Российский политолог считает, что доверие к Франции по карабахскому урегулированию потеряно
- Как вы считаете, чем руководствовался Николя Саркози, инициируя закон о криминализации отрицания "геноцида армян"? Желанием накануне президентских выборов перетянуть на свою сторону армянскую диаспору или нежеланием видеть Турцию в большой европейской семье?
- Решение французского парламента связано с президентской кампанией. На сегодня Николя Саркози находится в тяжелейшей ситуации. И, в общем-то, мои французские коллеги-политологи, с которыми я общаюсь, не верят в то, что у него есть хоть какие-то шансы на переизбрание. Он действительно сильно отстает от кандидата от соцпартии Франсуа Олланда. К тому же ему в затылок дышат кандидат от Национального фронта Марин Ле Пен и кандидат от демократического движения Франсуа Байру.
Таким образом, оказавшись в сложной ситуации, Саркози были нужны новые ходы по мобилизации электората. Известно, что армянская диаспора во Франции является весьма влиятельной. Представители этой диаспоры - важные избиратели для Саркози, а потому, думаю, что он подпишет закон. Все это, собственно, им и было затеяно, чтобы привлечь внимание к данному решению армянской диаспоры.
Другое дело, что если прогнозы верны, то очень скоро во Франции будет другой президент. Напомню, что в этом году в этой стране также пройдут выборы в парламент, а значит, будет другой парламент. То есть после выборов Турция вполне может вернуться к обсуждению этой темы, и эти решения, так или иначе, могут измениться, тем более что закон вызвал неоднозначную реакцию и в самом Европейском Союзе.
- Турция очень недовольна подобным законом и грозится жесткими ответными мерами. Стоит ли Баку, в свою очередь, поднять вопрос о выводе Франции из числа сопредседателей МГ ОБСЕ?
- Думаю, что логичней все же дотянуть до того времени, когда Саркози проиграет президентскую гонку. Мне кажется, такой путь был бы самым верным. Надо подождать, когда инициатор этого закона освободит президентское кресло, и вот тогда можно вернуться к теме закона и посреднической миссии Франции в карабахском конфликте.
Сегодня же, безусловно, доверие к Франции потеряно. И для России в этом есть свои выгоды. Конечно, с одной стороны, с Парижем у Москвы очень неплохие политические отношения. И с социалистами, которые наверняка начнут править во Франции с этого года, тоже можно будет найти общий язык. При этом мы понимаем, что негативное отношение к Франции позволяет России вернуться к простой мысли, что необходимость найти еще какого-то посредника и продвигать его в качестве сопреда МГ ОБСЕ, не всегда оправданна. Сейчас вот, к примеру, можно подвести итоги работы Франции в качестве сопреда МГ ОБСЕ. Смогла Франция помочь решить конфликт? Нет, не смогла. Мало того, нынешний закон, который мы обсуждали выше, крайне негативно сказался на азербайджано-армянских переговорах.
Конечно, с одной стороны, не стоит принимать какие-то решения сгоряча, а с другой стороны, мы видим, что идея наличия в числе посредников еще кого-то, кроме России, пока не оправдана, и свет в конце тоннеля, грубо говоря, пока не виден.
- Как можете оценить сегодняшнюю ситуацию вокруг Ирана?
- Сегодня США оказались в сложной ситуации. С одной стороны, они не могут остановиться в своем давлении на Иран. Но с другой стороны, им не хотелось бы, чтобы война началась сегодня. Убежден, что для Барака Обамы начало войны сегодня - серьезная проблема, и его шансы на победу на новых выборах в этом случае резко снизятся. И мы видим, что с одной стороны США давят на Иран, а с другой - оттаскивают от Ирана Израиль. Потому что, в принципе, по слухам, которые муссировались в мировой прессе, Израиль был готов нанести удары по Ирану, и США не дали этого сделать.
Чем все завершится? Мы не можем предсказать реакцию Ирана на политику отрезания его от финансовых потоков. Теоретически Тегеран может перенаправить потоки нефти, которые идут в ЕС, в сторону Китая, который, очевидно, выступит основным политическим партнером для Ирана. Но чтобы сделать это в короткий срок, нужны титанические усилия. Да и Китай, конечно, все это сделает не бесплатно, то есть финансовые условия для Ирана будут хуже.
Для Европы это тоже проблема. ЕС делает расчет на Саудовскую Аравию, но сделать все быстро тяжело. И быстро - это не значит за два дня. И в этом плане очень важно, как будет реагировать на все это Иран. Сценарий превентивного удара со стороны Тегерана остается. Может быть, он не является основным, но тем не менее, такое развитие событий мы не должны сбрасывать со счетов. В принципе, перекрыть Ормузский пролив для Ирана не такая уж сверхзадача. Достаточно поджечь десять танкеров в проливе и можно парализовать Ормузский пролив, отрезать саудовскую нефть и катарский газ от мирового рынка, что повлечет за собой весьма серьезные последствия для этого самого рынка. И такой вариант, к сожалению, остается вполне реальным.
- Как вы думаете, возможная война с Ираном может как-то повлиять на дальнейшее развитие карабахского конфликта?
- Война в Персидском заливе настолько важная вещь, что конфликт не может быть региональным. Кажется, что иранская тема не связана с проблемой Карабаха. Но я думаю, что она может стать спусковым крючком для начала глобального конфликта. А при глобальном конфликте вылезут все конфликты, которые являются спящими. Поэтому я не исключаю, что такой вариант может реализоваться.
Заметили ошибку в тексте? Выберите текст и сообщите нам, нажав Ctrl + Enter на клавиатуре
