Террорист, палач, "национальный герой": культ Мелконяна как диагноз

Автор: Эльчин Алыоглу, директор Baku Network, специально для Day.Az

Когда 12 июня в Армении звучат фанфары в честь "героя Арцаха", в тысячах азербайджанских домов гремит тишина. Это - не тишина памяти. Это - застывший крик. Это - боль, которую невозможно облечь в слова. В этот день в Ереване чествуют не героя, а двуногого зверя, командовавшего пытками, зачистками, сожжениями и расстрелами мирных жителей. В этот день армянская государственность, будто с плешивой гордостью, вывешивает на флагшток не знамя чести, а тряпку, пропитанную кровью невинных.

Монте Мелконян - имя, звучащее в Армении как псевдопоэтический гимн, а на самом деле - как вербальное преступление против человечности. Этого ублюдка с дипломом называют "интеллектуалом" - только потому, что он умел грамотно писать о том, как правильно убивать. Его называют "борцом" - потому что он с наслаждением давал приказы расстреливать стариков и выбивать окна в детских домах. Его возвели в статус "национального символа" - не потому что он спасал, а потому что он безнаказанно уничтожал. Без страха, без пощады, без малейшего намёка на раскаяние. Это был не человек - это была идеологически упакованная машина смерти.

Культ Мелконяна - это не просто извращённая форма поклонения. Это системная легализация убийств под видом патриотизма. Это официальная героизация террора как нормы, фашизма как метода и ненависти как государственной религии. В Армении с гордостью именуют школы, улицы и военные училища в честь этого подонка, чья биография должна была закончиться пожизненным сроком в Гааге, а не орденом "Национального героя".

Его путь - это путь нравственного мутанта. Из Беркли - в Ливан. Из тюрем Франции - в Карабах. Из террористических ячеек - в обгоревшие руины Гарадаглы. Всё, к чему он прикасался, превращалось в пепел, страх и смерть. Всё, что он оставлял после себя, - это братские могилы, изнасилованные женщины, сожжённые мечети и вырванные с корнем судьбы.

И когда сегодня в Ереване выкладывают цветы к его памятникам, помните: это цветы, политые кровью. Это лепестки, выросшие на костях. Это государственное одобрение того, кто должен был быть закован в кандалы, а не в бронзу.

... Родился этот моральный урод в 1957 году в солнечной Калифорнии - в обществе свободы, прав и гуманизма. Но уже с детства в его сознание капля за каплей вливали яд этнической ненависти. Его армянская семья - не просто диаспора, а идеологическая инкубационная камера, где из ребёнка выращивали фанатика. Никакой любви к человечеству, никакой ценности жизни. Только одно: мстить, убивать, ненавидеть. Его детство - это не книги и спорт, а разговоры о "врагах", которых надо уничтожать. Он рос с идеей, что убийство - это доблесть, а террор - это форма политической философии.

Уже в подростковом возрасте он восхищался насилием. Это не метафора. Это факт. Монте Мелконян открыто говорил о том, что мирное решение - это слабость, что только через кровь достигается "справедливость". Он не просто симпатизировал террористам - он мечтал ими стать. Его так называемое образование в Калифорнийском университете по китайской истории - это фикция. Университетом для этого подонка были подворотни Бейрута, подземные склады с оружием, квартиры с поддельными паспортами. Он не учёный, он не интеллектуал. Он - мразь, прикрывавшая свою патологию идеологическими тряпками.

В 1970-х Мелконян отправляется в Ливан - не на стажировку, а на боевую практику. Там, на фоне гражданской войны, он находит своё настоящее призвание - уничтожение. Он вступает в АСАЛА - одну из самых кровавых террористических организаций XX века. Это была не армия, не политическое движение. Это была банда убийц, подонков и отморозков, которые в своей "борьбе" убивали кого попало. Их целью были дипломаты, послы, туристы, дети, случайные прохожие. Главное условие - чтобы они были турками. Или просто не армянами.

АСАЛА - это не борьба, это расчлёнка. Взрыв в аэропорту "Орли" в Париже в 1983 году - ярчайший пример. 8 человек убиты, десятки ранены. Среди них - двое французов, один американец, два турка, гражданин Швеции. Ни один из них не имел к Карабаху никакого отношения. Просто оказались в не том месте. Мелконян - один из координаторов. Он отвечал за оружие, за явки, за инструкции. И в этом его счастье: чем больше трупов - тем больше "дело движется".

В 1985 году его, наконец, арестовывают во Франции. И что находят у этого "героя"? Схроны с оружием. Фальшивые документы. Планы атак на турецкое посольство и аэропорт Шарля де Голля. Он был осуждён. Французское правосудие квалифицировало его как международного террориста. Он провёл несколько лет в тюрьме. Но вышел не с раскаянием, а с новыми планами - с новыми списками на уничтожение.

