Сицилийский кодекс чести на сцене Театра оперы и балета

Автор: Улькяр Алиева,

доктор искусствоведения, профессор АНК

Пожалуй, в первый и единственный раз женская половина зрительного зала, наблюдая за перипетиями сюжетной канвы оперы "Сельская честь" П.Масканьи может согласиться с гамлетовскими словами В.Шекспира: "О, женщины, коварство ваше имя!". И действительно, исходя из фабулы происходящего на сцене, катализаторами всех событий являются два женских персонажа.

Первая особа - дважды неверная первая деревенская красавица Лола - вначале недождавшись с военной службы Туридду, выходит замуж за Альфио, а затем, после возвращения первого, недолго думая, затевает амурные похождения с бывшим женихом.

Вторая - закомплексованная деревенская простушка Сантуцца, по ее же словам "лишившись чести" с Туридду, в порыве ревности и зависти к своей более удачной соперницы, доносит Альфио - мужу соперницы, что пока он занимается проблемами местной логистики (проще говоря, извозом), у него выросли ветвистые рога. По сицилианскому кодексу чести Альфио с Туридду обнимаются и последний кусает за правое ухо соперника как знак вызова на дуэль (почему правое - ведь еще с античных времен появилось выражение "ходить налево" - вопрос риторический). И как итог новеллы Дж.Верги - истошный женский финальный крик: "Hanno ammazzato compare Turiddu!" ("Зарезали сейчас Туридду!").

И все же мужская половина зала готова простить вероломным женским персонажам все ради очаровательного немецкого дирижера Корнелии фон Керссенброк. Этой хрупкой очаровательной блондинке удается очень изящно, но надежно удерживать все "нити" музыкального руководства спектакля в своих руках, заставляя сопереживать каждую ноту, каждый мелодический оборот. Дирижерский стиль К. фон Керссенброк необычно выразителен в жестах не "опускающийся" до уровня театральных эффектов (в поведении маэстро чувствуется культура и такт). И несмотря на свою нордическую внешность, К. фон Керссенброк покоряла своей одухотворенностью и темпераментом на протяжении всего спектакля, удерживая зрительный зал в состоянии восторженного напряжения. В музицировании К. фон Керссенброк ощущался и терпкий южный воздух, приправленный остро-ядовитым ожиданием надвигающей катастрофы, и чувственная тишина, которую она здорово умеет слушать и слышать. Все это завораживало, невольно притягивало взгляд. Тот редкий случай, когда внимание зрителей приковано не только к сцене, к вокалистам, но и к дирижеру.

Отдельно отметим, что художественный руководитель и главный дирижер Иммлингского фестиваля оперного искусства К. фон Керссенброк давно и плодотворно сотрудничает с отечественным Театром оперы и балета. И на сей раз немецкий дирижер приехала не одна, а с молодым, но уже именитым кыргызским тенором Женишем Ысмановым. Лауреат многих международных конкурсов, обладатель премии Pavarotti D'oro уже зарекомендовал себя на Западе. Насколько хорош будет Туридду в исполнении Ж.Ысманова и стоит ли из-за него "столкнуться" в любовном поединке двум отечественным вокалисткам, предстояло узнать в один из минувших выходной день.

А теперь поподробнее...

Если уж быть абсолютно правдивой, то название оперы "Cavalleria rusticana" переводится с итальянского языка как "Деревенская кавалерия (или "рыцарство")" и уже в переводе на русский язык было облагорожено эвфемизмом "Сельская честь", хотя, судя по количеству лишенных чести персонажей, можно было назвать несколько иначе. И наслаждение началось уже с Прелюдии оперы. Оркестр театра под уверенным управлением немецкого маэстро оказался невероятно чутким и трепетным в своей сбалансированности.

Первые "ходы" струнных с подголосками деревянных духовых таинственно завораживали, а последующие протестующие "всполохи" струнных, чередующихся с "тяжестью" медных, волновыми лавинами срывались, будто погребая, подминая под себя все вокруг. И даже следующее за ними проведение любовной серенады "Сицилиана", исполняемое настолько проникновенно Ж.Ысмановым, в которой есть строки: "Пусть убьют меня. И, если, попав в рай, я не увижу тебя там, возвращусь обратно") и последующее "возмущенное" оркестровое tutti (звучание всего оркестра), порождало ассоциацию с реквиемом, точнее, с инструментальной надгробной эпитафией над счастьем всех героев. Вряд ли Туридду уготовано место в раю, однако и для выживших в этом любовном многоугольнике персонажей ждет последующий ад. Даже последующий светлый антураж пасхального воскресенья с участием хора (главный хормейстер Севиль Гаджиева) особый оптимизм не вызывал, чему виной заунывные причитания Сантуцци (становится понятным, почему Туридду избегает встречи с ней).

И все же, каким бы не был захватывающим сюжет и гениальная музыка Масканьи, зрители приходят не только на полюбившуюся оперу, но и послушать вокалистов. И было кого послушать!

Жениш Ысманов оставил очень благоприятное впечатление - крепкий лирико-драматический тенор. При таком повальном дефиците приличных теноров начинаешь ценить стабильное выступление на протяжении всего спектакля без "качелей" в звукоизвлечении и голосоведении. Голос не просто красивый, полетный (на протяжении всей оперы не ощущалось внутреннее напряжение - потянет вокалист верхи или нет), но и страстный, легко трансформировался для передачи разных оттенков эмоционального состояния его героя.

