Принцип человечности – поможет ли Армения в поиске без вести пропавших?
Армянская сторона обвиняет нас в том, что мы якобы используем мертвых для пропаганды. Но это кощунственные обвинения. Почему мы должны молчать, почему не должны информировать мир о массовых захоронениях? Чтобы спасти лицо Армении? Мир должен знать, что сотворили оккупанты. Хотя надо признать, миру нет дела до страшных находок, которые делаются на освобожденных землях. Мир молчит. Даже от партнерских организаций порой видим странно холодное отношение.
Об этом сказал в интервью Day.Az депутат Милли Меджлиса, член Госкомиссии по делам военнопленных, заложников и пропавших без вести, президент Азербайджанского Общества Красного Полумесяца Новруз Аслан.
Не знаю, почему так происходит, и разбираться в этом, честно говоря, не хочется. Мы делаем свое дело, выполняем свой долг, а кто и что об этом думает, неважно.
Трудно сказать, имеются ли у армянской стороны точные данные о местах массовых захоронений. Чаще всего это делалось стихийно. То есть где люди были убиты, там их массово и закапывали. При этом не соблюдались не только каноны религии, но и нормы человечности. Тела просто сбрасывались в ямы друг на друга и забрасывались землей. Но я не поверю, что не осталось никого, кто мог бы указать места этих преступлений. Например, крупное массовое захоронение у стен Аскеранской крепости было обнаружено по информации, предоставленной задержанным в августе участником геноцида в Ходжалы Бегларяном. Он указал место и рассказал, как были убиты мирные ходжалинцы. То же самое могут сделать сотни армян, бывших свидетелями войны и оккупации. В порядке жеста доброй воли, чтобы люди смогли узнать о судьбе своих близких. В бывшей Югославии массовые захоронения определялись путем опроса свидетелей и посредством данных со спутников.
Мы помним, что Армения упорно утверждала, что не располагает картами минных полей, но затем они откуда-то у нее появились. После большой войны, когда стороны переходят на тональность мирного процесса, обычно начинается игра слов и игра действий. Армения старается спасти лицо. Создание минных полей - это само по себе является грязным делом, а когда страна еще и отказывается после окончания войны указать места установки мин, это преступление вдвойне и нарушение всех международных норм. Поэтому Армения долго старалась делать вид, что она тут как бы не при чем.
Знаете, что ужасает? То, что мина - самое дешевое средство убийства, которое обходилась в 3-10 долларов за штуку. Есть и дорогие мины, например, мины-ловушки, но обычные противопехотные мины стоят дешево. То есть жизнь человека оценивается в сумму от 3 до 10 долларов.
Так что о местах массовых захоронений у армянской стороны, конечно же, информация имеется. Умалчивая о ней, участники тех событий не спасают лицо своей страны, а, наоборот, вредят ее имиджу. Массовые захоронения все равно находятся. На освобожденных землях идут восстановительные работы, и в процессе обнаруживаются останки убитых в Первую карабахскую войну, жертв этнических чисток. И было бы лучше для самой же армянской стороны, если бы она проявила добрую волю и содействовала этому процессу. Это был бы с ее стороны осознанный шаг к миру. Это была бы, я бы сказал, проверка на человечность.
Мы понимаем, что Армения не будет осуждена за нарушение международных норм. Сколько бы свидетельств преступлений оккупантов не было обнаружено, ей это ничем не грозит. Тем не менее, подчеркну, что ею нарушены многие основополагающие нормы и принципы, в том числе положения Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны. Согласно этой конвенции, стороны конфликта обязаны индивидуально захоранивать тела, подтверждать факт смерти до захоронения, устанавливать личности погибших и составлять соответствующий отчет. Стороны обязаны устанавливать опознавательные знаки, чтобы могилы можно было найти. И так далее. Ничего из этого армянской стороной сделано не было.
В процессе идентификации останков статистика без вести пропавших будет меняться. Задействована лаборатория, где проводятся тесты ДНК. И Красный Крест, и Красный Полумесяц совместно с Госкомиссией по делам пленных, заложников и пропавших без вести проработали программу, собрали данные по тысячам людей. пропавших без вести в годы Первой карабахской войны. У нас есть данные о внешних признаках, одежде пропавших. При идентификации эти данные помогают определить, кому принадлежат останки. Сейчас обнаруживаются все новые и новые массовые захоронения. По мере идентификации останков число пропавших без вести будет сокращаться. В плюс статистика может идти только в том случае, если будут обнаруживаться захоронения лиц армянской национальности. Но это исключено. Во-первых, оккупации подверглись наши территории и наши населенные пункты. А, во-вторых, азербайджанская армия не воюет с мирным населением, что показали Вторая карабахская война и антитеррористическая операция прошлого года.
На днях были обнародованы данные о 73 пропавших без вести в ходе Первой карабахской войны, останки которых были обнаружены и идентифицированы. Обнаруживаемые останки принадлежат и военнослужащим, и гражданским лицам. Недавно на территории города Ходжалы было обнаружено очередное массовое захоронение, содержащее останки 21 человека, а захоронение с останками 8 человек обнаружилось в селе Малыбейли Ходжалинского района. Личности 9 человек уже установлены.
Не будем забывать, что определенная часть пленных и заложников была вывезена оккупантами в Армению, где они были убиты или скончались от пыток или в результате рабского труда. Да, есть и такие факты.
Дело пошло бы быстрее, если бы Армения проявила готовность к сотрудничеству в поиске пропавших без вести. У армянской стороны тоже есть небольшое количество лиц, числящихся пропавшими со времен Первой карабахской войны. Азербайджан всегда готов к сотрудничеству в этом вопросе, если есть заинтересованность с другой стороны.
Что легче - считать кого-то без вести пропавшим или знать о его смерти? Знаете, и то, и другое переносится очень тяжело. Разница лишь в том, что в первом случае остается какая-то доля надежды. После первой Карабахской войны прошли десятки лет и трудно поверить, что человек еще жив. Но пока ты не увидел его тело, пока не убедился в его смерти, надежда остается.
Мне самому довелось переживать подобные чувства. Мой дед после сталинских репрессий считался без вести пропавшим. Мы знали, что его объявили врагом народа и сослали в Сибирь. Но как и когда он умер, у семьи не было данных. Лет десять тому назад я через Красный Крест России выяснил, что он был расстрелян и захоронен в общей могиле. Пока не пришел ответ от Красного Креста, и я, и мой отец, и другие родственники надеялись, что, может быть, он выжил, живет где-то в другой стране и просто боится вернуться, так как был репрессирован... Прояснение судьбы деда немного облегчило нашу боль, но зато лишило надежды. Так что оба варианта приносят страдания.
И все-таки, определенность важна. Есть очень много женщин, которые больше тридцати лет живут в неведении о судьбе своих мужей, пропавших в Первую карабахскую войну. Они не знают, вдовы они или нет. Многие так и не построили свою жизнь, дожидаясь мужа. Зная точно, что родной человек погиб, его близкие имеют возможность оплакивать его, ходить на его могилу. Определенность дает опору под ногами. Дети и внуки людей, чьи останки были найдены в массовых захоронениях и идентифицированы, получили возможность похоронить родного человека и навещать его могилу. Это память, это история семьи, история нашего народа.
Лейла Таривердиева
Заметили ошибку в тексте? Выберите текст и сообщите нам, нажав Ctrl + Enter на клавиатуре
