"Историческая призма": 1988 год. Так начинался карабахский кошмар
29 лет назад, 20 февраля 1988 года, областной Совет НКАО принял решение о присоединение автономной области к Армянской ССР. Именно публичное обращение депутатов облсовета положило начало самому кровавому в истории СССР и самому длительному на постсоветском пространстве межнациональному конфликту, который унес жизни десятков тысяч людей, остался в памяти азербайджанского народа геноцидом в Ходжалы в феврале 1992 года, оккупацией 20 процентов территорий Азербайджана и почти миллионом беженцев из Армении и с оккупированных армянскими вооруженными силами территорий.
Сегодня существует мнение, что начало сепаратистского движения армян в НКАО стало неожиданностью не только для азербайджанского населения области, но и партийного руководства республики. Что-то вроде грома среди ясного неба. Однако, по прошествии стольких лет, приходится констатировать, что подобные выводы не отражают историческую действительность. Основанием к подобным выводам являются обнародованные сегодня архивные документы, воспоминания участников событий и, в целом, простой анализ логики развития событий. Все это позволяет прийти к выводу, что событиям 20 февраля предшествовала многолетняя работа, направленная на идеологическое обоснование отторжения Нагорного Карабаха от Азербайджана.
Активизировалась она с наступлением перестройки, которая раскрепостила многонациональное сообщество страны, ценой разрушения общесоюзного политического пространства вернула советским республикам понятие национального суверенитета и право на самоопределение. Однако их реализация ввергла страну в пучину межнациональных распрей. В армянском исполнении это была ревизия национальных границ с позиции "исторического права", которая обернулась бесправием сотен тысяч людей. Энергия организаторов сепаратистского движения оказалась разрушительнее перестроечной политики Кремля.
Для того, чтобы подтвердить выдвинутый нами тезис, мы будем оперировать исключительно информацией из наиболее компетентных источников.
Новый этап конфликта в Нагорном Карабахе стал разгораться практически с момента прихода к власти в руководстве СССР Михаила Горбачева. Более того, в кремлевских верхах были хорошо информированы о настроениях в Армении и Нагорном Карабахе, хорошо знали, что там происходит и что готовится. Об этом свидетельствуют мысли, высказанные М.Горбачевым в своих мемуарах.
Горбачев отмечал: "За три года (имеется в виду период 1985-1987 годов - И.Н.) ЦК получил 500 писем о ситуации в Нагорном Карабахе. Перестройка привела в движение большие внутренние силы, начали вскрываться застарелые нарывы. Возрождаются национальные чувства, а вместе с ними и национальный экстремизм".
Таким образом, Горбачев вынужден был признать, что задолго до начала кровавого этапа конфликта в 1988 году, Москва была в курсе сложных процессов, которые происходили вокруг Нагорного Карабаха, связанных с ростом среди местных армян национального экстремизма. Москва получала об этом информацию, прежде всего, по каналам спецслужб.
На информацию, получаемую из отдела КГБ по автономной области, активно реагировал первый заместитель председателя КГБ СССР Ф.Бобков, который позже писал о назревавшем конфликте: "Уже два года мы били тревогу о грядущем конфликте между Арменией и Азербайджаном... В Армению была послана бригада, которая подтвердила: в Закавказье зреют межнациональные конфликты и надо принимать срочные меры. Вопрос был поставлен на обсуждение в секретариате ЦК КПСС. Однако все выводы и предложения бригады из решений убрали и сгладили остроту вопроса. Никто не хотел открыто признавать наличие конфликтов на национальной почве, что в некоторых республиках назревают социальные потрясения... ЦК КПСС пресекал любые попытки раскрыть истину".
Таким образом, в Кремле считали, что очередная армянская возня вокруг идеи передачи Нагорного Карабаха Армении будет заглушена традиционными методами профилактического воздействия местных партийных и правоохранительных органов. Партийное руководство Азербайджанской ССР также было в курсе событий, происходивших вокруг Нагорного Карабаха и ещё задолго до начала последней кровавой фазы конфликта систематически ставило об этом в известность Москву.
Недавно в "Ставропольской правде" был опубликован отрывок воспоминаний генерал-майора Георгия Септы, бывшего председателя областного отделения КГБ НКАО, о начале армянского сепаратизма в Нагорном Карабахе. Обратимся к этим воспоминаниям, которые приподнимают завесу над многими, до сих пор неизвестными событиями, предшествовавшими началу конфликта, которые в конечном итоге обернулись настоящей трагедией для азербайджанского народа.
Септа пишет: "Территориальные требования не были неожиданностью для партийного и государственного руководства СССР. Более того, в кремлевских верхах владели информацией о сепаратизме, о том, что происходит в Нагорном Карабахе и вокруг него и что готовится. Приверженцы сепаратизма, консультируясь в кремлевских кабинетах, встраивали в демократическую риторику перестройки радикальные лозунги. О фактах активизации националистических проявлений регулярно докладывалось руководству, сообщалось по инстанциям. Согласно оперативной информации, систематически направлявшейся из отдела КГБ автономной области в вышестоящие партийные органы и в КГБ СССР, отмечалось, что в течение 1987 года в Армении, а также среди армянского населения НКАО, велась практически открытая пропагандистская работа. Фиксировались и случаи приезда эмиссаров из Еревана, оживление группировок, находившихся в поле зрения службы. Москвичи смотрели на все это сквозь пальцы, мол, у нас тут и не такое разворачивается. Двойственность, противоречивость политической линии кремлевского руководства и отсутствие однозначной реакции поощряло армян на публичное выдвижение территориальных требований. Причем вопреки объявленной гласности Москва эту тему не обсуждала с руководством Азербайджана, и вообще оно официально не ставилось в известность об обращениях с армянской стороны".
