Актриса Ева Ионеско: "Кино и театр вытащили меня из пропасти" - ФОТО
- Ева, легко ли в Европе женщине-режиссёру найти деньги на кино?
- Это было очень непросто. Мой проект всем нравился, но никто не хотел связываться со столь скользкой темой. К тому же это был дебют, а значит, у тебя ещё нет зримых доказательств, что ты справишься с работой.
Во Франции теперь много женщин режиссёров и операторов. Наше кино всё сильнее феминизируется. И на последнем Каннском кинофестивале большинство из представленных фильмов были сняты женщинами.
- У вас не было соблазна самой сыграть роль своей матери?
- Был. Но мне было сложно совмещать две ипостаси: режиссёра и актрисы. Я не могу играть и одновременно следить за тем, что происходит на съёмочной площадке, поэтому сконцентрировалась на постановочной части, а в мою мать перевоплощалась Изабель Юппер.
- У вас с ней были моменты недопонимания?
- Нет. С Изабель мы давно дружим и понимаем друг друга с полуслова. Кстати, уже известно, что следующим нашим с ней фильмом будет "Голос человека" по пьесе Жана Кокто.
- А с девочкой, которая сыграла вас в детстве, пришлось много работать, чтобы она соответствовала вашим представлениям о себе маленькой?
- Я искала девочку с сильным характером, которая бы нашла в себе силы бороться и смогла противостоять напору Изабель Юппер. Юная Анамария Вартоломеи не была актрисой, поэтому нам с ней пришлось много репетировать.
Во Францию она эмигрировала с родителями из румынской деревни. Мне как раз нужен был ребёнок, не испорченный парижским шиком и блеском. Я ей ничего не рассказывала о своей жизни. Мы просто работали, и по ходу дела Анамария сама удивительным образом менялась, достигая того качества, которое мне и было нужно. Это была какая-то магия. Фильм стал успешным именно благодаря тому, что тандем дочери-матери великолепно сработался.
- Богемный опыт детства помог вам в жизни или вы себе пожелали бы другое детство?
- Нет, богемный опыт совсем не помог. Из-за него я заполучила некую психологическую инвалидность. То были страшные годы. Из той пропасти меня вытащили театр и кино. А фотографию я до сих пор не люблю.
- В кино вы дебютировали в 11 лет в фильме "Жилец" Романа Полански - большого ценителя незрелой юной красоты...
- Да, это был мой первый фильм, который я, кстати сказать, так и не посмотрела на экране. Если вы намекаете на эротические пристрастия Романа Полански, то со мной он обходился корректно. Мне нет дела до того, что у Полански потом были проблемы с законом из-за малолетних актрис. У меня к нему претензий никогда не было.
- А как вы относитесь к тому, что его преследует американское правосудие за грехи 40-летней давности?
- Меня это не касается. Я вообще не понимаю, почему ко мне обращаются за комментариями, например, вокруг скандала с политиком Стросс-Каном. Я хочу отвечать только за трагедию своей жизни. Моя мама фотографировала меня в возрасте между четырьмя и двенадцатью годами. И это разрушило мою душу. То, что она делала, создавала те злосчастные эротические фотографии, является формой насилия надо мной. Кстати, я всех журналистов прошу: ни в коем случае не иллюстрируйте материалы обо мне фотографиями, снятыми моей матерью. Тем более, что недавно их окончательно признали порнографией. Думаю, моя мать меня снимала оттого, что у неё есть некоторые психические проблемы. Надеюсь, я сумела это передать на экране.
- Сняв фильм, вы почувствовали облегчение?
- Нет. Душевная боль осталась. Я не верю в то, что искусство способно исцелять до такой степени.
Нажмите на фотографию для увеличения:
Заметили ошибку в тексте? Выберите текст и сообщите нам, нажав Ctrl + Enter на клавиатуре
