Нильс Бор: в какие игры играет бог? – ФОТО

Были, конечно, и встречи в сугубо академической обстановке. Кто-то из присутствующих задал гостю вопрос: чем Бор руководствуется, общаясь со своими учениками? Бор ответил, а Евгений Лифшиц перевел на русский язык: "Господин Бор говорит, что при общении со своим учеником он всегда может сказать, что тот - дурак". Но тут немедленно на трибуну выбежал академик Игорь Тамм и буквально выпалил: "Совсем не это сказал господин Бор, совсем не это сказал господин Бор!.. Господин Бор сказал, что при общении со своим учеником он всегда может сказать, что он, господин Бор, - дурак". Когда волнение в аудитории несколько улеглось, то все услышали из зала ехидные слова Петра Капицы: "Вот вам и разница между школой Ландау и школой Бора".
 

Когда волнение в аудитории несколько улеглось, то все услышали из зала ехидные слова Петра Капицы: "Вот вам и разница между школой Ландау и школой Бора"

В этих высказываниях кроется глубинный подтекст. Тут не только разница между Ландау и Бором, а принципиальное и фундаментальное различие между авторитарным и свободным стилем общения. Бор никогда бы не открыл свой принцип дополнительности, если бы не вырос в обстановке свободных академических диспутов в кругу физиков начала XX века. Тогда они еще не были военизированными и засекреченными, не жили в военных городках, а самое главное, не ведали тоталитарного фашистского или сталинского правления. И в послевоенные годы каким-то чудом после смерти Сталина и отмены запрета на квантовую физику этот дух свободы прикочевал к нам и поселился в наших сверхсекретных академических городках. Бора в мае 1961-го встречали не просто как великого физика. В нем видели апостола свободы, и он действительно им является.

Он подарил человечеству принцип дополнительности и каким-то чудом смог вывести свое открытие за пределы физики, придав ему общефилософский и общечеловеческий смысл. Эйнштейн открыл теорию относительности, Нильс Бор - создатель квантовой физики, которую многие предлагали назвать теорией дополнительности.

Уже в 16 лет сын датского профессора Кристенсена Бора напряженно размышлял, что такое свобода воли и насколько человек свободен в своих решениях.

Эти размышления и чтение взахлеб протестантского богослова и философа Серена Кьеркегора привели к неожиданным выводам. Миром правит не закономерность, как считали и сегодня считают многие, а случайность и хаотичность. Правда, в хаосе и случайности есть свои закономерности, которые математики назвали теорией вероятности. Но то математики, а в физике и Ньютон, и Эйнштейн твердо верили в строгую закономерность и упорядоченность. На таких же позициях стоял и учитель Нильса Бора, создатель модели атома Эрнст Резерфорд. Эта модель всем хорошо известна. В центре ядро, а вокруг ядра, как планеты вокруг Солнца, вращаются электроны. Красиво, знакомо, понятно.

Ничего подобного! Молодой Нильс Бор ошарашил всех заявлением, что никаких частиц нет. Есть некие волны, которые мы улавливаем и считаем сгустками энергии. Долго разбирались Эйнштейн и Бор: частицы фотоны или волны, и не пришли ни к какому согласию.

Дело в том, что работали обе модели. И эйнштейновская, и Бора. Только в одних случаях фотон ведет себя как частица, а в других - как волна. Однажды, отвечая на вопрос, что управляет электроном, Нильс Бор ответил: "Ничто не управляет. У него свободная воля". Для Эйнштейна это было слишком. В письме к сподвижникам Нильса Бора он пишет: "Наши взгляды развились в антиподы. Вы верите в играющего в кости бога, а я в строгую упорядоченность мира". А далее еще резче: "В бога, играющего в азартные игры, я не верю". Не менее остроумен был ответ сторонников уже сложившейся копенгагенской школы физиков: "Откуда вы знаете, в какие игры играет или не играет бог".

Только не подумайте, что это личная ссора. Скорее наоборот, интеллектуальная дружба между великим и всеми признанным гением, которому уже 41, и молодыми, тридцатилетними, еще не такими признанными бунтарями, сплотившимися вокруг спокойного и уравновешенного Нильса Бора. Вот тут-то Бор и произнес заветное слово "комплементари", которое мы переводим как "дополнительность". Да, электрон может быть и волной, и частицей в зависимости от того, каким прибором мы его измеряем.
 

Вот тут-то Бор и произнес заветное слово "комплементари", которое мы переводим как "дополнительность"

Прибор вносит минимальное искажение, делая электрон или фотон частицей или волной. На самом деле мы имеем дело и не с волнами, и не с частицами, а с неким нечто, превращая его в частицу или в волну. Разъяренный Эйнштейн специально примчался в Копенгаген, чтобы покончить с таким недоразумением. Он соглашался с Бором, что нынешние несовершенные приборы вносят подобные искажения, но со временем появятся приборы более точные и...

