Уроки французской любви на сцене Театра оперы и балета

Автор: Улькяр Алиева,  

доктор искусствоведения, профессор АНК

Уроки французской любви в итальянском музыкальном обрамлении в опере "Риголетто" Дж.Верди вновь приоткрылись на сцене Театра оперы и балета. Следуя прагматичным словам своего соотечественника - философа Ларошфуко о том, что "из двух любящих один любит, а другой позволяет себя любить", французский классик Виктор Гюго создал скандальную драму "Король забавляется", в которой так ярко раскрыл два крайних лика любви - легкомысленной и жертвенной. В отличие от жанра моралите, в борьбе доброго и злого начал, персонифицируемых в образах короля и его временной фаворитки, побеждает отнюдь не добрые начинания. Сюжет, ставший основой очередного оперного шедевра Дж.Верди, может быть уроком и современным красавицам: для того, чтобы обрести свет истинной любви, нужно обладать достоинством, характером и хотя бы некоторым здравым смыслом (проще говоря, немного пошевелить мозгами).

На сей раз преподать урок любви впервые взялся Рамиль Гасымов в партии герцога Мантуанского - прообраза современного мажора. Дебютное выступление всегда волнительное, но довольно приятное, особенно когда за кулисами тебя ждёт море цветов и шквал восторженных признаний от друзей и поклонниц. Рамиль Гасымов по жизни вежливый человек, обладающий довольно привлекательной тёплой аурой, и это не могло не повлиять на создание образа сценического ловеласа-совратителя. На сцене получился интеллигентный обаятельный мерзавец, которому пытался противостоять его прислужник - шут в исполнении сербского баритона Матича Драгутина ради поруганной чести дочери-красавицы в исполнении Инары Бабаевой.

Итог оперы известен, однако чем закончится вокальное противостояние, предстояло узнать бакинским меломанам в один из минувших выходных дней. Тем более интрига спектакля была "приправлена" тем, что впервые музыкальное руководство спектакля осуществил один из самых серьёзных и вдумчивых отечественных дирижёров - маэстро Фахраддин Керимов.

А теперь поподробнее...

На опере "Риголетто" всегда аншлаг. Во-первых, из-за остроконфликтного содержания сюжетной канвы: драма В.Гюго "Король забавляется" - чисто французский замысел, иначе великий писатель хорошо бы знал итальянскую поговорку, что "Месть - это блюдо, которое надо подавать холодным". У Риголетто - чисто галльский темперамент: упрямый и вспыльчивый. И, как итог, финальная сцена ошеломляет даже тех, кто не разбирается в тонких хитросплетениях драматургии театра. Несчастный узнаёт о смерти дочери "Ah! La maledizione!" (Ах! Вот где старца проклятье!) и на этом фоне звучит легкомысленная песенка виновника всех его бед - герцога "La donna e mobile" (Сердце красавиц склонно к измене), которую герцог распевает, продолжая развлекаясь в очередном кабаке, словно проецируя и оправдывая свои грехи при поиске очередной жертвы. И наблюдая за этими сюжетными перипетиями понимаешь, почему драма В.Гюго имеет второе название "Месть глупца".

Во-вторых, великолепная, а местами просто божественная музыка оперы Верди требует от певцов не голосить во все горло, а быть точными, легкими и виртуозными. В-третьих, от оркестра требуется то же самое плюс почти балетное внимание - "не поймать" солиста тут можно в два счёта.

Центральным событием этого спектакля стало выступление на бакинской сцене сербского баритона Матича Драгутина в образе титульного героя. Опера "Риголетто" - одна из самых сложных и интересных баритональных партий, и в плане вокальной составляющей - никаких вопросов: голос сильный, объемный, который не растерял свою мощь, несмотря на два беспрерывных напряженных репетиционных дня в которых сербский баритон, не утаивая свои вокальные возможности пел так, словно эти дни и есть день спектакля. Была и чуткая кантилена в дуэте с дочерью, и непрерывный пульсирующий "ток" при исполнении развернутого монолога из третьего акта, когда Риголетто узнаёт об обрушившемся на него несчастье.

Монолог Риголетто, начиная с гневного "Cortigiani, vil razza" (Куртизаны, исчадье порока) до жалобного рыдания "Miei signori...perdono,pietate" (Сеньоры, сжальтесь надо мною, дочь отдайте старику!) был исполнен настолько цельно и проникновенно, заставив хор бакинский придворных стыдливо отвернуться. А во время обращения "Марулло, ты добрей и чище их душою, Ты скажешь, куда её скрыли" сам Марулло-Турал Агасиев, хотя и вырвал руку из цепкой хватки несчастного отца, но явно стыдливо отводил взгляд. Недаром зал взорвался от оваций после данной сцены, а во время репетиции сами отечественные исполнители, присутствующие на сцене, разразились аплодисментами, а что может быть ценнее, чем признание своих коллег? Да и в плане образной составляющей, М.Драгутин настолько вжился в образ, что горбился и прихрамывал в кулуарах театра и во время репетиционных дней.

