"Воскресное чтиво" на Day.Az: "Я помню…"
В рамках рубрики "Воскресное чтиво" Day.Az представляет эссе "Я помню..." нашего постоянного читателя Наиля Абдуллазаде.

Мы призываем наших читателей продолжать посылать на электронный адрес [email protected] различные публикации, касающиеся искусства, истории, культуры, этнографии, традиций Азербайджана, и многих других областей жизни нашей страны, а также свои рассказы, ранее не печатавшиеся в прессе.

Я помню, как я увидел тебя в первый раз в университетской аудитории. Как, мы, студенты-первокурсники, испытывая бурю эмоций - от эйфории после трудных вступительных экзаменов до чувства страха перед неизвестным, были полны надежд и честолюбивых планов.

Помню, как мы начали знакомиться и рассказывать о себе. Ты рассказала что, ходила в музыкальную школу, любишь играть на пианино и читать умные книги. Каждый рассказывал о себе и хотел произвести впечатление на других студентов. А ты не пыталась этого сделать, ты всегда говорила правду и не любила бросать пыль в глаза.

Я помню, как мы в первое время не обращали друг на друга внимания, и как наше общение ограничивалось простым "здрасьте-как дела". Уже потом, ты стала замечать на себе мой взгляд и отвечать на него своим взглядом и робкой улыбкой. Помню, как наши с тобой беседы все дальше уходили от темы учебы, и все больше мы интересовались друг другом. Я помню, как ты с упоением рассказывала о своем видении истории страны и упрекала меня в недостаточном патриотизме, а я в душе ревновал тебя к героям прошлого, пред которыми ты преклонялась.

Я помню, как после долгих колебаний пригласил тебя на первое свидание, и помню, как радовался, когда ты ответила согласием. Мы встретились перед зданием ЦУМа и пошли прогуливаться на Площадь Фонтанов. Ты рассказывала о своей семье, маме, папе, брате. Я рассказывал историю своей семьи. Потом мы начали беседовать на кучу тем, так и не останавливаясь ни на одной из них. Мы посидели в небольшом кафе на улице Низами, потом решили прогуляться по Приморскому Бульвару. Я купил нам мороженое. Мы гуляли долго, потом я проводил тебя на остановку автобуса, ты поехала к себе домой, а я к себе.

В университете мы уже практически не разлучались. На каждой перемене уединялись и беседовали с тобой. Твои подруги стали это замечать и с хитрым выражением лица расспрашивать тебя, многозначительно улыбаться и перемигиваться при виде нас. Меня это забавляло, а ты все время на них злилась и огрызалась на подруг. Мои друзья тоже стали замечать, что мы проводим вместе все время, но вопросов не задавали и глупостей не говорили.

Мы стали чаще встречаться, нашим любимым местом прогулок был Нагорный Парк. Больше всего мы любили стоять на верхней площадке Панорамы и смотреть на город и море. Город менялся с поразительной быстротой, всего за несколько месяцев вид с Панорамы сильно изменился. То тут, то там строились новые небоскребы, разбивались новые парки. Мы, держась за руки, гуляли в этих парках и вслух мечтали, о том, как будем жить вместе.

Я помню наш первый поцелуй. Когда мы гуляли вместе, я часто тебя обнимал, а потом осмелел и начал иногда целовать в щечку. Ты сначала стеснялась и отворачивалась, но потом стала подставлять щечку для поцелуя. Ты так смешно это делала, что однажды я не выдержал и прыснул от смеха. Я называл тебя "крошкой".

А потом, как-то раз, сидя на скамейке в Нагорном Парке я обнял тебя за плечи одной рукой, прижал к себе, а другой рукой нежно взял за подбородок и поцеловал в губы. Ты раскрылась этому поцелую, ты так страстно целовалась, это было что-то неописуемое. Я был как пьяный после этого. У нас у обоих перехватило дыхание. Мы больше ни о чем не могли говорить, это было самое настоящее молчаливое признание в любви. Глубокое, настоящее признание, в котором не нужны слова. Одного взгляда и прикосновения было достаточно. Слова были неуместны. Вместо слов только невнятный шепот о пустяках. Я целовал твои руки, а ты прижималась ко мне и целовала мою щеку, это было самое настоящее признание в любви...

Потом я помню капельницы. Одна за другой. Капельница, сменяющая капельницу. Не переставая. Сладкий сон обернулся кошмаром. Я помню этот страшный диагноз. Лейкемия. Я помню, как у меня все внутри похолодело, когда я об этом узнал. Я не плакал, нет, просто в моем мозгу не было мыслей, наверное, именно это и называется шок.

Я не сразу сообразил, что должен прийти к тебе в больницу. Твоя мать знала о наших отношениях, но отец и брат не знали. Тогда я об этом не думал, пока не столкнулся с ними в больнице. Твой брат не хотел пускать меня к тебе, ведь мы не были даже помолвлены. Я помню, как твоя мать со слезами на глазах заступилась за меня и позвала отца. Он протянул мне руку, пожал ее и пригласил вместе с ним в палату, к тебе. Мои ноги были как ватные, я не мог сделать ни шагу. Наверное, он прочитал мои чувства на моем лице и по-отечески подбодрил меня. Твой отец был очень хорошим человеком, молчаливым, мудрым, понимающим.

Я увидел тебя под капельницей, ты не спала, но твои глаза были закрыты. Твой отец позвал тебя, ты открыла глаза и, увидев меня заплакала. Пришла твоя мама, стала тебя утешать, а я стоял как вкопанный, не мог вымолвить ни слова, только мычал что-то нечленораздельное.

Я приходил к тебе каждый день. Я практически забросил учебу. Даже мои родители стали навещать тебя и очень подружились с твоими. Отцы стояли в сторонке, а матери все время были рядом с нами. Твой брат, я помню, как он страдал. Он не сдерживал своих эмоций, но при тебе он никогда не плакал.

Врачи говорили, что ты идешь на поправку, что лечение дает свои результаты. Что скоро тебя выпишут. Они все время говорили и говорили, употребляли какие-то непонятные термины. Только один молодой врач, однажды остановил меня в коридоре, отвел в сторонку и тихо сказал, чтобы я не надеялся. Я морально был готов к этому, тогда я даже не отреагировал, а дома я не сдержался.

Потом наступила та страшная ночь, когда твой отец позвонил мне из больницы. Мы сразу же взяли такси и приехали в больницу в три часа ночи. Я вошел в палату. Один. Твой отец сидел у изголовья. Когда я подошел, ты открыла глаза, посмотрела на меня, я взял тебя за руку, ты вздохнула и закрыла глаза.

Больше ты их не открывала.

Я смутно помню, что было потом. Точнее я ничего не помню. Кто-то что-то делал, кто-то вывел меня из палаты. Плакали какие-то женщины. Потом уже я начал приходить в себя.

Я помню тот солнечный день, когда я стоял рядом с твоим отцом и братом. Они не сдерживали свои эмоции, я тоже. Потом твой отец обнял меня и просто поблагодарил, ни за что, просто так. Наверное, за то, что я стоял рядом. Потом меня обнял твой брат, но ничего не сказал.

Потом мы ушли.