Это существо никогда не жило как человек. Оно жило как орудие. Его нутро - это сплошная ненависть, замешанная на маниакальной идее "освобождения" через массовое убийство. Он не знает, что такое сострадание, он не понимает, что такое мир. Он - из породы тех, кто идёт по улицам с факелом и бензином, чтобы превратить мир в пепел. Он - не борец. Он - живое олицетворение зла.

В 1985 году он был арестован во Франции. В его доме нашли схрон с оружием, фальшивыми паспортами, схемами дипломатических объектов и инструкциями по изготовлению взрывчатки. Французская юстиция квалифицировала его как угрозу национальной безопасности. Проведя несколько лет в тюрьме, он вышел ещё более озлобленным и - как ни страшно это звучит - более подготовленным к следующей фазе своей карьеры: этническим чисткам в Карабахе.

Он был фанатиком с автоматом, террористом с американским паспортом и с манией этнической зачистки. Человек, чья биография - это не жизнь, а цепь преступлений против человечности. Его путь - не путь освободителя, а маршрут на пепелища: от Бейрута и Орли до сёл Карабаха, где его боевики оставляли после себя только одно - мёртвых, сожжённые дома и страх.

С началом открытой фазы армянской агрессии против Азербайджана в 1991 году Мелконян приезжает в Карабах. Уже тогда он не был случайным наёмником. Это был хладнокровный профессиональный террорист с боевым опытом, организатором и логистом терактов в Европе, прошедший школы насилия в Ливане, Сирии и Иране. Он прибыл не для защиты, а для реализации чёткого плана: изгнание азербайджанцев и уничтожение всего, что связано с их культурой, присутствием и историей на этой земле.

В 1992 году, в интервью армянским газетам, Мелконян заявлял буквально следующее: "Если мы не подчиним эту землю полностью, нас отсюда вычистят. Поэтому тюрки должны уйти. Добровольно или через смерть".

Эта фраза - не риторика. Это инструкция. Боевые действия под его руководством вели не к военному успеху, а к гуманитарной катастрофе. Он не воевал - он чистил, истреблял, стирал.

8 февраля 1992 года. Село Гарадаглы, Ходжавендский район. Местечко, о котором до того знали лишь на карте. После - о нём заговорил весь Азербайджан. По показаниям выживших, около 90 мирных азербайджанцев были зверски убиты. Село было окружено и подверглось артобстрелу, после чего отряды, находившиеся под контролем Мелконяна, зашли и начали зачистку. По воспоминаниям местной жительницы Фирузы Шахмурадовой, перед тем как её отца расстреляли, его заставили вырыть яму, куда потом сбрасывали тела.

По оценке азербайджанского Национального комитета Красного Полумесяца, более 100 женщин и детей были взяты в заложники, часть из них позже была найдена убитыми. На телах - следы пыток, отрезанные уши, выколотые глаза.

В 1993 году "Human Rights Watch/Helsinki Watch" опубликовала обширный доклад, в котором указывалось: "Системные атаки на азербайджанские сёла носили характер этнической зачистки. В ряде районов, в том числе в Мартуни и Лачыне, атаки сопровождались целенаправленными действиями по уничтожению гражданского населения".

В том же документе содержатся упоминания подразделений, подконтрольных Мелконяну, как "самых агрессивных и безжалостных по тактике". Свидетели описывают, как "отряды врывались в дома, стреляли без предупреждения, поджигали жилища с людьми внутри".

... Военная психиатрия давно определила таких, как Монте Мелконян. Это диагноз. Это клиника. Это - "синдром мессианского бойца": патологическая убеждённость в своей исторической миссии, помноженная на абсолютную неспособность к эмпатии. У обычного человека в груди сердце. У Мелконяна - затвор. И если он в чём-то был постоянен, так это в своей вере: убивать - значит жить, истреблять - значит "освобождать".

Вот цитата, которая должна была стать уликой в Гааге, но стала "наследием" в Армении. Монте Мелконян, в письме брату, которое его семья с извращённой гордостью опубликовала в книге "My Brother's Road", написал: "Когда ты убиваешь тюрка - ты освобождаешь место для своего народа. Это - биологическая война".

Читаем не между строк, а по буквам: он не боролся с армией, он охотился на народ. Он не вел войну - он осуществлял селекцию. Как мясник в халате с автоматом. Он не различал гражданских и военных. Он не искал справедливости. Он проводил этническую чистку, методично, целенаправленно, с гордостью - и с американским паспортом в кармане.

