов и падений, с коврами, в процессе создания которых мы стремимся точно следовать заранее подготовленному эскизу. Руми советует довериться Великому Ткачу, который полностью контролирует и осмысленно направляет хитросплетения каждого из наших ковров. Символическое упоминание ткачества в этом стихотворении Руми также может быть прямым указанием на Шамса, который считался странствующим ткачом по профессии. К тому же Тебриз на протяжении многих веков был центром производства высококачественных ковров. В отличие от карабахских, тебризские ткачи отдают предпочтение детализированным растительным орнаментам по всему полю вокруг солнечных лучей, расходящихся из центрального  медальона (shamsa). Подобные ковровые орнаменты также изображались на изысканных книжных переплетах, иллюминированных манускриптах, керамических и металлических сосудах, на архитектурной плитке. Ковер Фаига "Шамс Тебризи" изобилует натуралистическими витыми цветочными и растительными мотивами в ювелирно-шелковых тонах, которые постепенно переходят в плотные шерстяные тона, а далее окончательно растворяются в черном пространстве небытия, что очень напоминает заключительные этапы духовного путешествия мистика: уничтожение (fana') личного эго в присутствии божественного, как блекнет огонь свечи в присутствии солнца.

Yahya Bakuvi, 2021

Идея fana' перекликается и с поэзией азербайджанского мистика XV века - шейха Яхья аль-Ширвани аль-Бакуви (1410-1464), о котором упоминается в заключительном про­изведении Фаига: "Принесите в жертву свое существо и веру; и вот тогда вы сможете узреть красоту своего Возлюбленного".7 Родившийся в Ширване и захороненный в Баку, Шейх Яхья был вторым пиром, то есть духовным наставником суфийского ордена Халватийя, рас­про­страненного в Османской империи и за ее пределами вплоть до Юго-Восточной Азии. Важной основой ордена была практика khalwat или духовного уединения в сочетании с соблюдением поста, обетом молчания, отшельничеством и медитацией.8 Работа Фаига, посвященная шейху Яхья, основана на сложном и тонко сотканном Ширванском орнаменте с симметричной композицией геометрических элементов, и от других работ отличается более приглушенной палитрой. Автор характеризует уроженцев Ширвана как целеустрем­ленных и прямых людей, но не резких: "они молча слушают, и уже после этого говорят вам свое мнение". Эта работа источает медитативные и духовные качества, которые соответствуют Шейху Яхья и ордену Халватийя.

Фаиг вкладывает в свои работы сложные, многослойные переплетения историчес­ких, литературных, мистических и ковроткаческих созвучий. На протяжении всего процесса изготовления изделия он тесно сотрудничает с ткачихами, отдавая должное их творческому вкладу, основанному на передаваемых из поколения в поколение секретах ремесла и навыках, выдержавших испытание временем, ведь период более чем 70-летнего советского правления принес Азербайджану немало политических потрясений и ограниче­ний. Через свое искусство Фаиг следует путем самовыражения и открытий, собирая воедино разные грани собственной идентичности, прошлой и нынешней. Хотя и неверно было бы утвер­ждать, что он вырос в атмосфере исламских традиций, суфизма и литературного наследия предков, все же определенные намеки на эти ценности в его детстве присутствовали. Его прапрабабушка ткала ковры для своего приданого, как это было принято в ее время, а его отец знал многие произведения Низами наизусть. Выбранное им для данной выставки название "Пир" отражает многомерный характер представленных здесь работ. На древне­греческом языке слово "пир" (πυρ) означает "огонь", а на персидском, турецком и арабском языках это слово означает суфийского старейшину или духовного наставника, то есть непосредственно относится к трем поэтам-мыслителям в работах Фаига.

Doubts, 2020

И наконец, одна из этимологий слова Азербайджан - это "страна, защищенная свя­щенным огнем" или просто "Страна Огня", что объясняется распространением в этом реги­оне много веков назад Зороастризма - древней религии огнепоклонников, следы которой все еще встречаются в разных уголках страны в виде храмов огня. Работы Фаига поистине являются картографическими объектами его культурной географии, соткан­ными из нитей культурного наследия и политической истории, языка и света, духовных ценностей и искусства. И нам посчастливилось быть его попутчиками в путешествии по этим объектам.

[1] То есть выходящие за пределы материального мира.

[2] Аллюзия на айат: "И землю Мы разостлали..." (Коран, 51: 48 (48)).

[3] Джалал ад-Дин Мухаммад Руми, "Маснави-йи ма'нави" ("Поэма о скрытом смысле"): Дафтар 2, Перевод с перс. М. Османова / СПб.: "Петербургское Востоковедение", 2009, стр. 14, стих 72-73.

[4] Там же, стр. 180, стих 3074.

[5] Цитируется по превосходному вступлению Джули Скотт-Мейсами к публикации в ее переводе работ Низами на английском языке - Haft Paykar: A Medieval Persian Romance (Oxford and New York: OUP, 1995): vii-xli. "Хамсе" Низами состоит из следующих пяти поэм: "Сокровищница тайн" ("Махзан аль-Асрар"), "Хосров и Ширин", "Лейли и Меджнун", "Семь красавиц" ("Хафт Пайкар") и "Книга Александра" (Искандернаме).

[6] Пер. с английского: Х. Айдыноглу (Rumi, Diwan-i Shams Tabrizi, no.992/9710-11, translated by Annemarie Schimmel in, A Two-Colored Brocade: The Imagery of Persian Poetry (Chapel Hill and London: University of North Carolina Press, 1992): 226.)

[7] Nezaket Memmedli and Muhammad Fuzuli, "Seven Valleys in Sheikh Faridaddin Attar's and Seyid Yahya Bakuvi's Works", International Journal of English and Literature (Vol. 6/5, Oct 2016):30.

[8]  F. de Jong, 'K̲h̲alwatiyya,' Encyclopaedia of Islam, Second Edition, Edited by: P. Bearman, Th. Bianquis, C.E. Bosworth, E. van Donzel, W.P. Heinrichs. .