Богемная любовь на сцене Театра оперы и балета

"Богема" Джакомо Пуччини - это одно из афишных названий любой уважающей себя оперной театральной труппы. Поэтому появление оперы на сцене отечественного Театра оперы и балета вкупе с выступлением такого замечательного, с позволения сказать, ударного интернационального квартета исполнителей - дебютного выступления "узбекского соловья" Рамиза Усманова, который своим списком побед на международных конкурсах вокалистов может занять внушительный абзац; обаятельнейшего белорусского баритона Владимира Громова, у которого в Баку сложилась своя армия почитателей (точнее, почитательниц) его таланта; и очаровательнейших прим отечественного театра - Афаг Аббасовой и Инары Бабаевой - как и предполагалось, вызвал вполне понятный ажиотаж среди бакинских любителей творчества композитора.

Французское слово "boheme" первоначально означало "цыганщина". Уже мало кто знает, что гламурное и вполне благозвучное в наши дни название "богема" долгое время носили исключительно криминальные элементы Парижа, и только позже этим словом стали обозначать общества молодых людей артистической или художественной направленности, почти лишенных средств к существованию  - литераторов, художников, актеров. Жестокая нужда, голод, поиски хлеба насущного и в то же время презрение к "сытой" буржуазной морали большинства, беззаботные шутки, проказы - вот атмосфера богемы конца XIX  и начала ХХ века.

Такую нищенскую юность испытал и французский писатель Анри Мюрже (его роман "Сцены из жизни богемы" стал сюжетной основой оперы), и сам композитор Джакомо Пуччини, который также познал голод и холод в неотапливаемой мансарде, и, как герои его оперы, также скрывался от преследований скупого домохозяина. Но это были весёлые времена его студенческой жизни. Как писал сам композитор: "Мне попался сюжет, в который я совершенно влюблен. В книге Мюрже я нашел все, что ищу и что люблю".

Взаимоотношение полуголодной артистической молодёжи, их творческие поиски, безудержное веселье и трагическое отчаяние, когда главный герой поэт Рудольф теряет свою возлюбленную Мими, вносит символический подтекст в идею оперы. Смерть от скоротечной чахотки главной героини в окружении любящих её людей словно утверждает, что богатство не в состоянии заменить любовь, дружбу, доброту и теплоту человеческих взаимоотношений.

А вот с точки зрения современного обывателя, основной конфликт сюжетной канвы, завуалированный за мелодраматизм душещипательной love story, удручает. Конечно, всем жалко бедных молодых людей, которые не могут сделать в жизни ничего путного, и смерть единственной трудоспособной Мими, который нужен хороший врач, а не муфта, лишь оттеняет их социальную и человеческую беспомощность перед жизненными ударами этих богемных созданий.

В традиционной классической постановке отечественного Театра оперы и балета - ничего против замысла французского прозаика и итальянского композитора. Тот же аттик мансарды, который делят между собой четвёрка богемных "мушкетёров" - поэт Рудольф (Рамиз Усманов), художник Марсель (Владимир Громов), философ Коллен (Акрам Поладов) и музыкант Шонар (Турал Агасиев). Здесь и кафе, в котором друзья празднуют вместе с проходящей мимо праздной толпой сочельник, и где взбалмошная кокетка Мюзетта (Инара Бабаева) в очередной раз обводит, вернее, разводит на деньги, своего богатого и недалёкого поклонника Альциндора (Али Аскеров). И та же бесконечная трогательная атмосфера нежности, легкомыслия, мгновенных обид и легко разрешающихся ссор, а в итоге - смерть Мими (Афаг Аббасова) и безутешные рыдания друзей, прощающиеся со смертью нежной белошвейкой и со своей беспечной молодостью.

В плане вокального исполнения - спектакль очаровал. Подстать неповторимости и красоте спектакля вокальный состав - даже не знаешь, кому из исполнителей отдать своё предпочтение.

Голос Рамиза Усманова бакинская публика смогла оценить семь лет тому назад во время Международного конкурса вокалистов им.Бюльбюля, когда совсем ещё молодой узбекский тенор взял приз I премию и звание "Лучший тенор конкурса", но в "полнометражном" спектакле на сцене отечественного Театра оперы и балета бакинские меломаны услышали его впервые. В партии Рудольфа, Р.Усманов продемонстрировал щедрость вокальную и душевную. Лирический тенор Усманова по своей природе очень красивый, сильный с хорошей кантиленой и постепенным нарастанием звучности - от очень нежных, проникновенных пиано до ярких, оглушительных форсированных и свободно взятых верхов. "Лакмусовая бумага" партии Рудольфа - это "коронная" ария "Che gelida manina" (Холодная ручонка), с которой тенор либо завоёвывает публику "Богемы", либо нет. Ария была исполнена весьма проникновенно, полнокровным льющимся и сияющим звуком с лёгким "ходом" до верхнего "до" (когда верхние ноты берутся без видимого напряжения - это уже повод для тихой радости).

