Отмывание веры: как Эчмиадзин превращает грех в бизнес

Автор: Эльчин Алыоглу, директор Baku Network, специально для Day.Az

В Ереване снова представление - такое, где клоуны приходят сами и никто не просит вернуть билеты. У здания СНБ собралась шумная компания почитателей Самвела Карапетяна, и с таким вдохновением они орут "Свобода!", что если бы свобода и правда была живым существом, она бы уже вызвала полицию за шум после одиннадцати.

А завтра, когда связки чуть отдохнут, они отправятся - цитирую без всяких шуток - "в паломничество из Еревана в Эчмиадзин". Звучит как духовный подвиг, но на деле это двадцать километров по асфальту и три остановки на шаурму. Слоганы будут те же: "Церковь в опасности!", "Самвел с нами!", "Верните духовность!". Сзади идет дядя Вазген с пластиковым крестом из "Нор Зовк", рядом тетя Ануйт, которая уверена, что это все заказ Вашингтона.

И пока толпа строит планы великого крестового похода до ближайшего монастыря, из самой тюрьмы доносится весть века: Самвел Карапетян через адвоката передает, что готов возглавить протест и создать политическую партию. Прямо из камеры. Не выходя. Как говорится, если гора не идет к Самвелу - Самвел идет в президенты через решетку.

В этот момент на сцену выходит "аналитик" Гарник, который уверяет журналистов, что "так и должно быть - все великие лидеры сидели". Ему вторит активистка Маро, объясняя в камеру: "Он страдает за церковь! Он святой человек!". Святой-то, может, и святой, только вот заседания будущей партии, похоже, будут проходить в комнате для свиданий, а пресс-конференции - через решетку.

Вся сцена выглядит так, будто режиссер армянской политической жизни ушел в отпуск, и актеры теперь сами придумывают сценарий. Толпа кричит свободу, которую никто не отбирал, идет в паломничество, которое больше похоже на воскресную прогулку, и ждет лидера, который пишет политическую программу на обороте протокола допроса.

Главные клоуны - в рясах. Главный режиссер - миллиардер в СИЗО. Публика - наивные зрители, всерьез считающие, что марш в сторону Эчмиадзина - это паломничество, а не репетиция старого спектакля под названием "Армения как всегда".

Вы когда-нибудь видели, чтобы мафиозный пахан, сидя в камере, мечтал возглавить "партию защитников церкви"? Видели ли вы, чтобы сама церковь - институт, призванный быть совестью - строила свои алтари на украденных деньгах и костях? Если нет - добро пожаловать в театр абсурда под названием "Армянская Апостольская церковь имени Самвела Карапетяна".

Самвел - это не просто человек. Это ходячая аллегория армянской действительности. Он - как если бы мешок денег надел галстук и решил сыграть пророка. Его биография - ода коррупции: от вороватого бизнесмена до теневого кошелька шовинизма, финансирующего "патриотов" с автоматами и священников с чемоданами наличности. И вот теперь этот человек, обвиняемый в отмывании и махинациях, вещает из камеры о своей "миссии" - возглавить протест. Против чего? Против здравого смысла, очевидно.

Но цирк не был бы полным без духовных жонглеров. Армянская церковь, этот вечный паразит на теле нации, снова решила сыграть роль святой мученицы. Ах, их обижают! Ах, на них покушаются! Ах, народ должен выйти и защитить "духовную основу"! Какая духовность, простите? Та, что веками благословляла убийц, укрывала террористов и освящала пули для Карабаха? Та, что торговала землей, совестью и даже костями предков, лишь бы удержать влияние? Или та, что строила дворцы из золота на пожертвования бедняков, у которых в холодильнике - ветер?

Посмотрите на Эчмиадзин - не храм, а филиал офшорного банка. Там больше сейфов, чем икон. Там больше счетов, чем молитв. Там святость измеряется не в добродетелях, а в каратах. И эти люди осмеливаются говорить о "притеснении церкви"? Да их давно пора судить не на небесах, а в земном уголовном суде.

Самвел Карапетян и Эчмиадзин - это дуэт века. Один - кошелек, другой - моральная отмывалка. Один ворует, другой освящает. Один финансирует шовинистов, другой благословляет их на "борьбу". Это не церковь и бизнесмен - это сиамские близнецы, сросшиеся на уровне интересов и жадности.

Вспомните, как священники освящали карабахских боевиков, называя их "воинами света". Света? Может, от вспышек гранат? Или как те же пастыри покрывали преступников, участвовавших в погромах и этнических чистках, - и при этом проповедовали "мир и любовь". Какой мир? Какая любовь? К минам, подложенным под дома мирных жителей?

