"Историческая призма": ХХ век. Советско-армянский сговор против Турции и Азербайджана
На протяжении многих веков церковь заменяла для армян государство, была символом не только религиозного, но, главным образом, национального армянского начала, притягательным центром, на который возлагали надежды армяне, независимо от их социального положения и политической ориентации. Наиболее точную оценку роли армянской теократии дал В.Величко в своей работе "Кавказ": "Центральным органом армянского обособления в течение многих веков являлась и доселе является армянская теократия, представляющая собой особую форму полускрытой государственности. По внешности - это церковь, а по существу - прежде всего "национальное" учреждение, во многих случаях ставящее тайную политическую задачу выше религиозного призвания".
В начале XIX века армянская церковь выступила в роли организатора переселения около 130 тысяч армян из Каджарского Ирана и Османской империи на территорию Южного Кавказа. В начале ХХ века именно конфликт российских властей с армянской церковью, которая, согласно положению от 12 июня 1903 года, теряла права на распоряжение церковным имуществом и школой, стал детонатором террора, который под покровительством и при финансовой поддержке Эчмиадзина развернули армянские политические организации против российских государственных чиновников на Кавказе и тюрко-мусульманского населения края.
С самого начала Первой мировой войны армянская церковь начинает настойчиво подталкивать российское правительство к вступлению в войну с Турцией, невзирая на те опасности, которыми грозила эта война, прежде всего для самих армян, проживающих на турецкой территории. Толкая свой народ на верную гибель и заранее ожидая волну беженцев, армянская церковь решила заняться благотворительностью, создавая различные комитеты по приему армянских беженцев из Османской Турции.
Уже 28 декабря 1914 года своим архипастырским посланием Геворг V организовал Главный распорядительный Комитет "Братская помощь беженцам". Отделения комитета создавались по всей России: в Тифлисе, Иреване, Баку, Кишиневе, Москве, Санкт-Петербурге и т.д. Под удобным предлогом благотворительности церковь предусматривала создание разветвленной сети армянских организаций по всей территории Российской империи, особенно в ее южных губерниях и в Закавказье. Эта сеть должна была оплести всю страну, а как армянская церковь собиралась использовать ее - это очевидно. Благотворительность, естественно, оказалась отодвинутой на задний план, зато политические задачи, агитация в пользу "несчастных армян" использовались бы как удобное орудие для укрепления своих позиций в общественно-политической жизни и склонения властей к проармянскому курсу.
С утверждением советской власти в Армении в 1920 году армянская церковь заняла вынужденно-лояльную позицию по отношению к советскому государству. Тем не менее, на неё, как и на все другие церкви в СССР, обрушились репрессии. В 1922 году был издан декрет о национализации имущества армянской церкви. С 1928 года в Армении развернулась активная антирелигиозная пропаганда, внутри армянской церкви в 1920-е -1930-е гг. шли сложные и противоречивые процессы, связанные с попытками проведения церковных реформ. Всё это привело к резкому сокращению сферы её деятельности.
К давлению со стороны советской власти прибавились обвинения со стороны дашнаков в адрес руководства армянской церкви в сотрудничестве с большевиками. В мае 1937 года католикос Хорен I Мурадбекян адресовал начальнику Управления НКВД ЗСФСР в Армении четыре письма, в которых касался тяжелого положения армянской епархии в Грузии, обрисовал плачевное состояние хозяйств при церквях и требовал запретить местным властям закрывать церкви, просил выпустить на свободу арестованных епископов и затрагивал вопросы налогообложения недвижимости Эчмиадзина. Ответной реакцией чекистов стал вызов представителей Эчмиадзина в суд для разбирательства по неуплате налогов. Результатом этого разбирательства стал арест и смерть католикоса в тюрьме в 1938 году.
Оправившись от сталинских репрессий второй половины 30-х годов, армянская церковь в Эчмиадзине возобновила свою деятельность в 1945 году в условиях, когда руководитель Советского Союза Сталин решил использовать "армянский вопрос" для расширения южных границ страны за счет Турции. Но сначала нужно было организовать репатриацию в Советскую Армению армян и от их имени представить обращение к руководству СССР с просьбой вернуть "исторические земли". Сталин таким образом стремился избежать обвинений в экспансионизме и империализме, хотел заслужить благодарность армянских эмигрантских организаций, ввести их в сферу своего влияния, а затем использовать в своих интересах.
В 1945 году армянский католикос от имени армянского народа обратился к И.В.Сталину: "Мы питаем большую надежду, что государственная и дипломатическая мудрость Советского Союза найдет средства и пути устранения этой несправедливости, которой подвергся наш народ во время Первой мировой войны". 21 ноября 1945 года вышел указ советского правительства, позволяющий массовую репатриацию армян в Советскую Армению, в проведении которой на церковь была возложена функция связующего звена между Арменией и диаспорой. В связи с этим вышло обращение армянского католикоса Георга VI Чорекчяна к религиозным деятелям диаспоры, на которых была "возложена особенно ответственная обязанность своим авторитетом, искусным языком и внушительной речью" содействовать успешному проведению данной акции. Кроме этого, 27 ноября 1945 года армянский католикос обратился к главам трех великих держав - Советского Союза, США и Англии, прося давить на Турцию, чтобы та вернула Советской Армении "армянские территории".
Многие армяне из Ирана, Сирии, Ирака, Египта, Франции, Греции, Америки и т. д. (около 100 тысяч) поверили обещаниям, которые сулили им благополучную жизнь при переезде в Советскую Армению. Однако вскоре, люди, которые жили в более приемлемых условиях и в более демократичных странах, столкнувшись с советской реальностью, пережили глубокое разочарование, но пути обратно в свои страны были уже закрыты. Уже в начале 1947 года стали частыми попытки пересечь границу Армянской ССР и через Турцию вернуться в свои страны, где они жили куда более безопасно. Эти попытки в основном завершались неудачно. Вскоре, под давлением Запада, поняв, что момент упущен, Сталин отказался от своей авантюры по захвату турецких территорий.
Начавшийся после смерти Сталина в 1953 году процесс потепления политического режима в СССР способствовал формированию нового, более лояльного контроля государства за настроениями в обществе. Кульминацией данного процесса стали итоги ХХ съезда КПСС в феврале 1956 года, на котором новый советский партийный лидер Н.Хрущев выступил с разоблачением культа личности Сталина. В советских республиках Южного Кавказа итоги ХХ съезда были восприняты в различной форме. Если в Азербайджане они стимулировали борьбу за развитие национального языка и ценностей, то в Армении вновь поставили на повестку дня идею территориальных притязаний к соседним республикам и Турции. Свой вклад в усиление националистических настроений среди армян вновь внесла церковь.
Уже через несколько месяцев после ХХ съезда в Москве состоялась встреча вступившего в 1955 году на престол в Эчмиадзине армянского католикоса Вазгена I Палчяна с председателем Совета министров СССР Н.А.Булганиным. Во время встречи армянский католикос обратился к главе советского правительства двумя письмами, которые датировались 12 мая 1956 года. В первом письме Вазген I просил решить вопрос открытия новых церквей за пределами Армении: "Вашему высокому вниманию представляем и задачу открытия новых церквей в находящихся внутри Советского Союза районах с большим количеством армянского населения, что мы считаем весьма важной задачей по следующим соображениям. На территории Азербайджана проживает свыше полумиллиона армян, однако там существуют всего лишь две церкви - в Баку и Кировабаде. В автономной области Нагорного Карабаха, где живет около 200 тысяч одних армян (здесь католикос явно преувеличил, так как согласно переписи населения Азербайджанской ССР 1959 года, в НКАО проживало всего 130,4 тыс. населения, из которых 110,1 тыс. или 84,4% были армяне, а 18 тыс., или 13,8% - азербайджанцы), есть только одна церковь, и то не в областном центре, а в одном из отдаленных сел. Нет церквей также в районах армянского расселения Нахичеванского края".
В письме Вазген I преподносит эти предложения как жалобы армянского населения указанных районов: "Католикосат св. Эчмиадзина получает многочисленные письма от верующих армян, как из районов Армении, так и из областей Советского Союза, заселенных армянами, с просьбой ходатайствовать об открытии церквей. В этих письмах верующие жалуются на то, что в результате отсутствия церквей они лишены духовного утешения и возможности исполнения необходимых религиозных обрядов". Попутно духовный глава армян присвоил жемчужину албанской архитектуры в Нагорном Карабахе - Гандзасарский монастырь (1216-1238), попросив передать его в подчинение Эчмиадзина, "дабы мы могли соответственно заботиться о ней". Таким образом, первое письмо католикоса представляло собой зондаж почвы для перехода к открытым территориальным притязаниям, которые были изложены во втором письме.
Второе письмо было написано по итогам зарубежной поездки Вазгена I в феврале 1956 года: "В течение трех месяцев мы посетили армянские колонии в Ливане, Египте, Италии, Франции и Англии. Взоры проживающих ныне за рубежом более одного миллиона армян направлены к св. Эчмиадзину, к Матери-Родине - Советской Армении. Они с трепетом ждут справедливого разрешения армянского вопроса, чтобы эти истосковавшиеся по Родине люди могли вернуться на свою землю, о чем мечтают уже не один десяток лет. За границей многие спрашивали нас - не настало ли время для справедливого разрешения вопроса об автономной области Нагорного Карабаха, Нахичеванской АССР и Ахалкалакском районе, которые в основном заселены армянами, однако продолжают оставаться за пределами границ Советской Армении". Хотя в начале письма армянский католикос пытался представить территориальные притязания к соседним республикам как требование, прежде всего, представителей армянской диаспоры, как важнейшее условие их возвращения в Армянскую ССР, однако дальше пытался доказать, что затронутые в письме вопросы "представляют самые искренние чувства и заветные мечты всего армянского народа".
Одновременно, в старых традициях Вазген I затронул геополитическую струну: "насколько сильным будет в Закавказье армянский народ и Армения, настолько будет обеспечена безопасность южных границ нашей великой Родины".
Поднятые во втором письме территориальные вопросы не нашли своего решения, однако первое подобное обращение к советскому руководству не партийного лидера Армении, а главы духовенства, свидетельствовало о том, что армянская элита, почувствовав вкус некоторой свободы, вызванной "оттепелью" после смерти Сталина, возобновила активные экспансионистские домогательства. Не случайно, что в 1958 году, находясь в Баку, католикос Вазген I вновь поднял перед руководством Азербайджанской ССР вопрос о передаче Нагорного Карабаха Армении.
Таким образом, армянская церковь традиционно служила связующим началом для армян, расселенных по разным странам, в условиях различных политических режимов и в различном конфессиональном окружении. При этом в деятельности армянской церкви ориентация на чисто национально-политические цели, традиционно превалировали над собственно религиозными функциями. В конце 80-х годов ХХ века она уже открыто стала призывать армянское население Нагорного Карабаха к неповиновению азербайджанским властям, проложив тем самым путь необъявленной захватнической войне против Азербайджана.
Ильгар Нифталиев,
доктор философии по истории, ведущий научный сотрудник Института истории им.А.А.Бакиханова НАН Азербайджана
Заметили ошибку в тексте? Выберите текст и сообщите нам, нажав Ctrl + Enter на клавиатуре