Что касается актёрского исполнения, то чувствовалась некоторая скованность, что не удивительно: новая сцена, "притирка" в труппе театра. Правда, первая же любовная сцена "с ключом" (свидание "вслепую", когда герои в темноте ищут ключ, оброненный героиней) получилась весьма проникновенной - рядом с такой хрупкой красавицей, как Афаг Аббасова - Мими, так трогательно ищущей сей предмет, ставшим символом их любви, просто сложно остаться безучастным.

Голосом Афаг Аббасовой просто грех не любоваться. Драматический дар певицы в сочетании с магией голоса в этой гибкой вокальной партии гипнотизировал от первой до последней ноты. В партии Мими в её исполнении можно было услышать и красивый нежный тембр голоса, и совершенное владение "аппаратом", и необыкновенное чувство стиля, и потрясающие верхние ноты. Автор этих строк помнит дебют Афаг Аббасовой в этой партии и уже тогда можно было утверждать, что Мими в её исполнении сумела, и весьма удачно, подобрать "ключ" к сердцу публики. И всё же, автор этих строк каждый раз, словно сомелье, вновь "смакуя" партию Мими в её исполнении, находит новые неуловимые детали, которые делают её героиню "из плоти и крови", заставляя не только любоваться вокалом молодой примы театра, но и её убедительной драматической игрой (в целом, порой кажется, нашим драматическим актёрам не помешает пройти мастер-класс в Театре оперы и балета, ибо актёрское мастерство и талант некоторых исполнителей оперной труппы театра на порядок выше, чем у именитых актёров драматического театра).

Великолепные внешние данные, чувство сцены, красивый и сильный вокал, хорошая фразировка, замечательное актерское воплощение делают Владимира Громова весьма запоминающимся Марселем - поистине свободным и довольно импульсивным художником. И со своей яркой партнёршей - Инарой Бабаевой-Мюзеттой весьма органично (что весьма естественно, учитывая сценическое обаяние и великолепные вокальные данные бакинской сопрановой красавицы) воссоздал атмосферу легкомыслия, мгновенных обид и легко разрешающихся ссор. Эпизод в кафе с Мюзеттой-И.Бабаевой, где она в провокационном красном платье лукаво и беззаботно распевала "Quando m`en vo` soletta per la viva" (Я весела, меня такой все знают...) и старательно завоёвывала внимание красавца Марселя-В.Громова, который весьма правдоподобно изводился ревностью за соседним столиком - вызвал добрую улыбку зрительного зала.

Отдельного внимания заслуживает замечательная работа (за исключением некоторых моментов) симфонического оркестра театра под управлением маэстро Джаваншира Джафарова. Были и яркость оркестровых вступлений, и точно выверенные знаменитые пуччинивские паузы, и столь гармоничный баланс оркестра и вокала, - все работало на эмоциональный образ спектакля. Не говоря уже о довольно искусном проведении маэстро Дж.Джафаровым всех пуччинивских партитурных перипетий, где в модуляционных переходах обнаруживается драматизм бытия, а в непрерывном "токе" ритма - интенсивность жизни, необратимость времени. Экспрессия исполняемых моментов - незабываема, тем более, когда хочется "поймать" ностальгические моменты уходящей молодости. А финальная сцена и вовсе звучала как светлый Реквием - смерть героини словно припечатывает молодых и безалаберных героев к прозе жизни: "Пришло время взрослеть!"

Впрочем, всё в этот вечер "работало" на спектакль -  сумрачные декорации оперной постановки по-прежнему создавали нужное меланхолическое настроение, а яркие актерские работы наполняли этот неброский антураж богемной жизни трагическим смыслом. Ну, а великолепная, местами божественная музыка Дж.Пуччини обволакивала, оставляя удивительный звуковой шлейф, которому ещё раз хочется прикоснуться, послушать и прочувствовать.

Улькяр Алиева,
доктор искусствоведения, профессор