Была и чувственно исполненная сицилиана; и холодный метал в сцене объяснения с Сантуццей, и опьяненная любовными победами беззаботность в застольной песне; и глубокая скорбь слишком поздно раскаивающегося героя в последней кантилене "В своей вине я каюсь". И по мере развертывания спектакля, автор этих строк все больше и больше убеждалась, что и завтра, если предстоят его гастроли на бакинской сцене, пойдет послушать Ж.Ысманова не только "со знанием дела", но и с явным удовольствием.

Когда на сцене примадонна оперного театра - Афаг Аббасова - вопросы к исполнению просто не возникают. Ее голос так проникновенно льется, мягко обволакивая весь зрительный зал, что уши, с позволения сказать, просто отдыхают при ее исполнении. И глядя на большеглазую и стройную А.Аббасову в партии Сантуццы, можно было недоумевать: "И чем Туридду недоволен?" (даже в неброском одеянии Сантуццы - А.Аббасову никак не назовешь "серой мышкой"). К своему сильному вокалу А.Аббасова всегда добавляет тщательно вырисованный характер, который "обнаженным нервом" держит драматическое напряжение спектакля, начиная с арии "Voi lo sapete, o mamma" (Знаете сами, мама) и заканчивая сценой раскаяния. Про отечественную приму с полным основанием можно сказать - Она не просто исполняет, а проживает все чувства своей героини.

А как роскошно была разыграна сцена объяснения Туридду и Сантуццы! Эмоциональное напряжение просто зашкаливало. Еще немного, и Туридду пытается отшвырнуть ее в сторону (читай: навсегда из своей жизни). Униженно в ногах своего любовника, Сантуцца - А.Аббасова со слезами молила о любви и внимании Туридду - Ж.Ысманова; бросалась с кулаками на свою боле наглую и счастливую соперницу... И только когда главный герой, не без некоторого угрызения совести, окончательно отвергает бывшую любовницу, Сантуцца - А.Аббасова с таким отчаянием и "от души" насылает проклятие на Туридду-Ж.Ысманова: "A te la mala Pasqua, spergiuro!" (Погибни же нынче, в Светлый праздник!), что за будущее кыргызского тенора становится реально страшно (назидательный подтекст сюжета никто не отменял: "Когда у женщины обрезают крылья, она садится на метлу").

Отечественное меццо Нина Макарова в партии роковой первой деревенской красавицы Лолы не только не терялась, но моментами выгодно выделялись на фоне главных персонажей. И в плане актерского воплощения очаровательная Н.Макарова - Лола кокетливо нежилась во время любовного признания Туридду, подзадоривая любовника и держалась весьма самодовольно со своей униженной соперницей, томно пропевая "Fior di giaggialo" (Цветок зеркальных вод).

Сабина Вахаб-заде создала настоящий сложный образ матери Туридды - Люсии, сочувствующей Сантуцце, но готовой защищать своего непутевого сына до конца. Данная партия сложна не столь в вокальном плане, сколько драматически, потому что героиня С.Вахаб-заде достаточно сдержанна, полна внутреннего достоинства и, в отличие от других героев, композитор лишь к финалу "вскрывает" чувства матери. (Автора этих строк всегда занимал вопрос - Сможет ли Люсия принять Сантуцци как дочь, когда узнает кто "просветил" Альфио по поводу адьюльтера).

Импозантный Талех Яхъяев в партии Альфио в окружении хора создал образ эдакого настоящего деревенского альфы. Медленно вышагивая по сцене и периодически размахивая плеткой во время своей вступительной ямщицкой песни, Т.Яхъяев и по голосу, и по горделивой осанке, и по вальяжным движениям напоминал не юркого и простодушного деревенского возчика, работающего "в дождь, снег, ледяной ветер", ради того, что "дома его ждет верная Лола", а барина или, по крайней мере, деревенского старосту.

И, внимательно наблюдая за драматическими перипетиями разыгрываемой драмы, автор этих строк поймала себя на мысли, что моментами забывает об оркестре. Когда оркестр своим тонким и деликатным аккомпанементом не "отвлекает" зрителей от певцов и разворачивающегося сценического действия, истинные ценители оперы уже получают эстетическое удовольствие, и именно это есть в опере самое ценное.

Впрочем, всю музыку оперы П.Масканьи можно с полным основанием назвать божественной. И "погружаясь" в звуки волшебного Интремеццо, струящегося из-под рук К. фон Керссенброк рисующего безмятежную и одновременно волнующе-мятежную картину пробуждающейся природы (настолько волшебное, что современник П.Масканьи - не менее великий Дж.Пуччини - не постеснялся позаимствовать мелодию для своей оперы "Богема"), невольно вспоминались слова известного британского писателя и философа Олдоса Хаксли: "Музыка стоит на втором месте после молчания, когда речь идет о том, чтобы выразить невыразимое".

Слов нет, одни сильные эмоции!

Так же эмоционально реагировали исполнители оперного спектакля на овации публики во время финального поклона. Что же Театр оперы и балета и во время пандемии собирает звездные составы и на репертуарные спектакли. Спектакль "Сельская честь" стал достойным продолжением череды представленных постановок этого первого постковидного театрального сезона, и продолжил с честью!