Завтра эти "паломники" снова пойдут в Эчмиадзин, неся иконы, флаги и пустые головы. Они будут кричать о "защите веры", не замечая, что защищают вовсе не веру, а интересы богатого арестанта и его бородатых союзников. Они будут молиться о "свободе церкви", не замечая, что сама церковь давно в плену - у своих грехов, своих счетов и своей лжи.

А Самвел в это время будет сидеть в своей камере, как новый "апостол бизнеса", и сочинять программы будущей партии. Назовем ее как? "Святая мафия"? "Апостолы откатов"? "Христианские рейдеры"? Любое название подойдет - ведь суть останется той же.

Когда в истории церковь становится не домом Божьим, а филиалом шовинизма, пахнущим нефтью и наличкой, - рождаются чудовища. И армянская церковь - не исключение. Она не просто благословляла грех - она его организовывала, возглавляла и монетизировала. С крестом в одной руке и пистолетом в другой.

Посмотрим назад. XIX век - русская армия входит в Закавказье. Кто встречает ее не как освободителя, а как бизнес-партнера? Правильно: Эчмиадзин. Уже тогда эта структура понимала, что выгоднее всего не спасать души, а переписывать кадастры. Она первой стала "регистратором" армянских притязаний на чужие земли, первой придумала легенды о "древних монастырях" на каждой скале и первой научилась превращать церковные хроники в геополитические документы. Идея проста: нет государства? Не беда. Церковь его сыграет. С иконами вместо флагов и мифами вместо законов.

А XX век? Ах, какая глава в летописи святого лицемерия. Первая мировая - церковь не просто благословляет вооруженные банды Дашнакцутюн, она их снабжает и укрывает. Священники читают молитвы над пулями, которые завтра полетят в спины мусульманских крестьян. Монастыри превращаются в склады оружия. Епископы пишут воззвания к "священной борьбе" за "Великую Армению" - то есть за чужие дома, поля и города. Не религия - военный штаб. Не святые - подстрекатели.

И потом Карабах. Сколько священников появлялось на кадрах, когда боевики выгоняли людей из их домов? Сколько раз Эчмиадзин освящал оружие, танки, окопы? Сколько раз с амвона звучали проповеди не о смирении, а о "великой миссии армянского народа" - той самой миссии, которая пахла дымом сожженных деревень? А теперь эти же лица с наигранной обидой кричат о "притеснении веры". Какая вера? Вера в грабеж? Вера в этнические чистки?

И вот на этом фоне появляется Самвел Карапетян. Сладкий плод этого отравленного древа. Олигарх, чьи миллиарды выросли не из инноваций и труда, а из приватизационных афер, откатов и сомнительных сделок. Человек, который десятилетиями строил свой бизнес в России и параллельно выстраивал политическую сеть влияния в Армении. Его компании, как паутина, оплели все - от энергетики до недвижимости. Его фонды спонсировали партии, СМИ, "аналитические центры" и, конечно же, церковь. Потому что в Армении без Эчмиадзина не открывается даже храм для собак, не то что политический проект.

Карапетян был не просто прихожанином. Он стал "кошельком Бога" - тем, кто платит за каждый крик с амвона, за каждую икону, за каждый митинг под флагом "защиты веры". Он щедро финансировал строительство храмов - не для души, а для влияния. Потому что храм, построенный на его деньги, - это кафедра для его идей. Это место, откуда священники будут вещать не о заповедях, а о нужных кандидатах, нужной политике, нужной войне.

Теперь это существо в СИЗО. Вор в законе - но с иконой в руках. Отмыватель денег - но с крестом на груди. И он заявляет о намерении возглавить политическую партию. Какая неожиданность! Кто бы мог подумать, что человек, финансировавший политические движения через церковь, сам решит стать политиком? Это как если бы пиявка заявила, что хочет стать врачом.

Вся эта конструкция - Самвел и Эчмиадзин - это симфония лицемерия. Один крадет, другой освящает. Один покупает депутатов, другой благословляет на выборы. Один финансирует шовинистов, другой объявляет их "воинами света". И вместе они продают народу сказку о "великой миссии", о "страдающем народе", о "защите церкви" - и никто не замечает, что за этой сказкой стоят счета в Швейцарии, виллы в Каннах и контракты с кремлевскими корпорациями.