А как роскошно во внешнем плане выглядел Рамиль Гасымов! Потрясающие красивые сценические костюмы - практически для каждого акта свой незабываемый образ. И только наивная Джильда, запертая в четырёх стенах, могла не распознать что на бедного студента её оперный возлюбленный никак "не тянет". А внешне привлекательный, холёный с аристократической короткой и фактурной бородой герцог-Р.Гасымов вкрадчиво и настойчиво добивался расположения Джильды-Инары Бабаевой, убеждая её в любовном дуэте поверить, что "любовь - это солнце и розы". Ради такого обходительного и обаятельного сценического мерзавца можно потерять и голову.

И Инара Бабаева создала примечательный сценический образ, отсылающий к легендарному дзеффиреллевскому фильму "Ромео и Джульетта", благо внешне отечественное лирико-колоратурное сопрано несколько напоминает Оливию Хасси. Что касается драматического исполнения, то тут вокалистке явно не позавидуешь. Если бы не гениальная музыка Верди, сценическое воплощение образа Джильды можно было бы назвать добродетельным недоразумением. Традиционное инженю (амплуа простушки), соблазненной и покинутой гламурным герцогом-ловеласом, а потом еще и инкогнито жертвующая жизнью ради него, вызывает не чувство умиления, а недоумение: не любовь, а какая-то болезненная психологическая зависимость.

В целом надо признать удивительную работоспособность Р.Гасымова и И.Бабаевой в этом театральном сезоне - целая вереница образов. И для данного вокального тандема, представленная опера уже вторая из знаменитой срединной оперной триады композитора ("Травиата" - "Риголетто" - "Трубадур").

Правда, некоторые вопросы вызывает, как Спарафучиле во время убийства мог перепутать герцога в роскошном охристо-жёлтый костюме с хрупкой Джильдой в скромном тёмном сюртуке. Не иначе ночь была очень тёмной (даже отблески грома не помеха), либо это происки его красавицы сестры Маддалены-Сабины Вахабзаде, которой весьма приглянулся герцог-Р.Гасымов  ("Somigla un Apollo quel giovine" - Наш гость похож на Аполлона) и предлагавшей подменить убийство своего нового поклонника на постороннего путника.

Всегда приятно видеть и слышать Али Аскерова. И на сей раз в партии Спарафучиле А.Аскеров не только покорил своим роскошным басом, но и вновь приятно удивил нижним "фа" малой октавы, выдержанной на "фирменном" бесконечном дыхании отечественного исполнителя в сцене преддоговора с Риголетто. Солидный Акрам Поладов в партии графа Монтероне весьма убедительно насылал титульному герою проклятье.

Отметим Нину Макарову в столь разнохарактерных партиях - аристократки (графини ди Чепрано) и простолюдинки (продажной служанки Джованни). Постепенно набирают сценический опыт и уверенность на сцене Фахмин Ахмедлы (Борса) и Рзы Хосровзаде (граф ди Чепрано), а также мужской хор под руководством Севиль Гаджиевой.

На протяжении всего вечера, дополнительно к триаде основных персонажей на сцене, можно смело причислить еще одно действующее лицо - маэстро Фахраддина Керимова. Наслаждение началось уже с увертюры оперы - тревожные, таинственные "всполохи" медных, проводящих лейттему проклятья, волновыми лавинами срывались, будто погребая, подминая под себя всё вокруг. Из взмахов дирижёрской палочки, словно из кисти художников, создавались роскошные музыкальные картины: завораживающий блеск мантуанского дворца, красочная тембральная градация в сцене отчаяния Риголетто и сумеречный колорит сцены смерти героини

Работу Ф.Керимова вполне можно назвать интерпретацией, а не просто честным капельмейстерским трудом. Казалось, единственное, что неподвластно было дирижеру - это петь за солистов и создавать за них характеры. И на фоне проникновенных, истлевающих звуков финального акварельного заката, уходила в небытие (читай: в вечность) главная героиня, приговаривая: "Скажи ему, что простила".

И после просмотра спектакля зритель начинает осознавать, что разгадка завоевания сердца красавиц в обрамлении божественной музыки Верди оказывается весьма простой: надо иметь смазливую внешность, устроить демоверсию (рекламу) - "лить" сладкой патокой на уши красавиц, обещая им неземные чувства и счастье, а в конце, выражаясь современной терминологией, просто продинамить (обмануть и бросить). И хотя конец оперы реалистически-трагичен - нет даже намека на оптимистический ракурс финальной составляющей, - публика с интересом наблюдала за всеми сценическими перипетиями и, судя по овациям в зале (многие аплодировали стоя), осталась спектаклем довольной, ещё раз убеждаясь в несовершенстве окружающего мира.