Любовный переполох на сцене Театра оперы и балета - блестящий "Севильский цирюльник"

Какая роскошь, какое праздничное великолепие в спектакле "Севильский цирюльник" в эти праздничные выходные на сцене Театра оперы и балета! Спектакль стал глотком свежего весеннего воздуха - легкого, по-южному пряного, "приправленного" ароматом стильной костюмной комедии с остроумным всепобеждающим смехом.

Многоликий цирюльник

Был драйв - озорство, буффонада, в которой в феерическом темпе одна фарсовая ситуация калейдоскопически сменялась другой. Настоящий, по-французски остроумный сюжет Бомарше с типичной комедийной путаницей, переодеваниями, словно засверкал новыми гранями. В центре сюжетной канвы -  проделки плутоватого цирюльника Фигаро, который не бескорыстно помогает двум влюбленным - графу Альмавиве и красавице Розине несмотря на яростное сопротивление подозрительного опекуна Розины - доктора Бартоло, имеющего свои виды на Розину (вернее, на ее приданое), и интригана Базилио. После ряда комических перипетий и титанических усилий Фигаро (деньги он отработал честно и сполна), финал оперы приводит капризную красавицу и ее незадачливого воздыхателя к счастливой свадебной развязке.

Это была игра в оперу, при этом комический эффект был достигнут благодаря убедительной лукавой актерской игры абсолютно каждого персонажа, задействованного в постановке (любят исполнители порой "похулиганить" на сцене, благо сюжет позволяет). При этом в своеобразную севильско-бакинскую "игру в оперу" очень органично включился солист Гамбургской оперы и московского театра "Новая опера" Алексей Богданчиков в титульной партии, который в целом оставил весьма благоприятное впечатление, начиная с первой знаменитейшей каватиной "Место! Раздайся шире, народ!.." (немного робкого - все же новая для российского исполнителя сцена), затем окончательно распевшись вплоть до финального ансамбля "Заботы и волнения", которые у публики в этот оперный вечер (следуя за текстом) "рассеялись как дым".

После выступления в этом театральном сезоне весьма роскошного блондинистого итальянского баритона Даниеле Капуто, чтобы распутать любовные противоречия и помочь севильско-бакинским оперным влюбленным соединиться, на сей раз уже из Москвы прибыл не менее светленький Алексей Богданчиков для исполнения титульной партии эдакого "человека-оркестра" (он и цирюльник, и лекарь, и аптекарь, и ветеринар, и самый проворный сводник). В плане вокала выступление А.Богданчикова - понравилось, даже очень. Пластичный вокал певца технически подвижен и легок, с ясной и точной дикцией в скороговорках и без "пропадания" нот в пассажах. В плане актерского исполнения Богданчиков-Фигаро - это не плутоватый южный мачо, а, скорее, классический камердинер - немного сдержанный, интеллигентный (все же графу служит, надо соответствовать статусу хозяина, пусть и непутевого) и весьма исполнительного. Такому идеальному по всем параметрам слуге и в наше время цены нет.

Игра, еще раз игра!

И на сей раз "Севильский цирюльник" очаровал благодаря отечественным исполнителям, занятым в спектакле. Слово "игра" - ключевое по отношению ко всем вокалистам. Эта игра в оперу артистов, которые тонко чувствуют меру условности происходящего на сцене, то вживаясь в маску персонажей, то словно выглядывая из-за нее. Очень много интересных микродействий комического плана (порой, чисто импровизационных), вынуждающих зрителя улыбаться на протяжении всего спектакля. Бодрые персонажи Бомарше-Россини проказничали, как только позволяла им фантазия, лицедействовали и очень прилично спели не только сольные арии, но и сложнейшие многоголосные ансамбли.