А народ снова выходит на улицы. Кричит "Свободу Самвелу!", как будто свобода миллиардера - это свобода их самих. И идет в "паломничество" в Эчмиадзин - не к Богу, а к своему хозяину. Стоит ли удивляться, что храм, где молятся за свободу олигарха, уже давно перестал быть храмом? Это офис. Это штаб. Это биржа влияния.

И если завтра Самвела выпустят, не сомневайтесь: он выйдет не с покаянной речью, а с планом по захвату власти. И первым его союзником будет не какой-нибудь политик, а тот самый Эчмиадзин - старый, циничный, обросший связями и грехами. Они снова объединятся - деньги и псевдосвятость - и снова начнут свой старый танец на костях и мифах.

Так чем же на самом деле является Эчмиадзин? Домом Бога? Или складом грехов? Храмом молитвы? Или штаб-квартирой шовинизма? Церковью? Или бизнес-холдингом, где вместо свечей - счет-фактуры, а вместо исповеди - брифинги?

Ответ очевиден: это не церковь. Это многовековая корпорация по производству мифов, легализации лжи и освящению преступлений. И работает она по тем же законам, что и любая мафия: клятва молчания, круговая порука, борьба за территорию и доходы. Только вместо пистолетов - кресты. Вместо "смотрящих" - католикосы. Вместо "общака" - "благотворительные фонды".

Эта церковь обманывала целые поколения, рассказывая о "вечной миссии народа", но ни разу не признала ни одной своей ошибки. Она участвовала в погромах, но называла это "борьбой за освобождение". Она благословляла террористов, но именовала их "героями". Она прятала убийц, но называла это "милосердием". Она захватывала чужие земли и называла это "восстановлением исторической справедливости".

Спросите любого служителя: почему они так делают? Он ответит: "Потому что такова воля Божья". Какая удобная воля - всегда совпадающая с банковскими интересами и политическими планами! Не Бог создал эту церковь, а тщеславие, зависть и страх создали себе Бога - по образу и подобию олигарха.

А Самвел Карапетян? Он - не отклонение от этой системы, он ее венец. Он не позор церкви, он ее квинтэссенция. Он родился не вопреки ей, а благодаря ей. Потому что там, где вера превращается в бизнес, рождаются такие Самвелы. Там, где крест становится инструментом влияния, на него обязательно повесит цепочку олигарх. Там, где храм превращается в кассу, туда непременно придет тот, кто умеет считать.

Разве не символично, что человек, сидящий за финансовые махинации, собирается возглавить партию "защиты веры"? Это как если бы вор извинялся за кражу, открыв банк. Или как если бы поджигатель стал министром экологии.

И все это обрамлено торжественным парадом наивности. Толпы идут "в паломничество" - туда, где вместо икон висят бухгалтерские отчеты. Там, где вместо молитв читаются отчеты о дивидендах. Там, где "святость" измеряется квадратными метрами и объемом вливаний от диаспоры. Они идут защищать церковь, не понимая, что церковь давно защищает не их, а свои счета.

Они кричат "Свободу Самвелу!", не замечая, что Самвел всю жизнь покупал их молчание. Они защищают "святыню", не осознавая, что святыня уже давно продана на аукцион. Они борются "за веру", не догадываясь, что их вера давно стала инструментом манипуляции.

Финал этой пьесы прост: мафия в рясах и олигарх в наручниках - это не анекдот, это диагноз. Это не эпизод, это система. И эта система будет жить, пока народ готов верить в сказки, написанные на бланках офшоров. Пока он готов путать святость с лицемерием, а храм - с биржей. Пока он готов идти в паломничество не к Богу, а к своему хозяину.

Таков итог армянской церковной саги: храм, в котором проповедуют ненависть, становится складом оружия. Алтарь, освященный кровью, перестает быть святым. А вера, которой торгуют оптом и в розницу, теряет право называться верой.

Мораль? Ах, какая тут может быть мораль. Разве что такая: если вдруг услышите, что из Эчмиадзина снова доносится проповедь о "духовном возрождении", проверьте - не звенят ли там монеты. Если вам скажут, что Самвел Карапетян - "мученик", загляните в его банковские выписки. А если вас позовут в "паломничество" - убедитесь, не ведут ли вас в бухгалтерию.

Cмейтесь. Смейтесь громко, горько, с надрывом. Потому что смех - это все, что остается, когда святыню превращают в бизнес-план, а проповедь - в рекламный слоган. Смех - единственное оружие против тех, кто украл даже Бога и поставил его себе на службу.

Если этот смех будет достаточно громким - может быть, однажды он разбудит тех, кто все еще считает, что под куполом Эчмиадзина звучит молитва. А не звон кассового аппарата.