Этот человек - не просто радикал. Он - этнофанатик, одержимый манией "спасения нации" через расчеловечивание "других". Его логика - это прямая калька с Третьего рейха. Он отвергал Женевские конвенции, Международное право, Хартии ООН. Он плевал на всё, что человечество выстраивало после Нюрнберга. И он прямо писал: "Международное право не имеет смысла, если оно не защищает армян".

То есть: если нормы закона мешают убивать - их не существует. Именно так говорили в Сребренице. Именно так вырезали сотни тысяч безвинных людей в Руанде. Именно так жгли деревни в Карабахе.

Парадокс - в его чудовищной наготе. Вместо презрения - прославление. Вместо трибунала - почётный караул. В Армении имени этого убийцы посвящают школы, его изображение - на марках, его бронзовое рыло - на улицах. Он стал официальной частью национального пантеона. Его именем воспитывают детей. Его убийства называют "освобождением".

Это не просто героизация - это воспитание жестокости как нормы, это экспорт фашистского мышления под видом национальной идентичности. Это внедрение формулы: "убей соседа - получишь орден".

И здесь возникает главный вопрос: где вы, защитники прав человека? Где вы, дипломаты, либеральные профессора, журналисты, эксперты, блюстители морали? Почему вы молчите, когда улицы в Ереване носят имя международного террориста? Почему ни одна западная столица не заявила: Мелконян - это преступник, а не символ?

Ответ прост. Мелконян - не из тех, чьи преступления выгодно освещать. Он - "свой" для тех, кто привык делить мир на "жертв, достойных жалости" и "жертв, заслуживших смерть". Он - инструмент. Его культ - товар. Его жестокость - неугодная правда.

Нельзя быть немного мёртвым. Нельзя быть наполовину фашистом. И нельзя называть героем того, кто координировал теракты, резал заложников и сжигал деревни.

Мелконян - это чума, запущенная в кровь армянского общества. Он не освободитель. Он - эпидемия оправданного насилия. И пока его именем называют школы, пока его портреты висят в кабинетах, пока его фразы передают как "наследие" - все те, кто это поощряет, становятся соучастниками.

Соучастниками преступлений против правды. Против истории. Против будущего.

Мир не имеет права молчать, когда террористов называют "интеллектуалами". История не имеет права прощать тех, кто срывал погоны у международного права и давил пехотой на женщин и детей. А общество, которое воздвигает памятники таким, как Мелконян, неизбежно порождает новых убийц под лозунгами "справедливости".

Каждая школа, названная в его честь, - это не учреждение образования, а зловонный алтарь террору, где детям прививают культ убийцы. Это плевок в лицо международному праву, в глаза замученным, сожжённым, расстрелянным - от Шуши до Гарадаглы. Это пощёчина Ходжалы. Это пощёчина всему, что человечество пытается отстоять после Освенцима и Сребреницы.

Каждый памятник ему - это не архитектура. Это бетонная пощёчина. Это осквернение памяти мёртвых. Это торжество безнаказанности и откровенное, циничное издевательство над идеей гуманизма. Это крик: "Мы гордимся тем, кто убивал женщин и детей!" И если кто-то это называет культурой - то это культура гнили, варварства и расчеловечивания.

Каждый, кто сегодня называет этого ублюдка героем - либо идиот, либо соучастник. Соучастник преступлений против правды, морали и самого понятия человека. Это не просто ошибка - это нравственное преступление. Это значит: вы приняли сторону тех, кто бросал стариков в подвалы и поджигал дома. Это значит: вы встали под знамя фашиста с армянской нашивкой и американским паспортом.

Истинная память - не в бронзовых бюстах. Истинная память - в трибуналах. И если человечество не поставит таких, как Мелконян, не на пьедестал, а на скамью подсудимых, оно повторит трагедии снова. В других краях. С другими детьми. С другой пропагандой.

Памятники Мелконяну - это памятники трусости международного сообщества. Это монументы бездействия, равнодушия, подлости. Это не память - это каменные издевки над жертвами. Это торжество подонков.

Имя Монте Мелконяна должно быть навечно вычеркнуто из всех списков "героев" и занесено в реестр палачей. Его культ должен быть уничтожен, как уничтожают чуму. Его образ - сорван. Его дело - проклято. А каждый политик, каждая организация, каждая страна, позволяющая себе восхищаться этим фанатиком - должна быть названа пособником героизации геноцида.

Нет, он не герой. Он - кровавое пятно, которое ни одна нация не имеет права носить как медаль. Он - террорист. Убийца. Животное, вырвавшееся на свободу благодаря молчанию тех, кто должен был его остановить.

И если у мира ещё осталась совесть - он обязан сказать: Монте Мелконян - не легенда.

Он - проклятие.

И его место - не в бронзе, а в международном трибунале.

Посмертно.

И навсегда.