Обсуждать какие-то нюансы Фарида Алиева в партии графа Альмавивы было бы грешно. Несмотря на некомфортный для голоса ведущего отечественного тенора россиневский звук, Ф.Алиев весьма прилично справился с партией испанского аристократа. Ну, а в плане актерского обаяния Альмавива-Ф.Алиев, который постоянно был вынужден переодеваться, мимикрируя под определенный образ, чтобы обманув опекуна увидеться с красавицей Розиной был просто неподражаем: и весьма правдоподобно бравого вояку "подшофе" изобразит; и на "крыльях любви" (дабы покрасоваться возлюбленной и перед публикой) на стол легко "взлетит" даже "не потревожив" вазу с цветами; и прикинутся занудным учителем музыки.

Очаровательная Фидан Гаджиева в партии Розины буквально "растворялась" в самом процессе вокальной и актерской игры, не без кокетства и лукавства создавая яркий образ взбалмошной и капризной богатой наследницы, демонстрируя не только роскошные туалеты своей героини, но и довольно гибкие виртуозные переходы в своих сольных номеров. Аплодисменты публики при ее первом выходе и два роскошных букета с корзиной цветов на финальном поклоне - еще одно подтверждение отношения публике к отечественному меццо.

Как всегда, весьма примечательно смотрелись "оперные старики". Акрам Поладов в партии недоверчивого доктора Бартоло очаровал технически качественной скороговоркой, прекрасной фразировкой и довольно насыщенным плотным тембром, да еще и с таким комедийным актерским талантом. И, глядя на столь хитрого, язвительного и не без шарма доктора (чего стоит только его привычка ехидно-насмешливо имитировать собеседников), зритель терялся в догадках, почему красавица Розина не оставила обаятельнейшему доктору Бартоло - А.Поладову ни единого шанса на взаимность

В партии "двойного агента" Базилио роскошный бас Али Аскеров весьма веско и неоспоримо в арии "La calunnia e un venticello..." ("Клевета, вначале сладко"), раскрывал механизм формирования слухов и сплетен, а в конце сцены и вовсе продемонстрировав своё "коронное" бесконечное дыхание в финальном "фа", словно ставящим "жирную точку" в процессе ловкой дискредитации человека клеветой.

Нельзя не отметить и Нину Макарову в партии домоправительницы Берты. Ария Берты "Il vecchiotto cerca moglie" ("Старичок решил жениться") в ее партии единственная, но весьма коварная в исполнении, а также исполнителей эпизодических ролей. Турал Агасиев в партии слуги Альмавива не без успеха пытался дирижировать уличным оркестром на сцене и Фирус Мамедов в роли "одноглазого" офицера, отпустил очередного "мажора", прозрев на больной глаз едва завидев его графскую регалию - прямо чудотворное влияние титула (читай, должности) на полицейского чиновника.

Интерпретировать россиниевскую партитуру на сей раз доверили маэстро Эйюбу Гулиеву. Ничего, кроме искреннего одобрения, эта работа вызвать не может. Уже начиная с увертюры, маэстро задал интригу раскрываемого сценического действия. Россини звучал, как и должен был - аккуратно, радужно, переливаясь яркими красками легкомыслия и беспечности. И даже легкое ритмическое разночтение в отдельных эпизодах не повлияло на общую игривую атмосферу шаловливого оперного шедевра.

В целом в комедийно-ярком спектакле всегда есть место изящному остроумию и легкой фантазии. Вот и опера "Севильский цирюльник" с запутанной и счастливо разрешенной фабулой еще раз подтвердила, что успех в любовных делах "замешан" на тесном взаимодействии душевных симпатий с финансовыми возможностями - это всегда эффективнее того и другого по отдельности. А если прибавить достойный музыкальный уровень спектакля, то буффонадный вечер в стенах Театра оперы и балета вполне можно назвать настоящим подарком очаровательным бакинкам, который был встречен бурными овациями публики всем исполнителям на финальном поклоне.  

Улькяр Алиева

доктор искусствоведения, профессор АНК