Никакого "и" не будет! Вместе с Бором они придумывали самые хитроумные мысленные устройства, но все они влияли так или иначе на результат. Проще говоря, на квантовом микроуровне никакого объективного результата мы не получим. Там все субъективно. Сам Эйнштейн эту проблему формулировал со свойственным ему чувством юмора и самоиронии: "Может ли мышь повлиять на гору, когда на нее смотрит". Оказалось, что на квантовом микроуровне мышь (прибор) на гору (волну-частицу) влияет, делая ее в опыте либо частицей, либо волной. Эйнштейн уехал из Копенгагена с твердой уверенностью, что "скорее всего, бог водит нас за нос", и 25 лет безуспешно пытался навести порядок в микромире, создавая единую теорию поля. А Нильс Бор со своими сподвижниками двинулся дальше созидать величественное здание современной квантовой физики, где все не так, как у Ньютона, и совсем не так, как хотел бы того Эйнштейн.

Каковы бы ни были разногласия, в главном они сразу договорились. Альберт Эйнштейн, Нильс Бор и Вернер Гейзенберг твердо решили не создавать на основе своих открытий атомную бомбу. Далее началась историческая трагедия.
 

Альберт Эйнштейн, Нильс Бор и Вернер Гейзенберг твердо решили не создавать на основе своих открытий атомную бомбу

Гитлер оккупирует Данию без единого выстрела и пытается установить в этой мирной христианской стране фашистский порядок. Всем евреям, а Нильсу Бору пришлось задуматься о своем еврействе, предписывалось нашить на одежду желтые магендавиды. Нильс Бор по взглядам был агностиком, а по идеалам христианином. Иногда он любил шутить, что на квантовом уровне фотоны и электроны следуют восьмеричным путем спасения Будды. Заметим, что Будда тоже был агностиком и считал бессмысленной саму постановку вопроса - есть бог или его нет.

В данном случае бог устами короля Дании призвал всех датчан выйти с желтыми звездами. Сам король выехал на прогулку с такой звездой. Гитлер временно отступил, что с ним бывало крайне редко. А к Бору неожиданно приехал из Германии Вернер Гейзенберг. Зачем? По версии Гейзенберга, чтобы просигналить Бору, что Гитлер все же создает атомную бомбу, над которой сам Гейзенберг работал. Однако Бор счел приезд былого единомышленника и друга разведывательной операцией абвера. Гейзенберг просто должен был выведать у Бора, ведутся ли в Англии работы над новым оружием и не участвует ли сам Нильс Бор в этом проекте.

По принципу дополнительности оба по-своему правы. Засекреченному Гейзенбергу никогда бы не разрешили поездку в Данию для дружеского общения с евреем Бором. Но, скорей всего, Гейзенберг, философ, мистик-пифагореец, четко осознавал, что его просто хотят использовать как подсадную утку. Или осознавал, но хотел перехитрить самого Шелленберга. Тут все размыто и неопределенно, как в самом принципе неопределенности, открытом Вернером Гейзенбергом. Если известно где, то неизвестно когда, - частица. Если известно когда, то неизвестно где, - волна.

Между тем Черчилль крайне встревожен, что на Скандинавском полуострове не только норвежские запасы тяжелой воды, но еще и светлая голова Бора, хранящая множество возможных секретов атомной бомбы. На самом деле Нильс Бор над этим не думал и был крайне далек от таких проблем. Брат Бора узнает о предстоящем аресте. Ночью Бор вместе с женой, братом и другими членами семьи в лодке выгребают в море. Поблизости немецкий военный корабль. Луч прожектора царапнул по воде, но, к счастью, прошел над головами, не зацепив лодку с ее гениальным и сверхопасным живым грузом.
 

Автора принципа дополнительности удалось переправить в Швецию. Но самое опасное впереди. Нильса Бора погружают в бомбовый отсек британского бомбардировщика

Автора принципа дополнительности удалось переправить в Швецию. Но самое опасное впереди. Нильса Бора погружают в бомбовый отсек британского бомбардировщика. Историки до сих пор спорят, была ли это обычная военная необходимость и неразбериха или Черчилль все предусмотрел на тот случай, если самолет вступит в воздушный бой и не сможет продолжать маршрут. Тогда пилот откроет бомбовый люк, и гениальная светлая голова окажется на дне моря, не доставшись Гитлеру. Война еще и тем ужасна, что убежденные гуманисты вынуждены принимать в ней самые бесчеловечные решения.