Г.Септа, как и многие другие обладатели информации о невидимых для внешнего взгляда процессах, не говорит о широком заговоре. Но он ставит вопрос о том, что сведения о подлинных настроениях и устремлениях в Армении и НКАО не могли не стекаться в единый Центр - Москву. Ни он, ни другие не чувствовали обеспокоенности московского начальства. Инертно вели себя партийные органы в Баку.
В протоколах Бюро ЦК за период с конца 1987-го до майского пленума 1988 года нет ни единого слова о признаках брожения в НКАО. Не было должной реакции и на книгу "Очаг", автор которой, Зорий Балаян вмиг стал героем националистических сил Армении, глашатаем "миацума" (объединения). Вопрос о сигналах в связи с действиями сепаратистов в НКАО был впервые рассмотрен на заседание Бюро ЦК КП Азербайджанкой ССР 17 мая 1988 года. Правда, "поезд" к тому времени, как говорится, уже ушел - события стремительно развивались под диктовку митингов Еревана и тогдашнего Степанакерта (Ханкенди).
На повестке дня был вопрос об ответственности руководителей автономной области за события в НКАО. Формулировка однозначно указывала, что руководство республики рассчитывало обуздать нештатную ситуацию привычным набором оргвыводов. Для этого необходимо было определиться с главными виновниками, в роли которых выступало партийное руководство НКАО во главе с Б.С.Кеворковом. Однако, выступивший на заседании Кеворков, предлагал взглянуть на проблему шире: "За 14 лет работы в НКАО мне приходилось сталкиваться с тем, что этот вопрос поднимался различными представителями интеллигенции Армении, армянской общественностью в Москве, которые отправляли письма в ЦК КПСС, Президиум Верховного совета СССР, в другие инстанции. Среди них были и фанаты, одержимые этой националистической идеей, которые обращались по данному вопросу десятки и больше раз..."
Итак, ещё одно подтверждение того, что Москва была в курсе событий. Но знало ситуацию и руководство республики. Об откровенно тревожных сигналах Кеворков не раз докладывал политическому руководству республики: "Мне приходилось докладывать об этом ЦК КП Азербайджана в записке от 14.08.1984 года, в записке от 10.12.1984 года. Я информировал ЦК КП Азербайджана в связи с выпуском политически вредной книги З.Балаяна "Очаг". Еще 10.09.1985 г. я сообщал, что писатель Ханзадян обратился с письмом, требуя передать НКАО в состав Армянской ССР...". Кеворков напомнил членам Бюро и о том, что летом 1987 года, когда в автономной области приступили к сбору подписей в поддержку передачи НКАО Армении, он и ряд других руководителей республики были приглашены в сектор закавказских республик ЦК КПСС, где их ознакомили с текстом петиции, в которой выдвигались территориальные требования к Азербайджанской ССР. Хотя петиция имела чисто политическое содержание, руководство республики реагировало старым добрым методом умолчания. Так были приучены: политические решения - прерогатива Москвы!
Это было не единственное ценное признание Б.С.Кеворкова. Руководитель автономной области утверждал, что события начались еще осенью 1987 года в Ереване и лишь после этого перекинулись в Ханкенди. "Все это было разыграно по нотам", - заключил Б.С.Кеворков.
Кроме этого, Кеворков был уверен в скоординированности действий вожаков сепаратистов и некоторых высокопоставленных партийных чиновников: "Из целого ряда причин сказалась та, что, видимо, была - их абсолютная уверенность, что вопрос решен в ЦК (то есть в ЦК КПСС). Кто пошел на провокационное утверждение, сумел их убедить? - остается вопросом". Иначе как можно было объяснить то, чем была вызвана подобная смелость хозяйственных руководителей, теневиков Манучарова, Погосяна, Дадамяна и других, довольно уязвимых в роли политических вожаков сепаратистских акций. Второй секретарь обкома партии В.А.Богословский, проработавший в НКАО не меньше Кеворкова, также настаивал на информированности всех инстанций о росте сепаратистских настроений: "В области действительно длительное время занимались сбором подписей, писали письма, заявления в ЦК КПСС, Президиум Верховного совета. Это было не только в прошлом году, но и раньше".
Однако тема армянского национализма относилась к числу табуированных. В республиканской печати, даже после начала перестройки было запрещено публиковать какие-либо критические материалы из НКАО. Ничего, кроме производственно-культурной тематики. Выносить в печать вопросы территориальных претензий, содержавшихся в публикациях армянских ученых, литераторов, конечно, было небезопасно. По-прежнему надо было живописать радужную картину торжества интернационализма в НКАО, давно трансформировавшейся из автономии в этнократический анклав.
Таким образом, глухое брожение среди армянской части населения автономной области с требованием о присоединение Нагорного Карабаха к Армении, начавшееся с началом перестройки, 20 февраля 1988 года достигло критической точки и, как по команде, выплеснулось на улицы тогдашнего Степанакерта в форме митингов и демонстраций, постепенно втягивая в воронку конфронтации все больше людей.
События в Ханкенди создали крайне напряженную ситуацию в отношениях по всему периметру непосредственного взаимодействия армянского и азербайджанского населения. В этой обстановке появились первые "внутренние" беженцы-азербайджанцы из Нагорного Карабаха. Драматически складывалась ситуация вокруг азербайджанского населения в самой Армении, откуда появились сотни беженцев.
Но это была только начальная стадия межнациональной трагедии, которую еще можно было остановить.
Ильгар Нифталиев,
доктор философии по истории, ведущий научный сотрудник Института Истории им.А.А.Бакиханова НАН Азербайджана
Заметили ошибку в тексте? Выберите текст и сообщите нам, нажав Ctrl + Enter на клавиатуре
