Ренессанс азербайджанского кино, или Судьба человечества в фильме "Последний"

Думается, что некоторым пишущим о кино журналистам уже порядочно поднадоело раздавать хвалебные бонусы не за мастерство новых кинокартин, а в силу уважения к авторитету их создателей. Такой казус и вправду возникает довольно часто. Фильм нескладный, а нередко и откровенно провальный по техническим характеристикам, как, например, неубедительная игра актеров, несвязный сюжет при наличии в целом неплохого сценария, операторские промахи и монтажные несуразицы, порой спасают только авторитет и лавры режиссера-создателя, которого ругать как-то неудобно и даже неприлично. Вдруг сердце схватит или позвонит куда-то и нажалуется на автора критического опуса. А еще хуже - просто друг или знакомый знакомых. Понятное дело: Восток - дело тонкое.

Отчасти благодаря такому "расшаркиванию на паркете" в отечественном кино за последнее время появилось немало слабых полнометражных работ, итог которых в целом один - почетное место на полках Госфильмофонда и редкие, опять же в дань уважения к стареющему мастеру, показы на телеканалах. Причем сам автор нередко по-прежнему искренне верит, что снял стоящее кино. Но, черт возьми, не переубеждать же его с топором.

Однако в результате появления в азербайджанской киноиндустрии таких мастеров авторского кино, как, например, Чингиз Расулзаде или Явер Рзаев (за творчеством последнего с интересом следит уже более десяти лет вся кинематографическая Европа), принесших с собой долгожданный "ветерок" европейской киноэстетики, прекрасно понимающих, что такое кинодраматургия и монтажное мастерство, выражение "ренессанс азербайджанского кино", кажется, начало приобретать реальные, осязаемые черты.

Явление в отечественном кино новой полнометражной работы режиссера Теймура Даими "Последний" - пожалуй, еще один шаг в этом направлении. Презентация фильма, которая состоялась несколькими днями ранее, собрала, чуть ли не весь интеллектуальный кино- и литературный бомонд столицы, что вообще-то говорило об одном: зрители ждали серьезной авторской работы, по всей видимости, без наивной киноистории и сантиментов.

Как бы то ни было, но фильм "Последний" хочется хвалить без всякой оглядки на профиль автора. И не кривя душой. В первую очередь за интересную драматургию (сценарий Теймура Даими), по своему замыслу существующую исключительно в концепции современного европейского кино, философского и умозрительного, в рамках которого, кстати сказать, уже давно работают турецкий Нури Бильге Джейлан и целая плеяда иранских режиссеров.

И за то, что эту талантливую драматургию автору удалось уверенно раскрыть на экране.

Невольно хочется добавить - и слава Богу. Потому что, сколько хороших сценариев было погублено исключительно из-за непрофессионализма режиссеров в последнее время в нашем кино, подсчитывать даже не хочется. Но об этом уже было выше.

Герой фильма - бородатый мужик в спецовке. А говоря точнее - знакомый всем нам бакинский фантаст Александр Хакимов. Фантасту везет с идентификацией собственного образа на экране - в кино он предстает вместе со своими реальными инициалами и крылатыми фразами, то есть все тот же Саша Хакимов - остроумный и обаятельный "рыцарь фантастики". Но, правда, есть одно "но" - в отличие от всамделишного Хакимова, Хакимов киношный не лишен писательского цинизма и абсолютно не верит в героев, образы и события, которые создает на бумаге. С этого обстоятельства режиссер и обращает в ход клубок противоречий и свой философский посыл к зрителю, а по сути, ко всему человечеству. А неверующий в провидение фантаст - собирательный образ хомо сапиенс, всегда готовый, не оглядываясь, при всем своем доморощенном гуманизме, укокошить себя и весь окружающий мир в придачу.

Фильм обладает достоинством, которое пока что мало кому удавалось реализовать в современном азербайджанском кино - это совершенный отчетливый темпоритм, который в первую очередь хорош тем, что вызывает у зрителя неподдельный интерес ко всему происходящему на экране. Именно тот самый "темпоритм", которой так ценил легендарный Тарковский. Несмотря на то, что зрелищности на экране, можно сказать, немного. Ну город, ну развалины, ну писатель, пишущий роман о конце света - и что же дальше? Тем не менее, автору удается погрузить зрителя в некую "условность", особую атмосферу, которая буквально манипулирует вниманием зрителя в ключе того же "Сталкера" Тарковского.