Так или иначе, все с тем же гейзенберговским принципом неопределенности Бор все же был доставлен в Англию. А мог бы оказаться неизвестно где и неизвестно когда. И мы по сей день бы спорили, куда он исчез.

Бор, конечно, не мог предположить в тот момент, что спустя 27 лет он окажется в Советском Союзе, где ему устроят в мае 1961-го триумфальную встречу и при его отлете из Москвы произойдет другой авиаэпизод. Об этом вспоминает биолог Александр Замятнин, провожавший великого ученого: "Вдруг диктор объявляет, что рейс на Копенгаген откладывается на несколько часов. Версия о том, почему такое случилось, такова. Члены экипажа датского самолета узнали, что они повезут Нильса Бора (а надо сказать, что в Дании Бор был вторым по значимости человеком после короля), и они не могли себе представить, чтобы что-то, хотя бы самая малость, было бы не в порядке у них на борту. Говорили, что будто бы выпал крохотный винтик, крепивший внутреннюю драпировку салона самолета, и на этом месте образовалась маленькая черная точка. Конечно же, ни Бор и никто другой ее бы не заметил, и все же... Команда запросила винтик в техническом отделе аэропорта. Но он оказался нестандартным, его пришлось вытачивать в мастерских".

Вот так судьба вольно или невольно смеется над человеком. То везут в бомбовом отсеке скрюченного и вот-вот сбросят в море, а то какого-то винтика в драпировке не хватило, и из-за черненького пятнышка рейс задерживают на два часа.

Хотелось бы задуматься над одним удивительным феноменом. Нильс Бор довоенный, он же во время войны в оккупированной фашистами Дании и, наконец, в счастливые и благополучные 1950-1960-е годы - это один и тот же человек, без каких-либо следов пережитых потрясений в облике, в поведении и, самое главное, в образе мыслей.
 

"Есть два вида истины - тривиальная, отрицать которую нелепо, и глубокая, для которой обратное утверждение - тоже глубокая истина". Под этим высказыванием Бора мог бы подписаться великий Гегель

Он прежде всего погружен в увлекательную разгадку тайн мироздания. Не знаю, говорил ли ему кто-либо, что принцип дополнительности, если смотреть с философской точки зрения, был изобретением велосипеда. "Есть два вида истины - тривиальная, отрицать которую нелепо, и глубокая, для которой обратное утверждение - тоже глубокая истина". Под этим высказыванием Бора мог бы подписаться великий Гегель. Ведь его знаменитая диалектика как раз и подразумевает, что всякое утверждение-тезис должно тотчас опровергаться антитезисом, а истина есть не конечное высказывание, а само движение мысли - процесс, причем процесс бесконечный.

А может, знание немецкой классической философии, наоборот, притормозило бы мысль. Ведь свою диалектику Нильс Бор открыл сам, и потому она помогла ему создать квантовую физику, о которой в Советской энциклопедии было сказано, что она-де ошибочная, идеалистическая, ведущая к субъективному идеализму, а стало быть, буржуазная, вредная и опасная. Именно за квантовую физику Ландау объявили шпионом и заточили в подвалы Лубянской тюрьмы.

Оттуда его с большим трудом выцарапал Петр Капица, к которому Сталин прислушивался.

Не знаю, распространял ли Бор свой принцип дополнительности на две такие противоположности, как грустное и смешное, но в его иронии и самоиронии это присутствует постоянно. Во время той самой знаменательной задержки в аэропорту на два часа перед отлетом в Копенгаген ему ничего другого не оставалось, как в сопровождении студента и кандидата наук отправиться в буфет, как делают все ожидающие отлета. "Конечно же, - вспоминает Замятнин, - задержка рейса отъезжающим доставила мало радости, зато у нас появилась возможность с ними пообщаться. Чтобы помочь гостям скоротать время, мы пошли в кафе пить пиво - "Жигулевское".

За этим занятием Бору среди прочих был задан вопрос: - А какое пьют пиво в Дании?

И тут мы услышали интереснейшую историю.

- Вы даже не представляете, какой серьезный вопрос вы задали. Дело в том, что естественные науки в Дании финансируются пивной фирмой Carlsberg. Поэтому все естественники поддерживают своих благодетелей и пьют только пиво Carlsberg. В свою очередь, другая пивная фирма - Tuborg - поддерживает гуманитариев, и, следовательно, гуманитарии пьют только пиво Tuborg.

Вслед за этим Бора спросили: - Ну а как вам наше пиво?

На что великий физик ответил:

- Главное, что не Tuborg..."

В 1961-м для нас это звучало как некий абсурд. А сейчас это так понятно.

Нажмите на фотографии для увеличения: