"Историческая призма": Как начинался "армянский вопрос"

"Армянский вопрос", как составную часть большого "Восточного вопроса", необходимо рассматривать с двух позиций: с внешней стороны он сводился к стремлению великих держав усилить центробежные силы в Турции, ослабить ее в целях более легкой эксплуатации. Внутренняя сущность "армянского вопроса" состояла в стремлении формирующейся армянской элиты добиться создания национально-территориальной автономии в составе Османской империи.

"Армянский вопрос" находился в поле зрения царской России уже со второй половины ХVIII века. Расширявшая в это время свои границы Российская империя стремилась утвердиться на Балканах и в Закавказье, получить доступ к "теплым морям" и занять Стамбул. Именно это стремление России явилось причиной не только русско-турецкого противостояния, но и осложнения отношений с ведущими европейскими странами, которые вовсе не были заинтересованы в усилении позиций России в регионе Ближнего Востока.

Осуществляя свои внешнеполитические замыслы, под предлогом защиты интересов подвластных Османской империи христианских народов, в т.ч. армян, русская дипломатия широко использовала возможность вмешиваться во внутренние дела Турции. В свою очередь, подобная политика России явилась основой для формирования русской политической ориентации турецких армян.

В период русско-турецких войн во второй половине XVIII - первой трети XIX веков армяне шли за русскими по пятам, помогая им в интервенции. Таким образом, армян вполне можно было считать завоевателями, поскольку они принимали активное участие в покорении, а потом и в усмирении Кавказа русской армией.

Царское правительство по достоинству оценило преданность армян. Армян поселяли на вновь завоеванных Россией землях, им предоставляли различные льготы, а в 1828 году за счет территорий бывших азербайджанских Нахчыванского и Эриванского ханств, куда были в основном переселены армяне из Персии и Турции, была создана Армянская область (1828-1840), позже ликвидированная в целях унификации системы управления краем.

Русская ориентация армян особенно усилилась после победы России в последней русско-турецкой войне 1877-1878 годов. Россия добилась включения в Сан-Стефанский договор 1878 статьи 16, согласно которой Турция обязалась осуществить необходимые реформы в населенных армянами местностях до вывода русских войск из Азиатской Турции.

Однако эта попытка России прочно утвердиться в Азиатской Турции натолкнулась на сильное сопротивление ее главного соперника на Ближнем Востоке - Великобритании, которая совместно с другими европейскими державами сумела настоять на созыве Берлинского конгресса в 1878 году в целях пересмотра условий Сан-Стефанского договора и лишения России возможности единолично воспользоваться плодами победы над Турцией. На Берлинском конгрессе русская дипломатия оказалась в изоляции и была вынуждена отказаться от целого ряда условий Сан-Стефанского договора.

В частности, была пересмотрена статья 16, вместо которой в Берлинский трактат была включена статья 61, подтверждавшая обязательство турецкого правительства осуществить в районах проживания армянского населения необходимые реформы, однако контроль над выполнением этого обязательства возлагался уже не на Россию, а на подписавшие Берлинский трактат европейские державы.

Интернационализация проблемы привела к тому, что после Берлинского конгресса вплоть до начала Первой мировой войны Россия потеряла первенство в решении "армянского вопроса", а вместе с ней ключевой повод для вмешательства в дела Османской Турции как особой покровительницы христианских народов.

Хотя армяне не добились в Берлине автономии, однако "армянский вопрос" с этого времени стал дежурным и занял свое место в международной политике. Впервые название "армяне" было включено в международный документ и они стали рассматривать Османскую Турцию как главное непреодолимое препятствие, стоящее на пути их "прогресса", сводящего на нет их право на "культурное и политическое самовыражение".

Положения Сан-Стефанского договора и Берлинского конгресса о реформах для армянского населения, хотя и носили расплывчатый характер, однако стали мощным детонатором для всплеска армянского политического движения. Армянская элита начала все больше ссылаться на эту посылку, как на моральное оправдание выступлений против турецких властей, пытаясь разыграть сценарий, подобный болгарскому или сербскому, для создания себе государственного образования. Однако, в отличие от болгар и сербов, армяне составляли меньшинство на тех территориях, на которые претендовали. Следовательно, успех армян мог зависеть только от иностранного военного вмешательства и последующего навязывания большинству, т.е. мусульманскому населению власти меньшинства.

Однако вся проблема состояла в том, что о территориях, на которые претендовали армяне, мечтала и царская Россия - единственная держава, которая, в силу своего географического положения, могла действительно помочь им обрести некую самостоятельность. России эти территории необходимы были в качестве прохода на пути захвата проливов и занятия Стамбула. Поэтому русские охотно взялись поддержать армян в деле разрушения Османской империи. Но было маловероятно, чтобы Россия, захватив Азиатскую Турцию, создаст для армян государство, отдав им тем самым плод своих завоеваний. Дальнейшее развитие событий доказало это.

Реформы в районах проживания армянского населения в Азиатской Турции после Берлинского конгресса стали наталкиваться на проблемы, которые на том или ином этапе развития данного вопроса или стимулировали, или тормозили его решение. С одной стороны, этому мешали сложный клубок проблем, связанных с изменением международной конъектуры и противоречиями между великими державами по обеспечению своих интересов в Османской империи. С другой стороны, всплеск армянского политического движения, начавшийся внутри Османской империи, вскоре перекинулся и на территорию противостоящей ей Российской империи, приведя к целому ряду покушений и убийств со стороны членов партии "Дашнакцутюн" на русских должностных лиц, вплоть до покушения на жизнь самого правителя Кавказа князя Голицына.

Эти враждебные действия армянских террористов несколько остудили интерес российских властей к "армянскому вопросу". Царское правительство вновь активно вернулось к этому вопросу лишь накануне Первой мировой войны, когда в результате региональных итало-турецкой и Балканских войн 1911-1913 годов, а также соглашений между странами-членами Тройственного союза и Антанты о взаимном признании привилегий, каждая пядь османской империи была разделена на сферы влияния.

Накануне Первой мировой войны Россия, пытаясь вернуть себе первенство в решении "армянского вопроса", выступила с новыми инициативами и добилась признания со стороны великих держав условий соглашения, заключенного 26 января 1914 года между поверенным русского правительства в Стамбуле Константином Гулькевичем и османским визирем Саид Халим беем.

По соглашению, территория Восточной Анатолии делилась на два сектора во главе с иностранными Генеральными инспекторами. В первый сектор входили Эрзерум, Трапезунд и Сивас, а во второй - Ван, Битлис, Харпут и Диярбекир. Фактически при подобном территориальном размежевании численность армянского и мусульманского населения в обеих секторах была одинаковой.

В телеграмме министру иностранных дел России С.Сазонову, одному из главных вдохновителей в высшем руководстве России идеи армянской автономии, поверенный в делах России в Стамбуле К.Гулькевич, давая оценку данному соглашению, указал на некоторые важные выгоды в нем для русского правительства.

Во-первых, данное соглашение возвращало России руководящую роль в решении "армянского вопроса". Во-вторых, соглашение могло привлечь симпатии русских армян на сторону русского императорского правительства, отклонив их от пополнения рядов крайних партий. Наконец, Гулькевич считал, "что когда исторические судьбы России приведут ее в Константинополь (Стамбул-И.Н.), она сможет опереться на 200-тысячное армянское население Царьграда".

Таким образом, идея предоставления армянам автономии тесно связывалась российскими властями с достижением их главной цели - захватом проливов и занятием Стамбула. Однако с началом войны на Кавказском фронте соглашение утратило свою силу.

Ильгар Нифталиев,

доктор философии по истории, ведущий научный сотрудник Института Истории им.А.А.Бакиханова НАН Азербайджана