Хотя история и вправду нешуточная. Даими по сути создает на экране фильм-шараду, кубик-рубик, где сам главный герой оказывается в центре глобальной реализовавшейся во плоти фантастической "считалки" с кольцевым смыслом. А выглядит это так: писатель написал роман о конце света, где он - герой-писатель напророчил в своей книге всемирный катаклизм, после которого останется совсем один, наедине с самим собой, на целой планете. То бишь последним. И в результате такой шутки с временными пластами на самом деле попадает в подобный переплет. Теперь главная его задача - найти на разрушенной планете пищу и воду и решить главный ребус: оказался он тут в действительности или все вокруг - плод его воспаленного воображения?

Образное, насыщенное различными архетипами, знаковыми смыслами повествование, которое держит в напряжении, несмотря на большое количество флешбеков, обращения в прошлое героя, или просто некие пространные размышления от лица героя, зависающие на несколько минут в картине в виде своеобразного сюрреалистичного клипа, - безусловно, показатель мастерства режиссера, которому удалось справиться с такой сложной задачей. В первую очередь с помощью архитектуры монтажа. Весьма изощренную конструкцию режиссер собирает, словно гигантский "паззл", прямо на глазах у зрителя.

"Последний" - без преувеличения кино глубокое и самоироничное, что тоже ставит его сразу в разряд "белых ворон" азербайджанского кинематографа. Возможно, потому, что большинство современных азербайджанских полнометражек такими качествами могут похвастаться, мягко говоря, с большой натяжкой. Остроумный фон, буквально пиршество афоризмов задает ему в первую очередь, конечно, сам Александр Хакимов, блещущий и в жизни "красным словцом".

Все это не превращает фильм в комедию, а, напротив, определяет философский подтекст всего происходящего на экране, придает картине смысловую законченность. Один из ярких и реалистичных эпизодов - это сцена интервью главного героя зловредной журналистке (Татьяна Иванаева). Здесь и вылезает наружу мировоззрение задаваки-фантаста. Как выясняется в результате пристального журналистского допроса, "бумагу он бережет и любит", а вот человечество - "нет". Неудивительно, что за это придется поплатиться.

Необходимый автору тон картины придают два других колоритных персонажа. Первый - это некая девушка (Рена Ахадзаде), то и дело пытающаяся предупредить о надвигающейся катастрофе писателя и отговорить от написания уже задуманной книги. Второй персонаж - подросток, молодой писатель-фантаст (Басат Горчу) - образ, во многом архетипичный, поскольку символизирует собой представителя следующего поколения - "новых философов", которые, как очевидно надеется режиссер, окажутся поумнее своих предков.

Еще один запоминающийся колоритный персонаж в картине - это мать подростка-писателя, роль которой сыграла звезда поэтического, музыкального и художественного бомонда Фариза Бабаева.

Другое отрадное обстоятельство - организационного свойства. Участие одного из самых крупных продюсерских центров "Бута-фильм" в картине по сути авторской, так называемом "неформате" - факт, наводящий на оптимизм.

Как это странно ни прозвучит, сила фильма "Последний" - возможно, именно в его условности (хотя, как часто случается по иронии судьбы, причиной многих находок в кино выступает именно недостаток средств). И дело даже не в том, что суть киноязыка картины - в известной формуле искусства "полусон, полуявь", составляющей основу многих киношедевров. Условность "Последнего", в котором режиссер собственно и не стремится рассказать до конца историю героя, детализировать происходящее, вписывается своим мироощущением в концепцию современного искусства, которое давно уже исследует не предметы, людей, их роли и мораль, а само состояние жизни и окружающего мира в тот или иной период, час или секунду времени. При этом "Последний" - цельный фильм-метафора, в котором явственно звучит тезис автора о том, что жизнь - это маятник на тонком волоске бытия, подрезать который в целом очень даже просто.

Так или иначе, все эти не очень оптимистические выводы приводят к другому, более приятному предположению: фильм, очевидно, ждет насыщенная фестивальная жизнь. А спасать мир, по всей видимости, будут именно режиссеры.